Пьесы

Клод. Так вот — этот день не наступил.

Осмонда. Что тебе за удовольствие терзать меня? Но я понимаю, это твой профессиональный долг — не оставлять людей в покое.

Клод. Мой долг — добиться, чтобы ты глубже заглянула в себя.

Осмонда. Что поделаешь, папа, для меня все это пустые слова.

Клод. Мой долг — предостеречь тебя от тщеславия… да, именно, от тщеславия, которое ты испытываешь при мысли, что мужчина питает к тебе двусмысленное, а точнее, вполне определенное чувство.

Осмонда. Никакого тщеславия. В первый и, возможно, единственный раз в моей жизни кто-то думает обо мне, не путая это с мыслями о благолепном домашнем очаге, о чинном, послушном выводке… Мне необходимо жить собственными силами; мысль о том, что придется существовать в наезженной колее, внушает мне ужас; я не уверена, что в моем чувстве есть что-то низменное, что мой выбор — хуже. В такой обыденной, банальной жизни, как наша, — если еще тебе не повезло и ты не верующая…

Клод. Ты воображаешь, что это вопрос везения?

Осмонда. Да, воля здесь бессильна, я пробовала много раз.

Клод (с растущей горечью). Следовательно, я должен принять всерьез этот цинизм, это спокойное бесстыдство! Ты взвешиваешь «за» и «против»… Ничто в тебе и не дрогнет при мысли об оскорблении, которое ты наносишь…

Осмонда. Но это не оскорбление.

Клод. …говоря о нашей банальной жизни…

Осмонда. Жертвы, которых от меня требовали, мне всегда казались издевательскими, унизительными. И ничего, ровным счетом ничего не изменилось с того времени, как меня убеждали отдать бедным приходским детям те из моих праздничных подарков, которыми я дорожила больше всего. А ежедневные «добрые дела», которые должны были заноситься в маленький клеенчатый блокнот?.. Мне претит эта мораль. Признаюсь тебе, что я на краю пропасти…

Клод. Ты забиваешь себе голову худшей литературой!

Осмонда. Литература, папа, это страдания других. Твое огромное преимущество в том, что ты был чужд многих искушений.

Клод (про себя). Это невыносимо.

Осмонда. Однако сама эта привилегия… мне кажется, у нее есть и оборотная сторона.

Клод. И ты тоже!.. (Внезапно.) Теперь — выслушай меня. Ты утверждаешь, что жизнь у нас слишком монотонна, слишком заурядна; что нет задачи, достойной тебя. Так вот — должен вывести тебя из заблуждения, поскольку ты меня к этому вынуждаешь. Прежде всего… наша семья не похожа на другие.

Осмонда. Что ты имеешь в виду?

Клод. Пойми, речь не о том, чтобы судить кого бы то ни было.

Осмонда. У тебя такой несчастный вид!

Клод (про себя). Я не смогу это выдержать.

Осмонда. Есть что-то, касающееся вас, чего я не знаю?

Клод.Я поклялся, что ты никогда этого не узнаешь: и вот теперь… И это случится даже не по моей воле. (Он встает и ходит из угла в угол в сильнейшем возбуждении.) Как меня терзают! Как это все несправедливо!

Осмонда. Чем я тебе терзаю, папа?

Клод.Я хотел бы, чтобы для меня все было кончено.

Осмонда(с горечью). Но ведь ничто не кончается… ни для кого. (Оба замолкают.)

Клод.Я ничего не передал другим, никого не уберег: спрашивается, для чего я жил! Ты уже наполовину развращена.

Осмонда (взволнованно). Нет, папа!

Клод. Да. Только что ты спокойно говорила о неизбежном падении…

Осмонда. Ты можешь этому воспрепятствовать. Прежде всего — доверием ко мне. Ты упомянул о тайне: какой бы она ни была, я хочу ее разделить с тобой.

Клод. Ты не знаешь, о чем просишь.

Осмонда.Я гораздо мужественнее, чем ты думаешь.

Клод. Это потому, что ты ничего не знаешь о жизни. (После мучительного молчания. Резко.) Осмонда, я не отец твой!

Осмонда(оцепенело). Что ты сказал?

Клод. Ты же слышала. Я не отец твой.

Осмонда. Так значит… о, папа, я, наверное, угадываю? Человек, который был у нас в тот вечер… и так странно глядел на меня…

Клод. Да.

Осмонда (с ненавистью). А она!.. О, я ее…

Клод (мягко). Молчи.

Осмонда. Папа! (Она в слезах, Клод обнимает ее.) У меня кружится голова.

Клод. Милая моя, бедная, я прошу у тебя прощения…

Осмонда. Нет, нет…

Клод. Я не должен был тебе этого говорить никогда.

Осмонда. Это пройдет… Мне надо привыкнуть.

Клод. Моя бедная девочка!

Осмонда. Но только… ты мне объяснишь… я имею право знать все.

Клод. Моя милая, это ужасная история, ты не должна знать подробностей. Не следует задавать вопросов… никому, поверь мне. Это было бы неоправданной жестокостью.

Осмонда. А я-то воображала, что у меня есть семья!

Клод. А разве у тебя ее нет? (Осмонда смотрит на него.) Ты была нежно любима.