Петербург – столица русской гвардии. История гвардейских подразделений. Структура войск. Боевые действия. Выдающиеся личности

1813 г. – участвовал в сражениях под Люценом, Бауценом, Дрезденом, Кульмом, Лейпцигом.

13 апреля 1813 г. – за храбрость и мужество, оказанные в Отечественную войну, Лейб-Гренадерский полк причислен к составу Молодой гвардии (с преимуществом обер-офицеров против армейских полков в один чин) и назван лейб-гвардии Гренадерским полком. Пожалованы три цветных Георгиевских знамени.

1814 г. – участвовал во взятии Парижа.

15 декабря 1815 г. – высочайше установлен новый полковой праздник, 13 апреля, в память дня причисления к полкам гвардии.

14 декабря 1825 г. – часть 2-го батальона с двумя офицерами примкнула к восставшим на Сенатской площади.

1826 г. – участвовал в Русско-персидской войне.

1828–1829 гг. – участвовал в Русско-турецкой войне.

1830–1831 гг. – участвовал в подавлении восстания в Польше.

6 декабря 1831 г. – полк отличился при штурме Варшавы, за что ему пожаловали права Старой гвардии.

1863–1864 гг. – участвовал в Польском походе.

1877–1878 гг. – участвовал в Русско-турецкой войне.

12 октября 1877 г. – отличился под Горным Дубняком (с огромными потерями овладел передовым редутом, а затем первым ворвался в большой редут).

1914–1918 гг. – участвовал в Первой мировой войне на Германском фронте.

1918 г. – полк расформирован.

В Добровольческой армии с самого начала в 1-м Кубанском походе участвовали 18 офицеров под своим знаменем во главе с командиром полковником Н. Н. Дорошевичем. Потом их было несколько десятков. Летом 1919 г. имел 3 роты, составляя батальон в 1-м Сводно-гвардейском полку (к августу 1919 г. – 3 роты по 50–70 штыков, 18 пулеметов), почти полностью погибший у д. Дремайловки 25 сентября 1919 г. и сведенный в роту; с 12 октября 1919 г. – в Сводном полку 2-й гвардейской пехотной дивизии. В Русской армии с августа 1920 г. составлял роту во 2-м батальоне Сводного гвардейского пехотного полка. Потерял в Белом движении 24 офицера (в том числе – 19 убиты в боях). Полковое объединение в эмиграции (Париж) к 1931 г. насчитывало 48 офицеров и 39 солдат, к 1951 г. – 25 человек.

Дислокация

1790 г. – Санкт-Петербург, Ямская слобода.

1800 г. – Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки у Семеновского моста.

1811 г. – Санкт-Петербург, Петровские (Гренадерские) казармы (Петроградская наб., 44, наб. р. Карповки, 2, Казарменный пер., 1, ул. Чапаева, 24–30).

Полк располагался в Петровских казармах, построенных в 1811 г. по проекту Л. Руска на Большой Невке; в них на 2-м этаже в южной части офицерского корпуса находилась полковая церковь мученика Севастиана. Через пять лет она получила название во имя священномученика Артемона Лаодикийского и преподобного Максима Проповедника; в день их памяти (13 апреля по ст. ст.) в 1813 г. полк стал Гвардейским.

А. И. Гебенс. Песельники лейб-гвардии Семеновского полка на марше. 1848 г.

Средневековая, допетровская Русь солдатчины не знала. Созданные Иваном Грозным стрелецкие полки считались служилым сословием. То есть родившийся в семье стрельца мальчик с пеленок знал, что будет воином. Он не испытывал унижения холопством от хозяйского произвола, потому что он – «человек государев». Разнообразные льготы и послабления убеждали его в собственной значимости, а постоянные войны закаляли и физически, и нравственно. Что касается быта, обычаев, пристрастий, то стрельцы, как особая часть русского городского населения, оставались вместилищем и народной поэзии, и музыки, и уклада, и речи… Все кончилось в одночасье мановением кнута и топора в петровской руке на плахе.

Полки иноземного строя возникли задолго до восшествия на престол Петра I и, ставшие привычными в Москве, равно со стрелецкими, теперь, вследствие особой изуверской свирепости указов царя, стали как бы полками оккупантов, полками «войска антихристова». Значительная часть русского народа считала, что император Петр – царь подменный, что истинного царя Петра Алексеевича подменил в Голландии кудесник Лефорт на антихриста. И вот в эту антихристову «страсть и ужасть» забирали крестьянского Петяшу или Ванечку, а он и портки-то начинал носить не раньше 14-летнего возраста, а бывало, что и до женитьбы мотался в рубашке до пят, не ведая этого скифского изобретения – штанов.

Многие старые солдатские песни начинаются с печального запева «Не дальний жребий мне достался», и тут требуются пояснения. Например, на данный призывной пункт имеется разнарядка призвать на действительную службу 100 человек. В списках А, Б и В числится 10 человек. Все эти 10 человек автоматически попадают в число новобранцев. А на оставшиеся 90 мест будут тянуть жребий те, кто числится в основном списке.

Скажем, их 200 человек. В новобранцы попадут те из них, кто вытянет жребий с номера 1 по номер 90. Остальные 110 человек попадают в категорию «запас жеребьевых». Из числа тех, кто попал в новобранцы (10 чел. из списков А, Б и В и плюс 90 человек по жребию), медики забраковали, например, 15 человек. Тогда 110 человек из категории «запас жеребьевых» вновь тянут жребий. И кому выпадут номера с 1 по 15, попадают в число новобранцев. [52]

52

Очередные рекрутские наборы происходили не чаще одного раза в четыре года на губернию, а призывники тянули жребий – один раз в жизни. Людские ресурсы Российской империи казались неисчерпаемыми. Так, в кровопролитнейшей войне 1812 г. в солдатский строй попал только один из 40 годных к призыву!

И все это проделывается на глазах всех, кто присутствует на призывном пункте. А там могут присутствовать, кроме тех, кого все это касается напрямую, все желающие. Думается, что в таких условиях едва ли возможно смухлевать, спасти от солдатчины своего человечка. Возможности махинаций хотя и не исключаются совсем, но затрудняются крайне. Так, для попадания в «негодяи» в ругательном смысле этого слова требовались особые усилия, и клеймо негодяя получалось вполне заслуженно.

На проводах в армию рекрутов «забривали», т. е. забривали лоб (в XVIII в. под солдатский парик), раздевали при людях, стыдно, догола, и наряжали в иноземное армейское платье, т. е. в чужую кожу, а «платишко хрестьянско выкидали родителям». И они, с голосьбой, везли это в свои избы. Проводы в солдаты равнялись отпеванию заживо. Гуляя год перед службой, рекрут и сам себя заживо отпевал и оплакивался всей родней. Уходил-то он из родного дома на долгие годы. В известной песне лейб-гвардии Гренадерского полка на стихи Петра Матвеевича Карабанова [53] поется с непривычным для 1795 г. реализмом:

53

Филолог, драматург, переводчик. Мы знаем его творчество в основном благодаря П. И. Чайковскому, который включил популярную песню-пастораль «Мой миленький дружок, любезный пастушок» в свою оперу.

Ни из чести, ни из платы,Не идет мужик в солдаты.Пальцы рубит, зубы рвет,В службу царскую нейдет.А когда служить сберется,То как с жизнью расстается,Тут жена, и брат, и сват,Гришка, Сидор и Кондрат,Как по мертвым, зарыдают,До кружала провожают.Всей деревней заревут:«Ваньку в рекруты сдают!»

Однако та «пропасть разверстая», куда падал отпетый домашними рекрут, при ближайшем рассмотрении оказывалась хоть и тяжелой, но все же жизнью, где были и свои достоинства.

Теперь солдат до конца службы забывал о добывании хлеба насущного. Как человек казенный, он все необходимое получал не от земли и трудов, а от казны.

Казарма, куда попадал крестьянский парень, была во много просторнее и лучше его деревенской избы, а если гвардейская, то дворец. Еда – много вкуснее, сытнее и полезней, чем в деревне. Одного хлеба, хоть ржаного, хоть пшеничного, – 3 фунта в день, в ежедневном рационе – полфунта мяса, 300 граммов крупы и многое другое. Физически здоровый и сильный, в самом расцвете лет (служба с 21 до 46 лет, но могли по прихоти барина забрить лоб и в 30), солдат быстро привыкал к воинскому труду и дальним походам. То, что армия с петровских времен была профессиональная, регулярная, заставляло ее пополняться новыми и новыми волнами разных сословий и даже народов (хотя народы Кавказа и Средней Азии в регулярную армию не призывались). И опять-таки, хотя армия была значительной, но до 1874 г., до «милютинской» реформы «о введении всеобщей воинской повинности», да и после нее, служили далеко не все годные к строю. Так, в 1812 г. под ружьем стоял только один из 43, годных к призыву. Мы-то воспринимаем тогдашние события как тотальную мобилизацию всего мужского населения, а это не так. Армейская служба, солдатчина, скорее, исключение, чем правило русской народной жизни.

Сама жизнь в армии нам мало известна, поскольку мы воспринимаем ее по негативу, оставленному в позднейшие времена революционными демократами, а подлинного армейского быта не знаем. И как только начинаем с ним знакомиться, обнаруживаем много удивительного.

Попадая в армию, крестьянский парень попадал в объятия солдатского братства, теперь сам назывался «братец служивый» и другого обращения к товарищам, иначе как «братцы», не знал. И первейшую заповедь «Сам погибай, а товарища выручай» исповедовал и исполнял задолго до того, как записал ее бывший рядовой Преображенского полка генералиссимус Суворов. Казарма становилась для солдата домом и семьей, но это отнюдь не означало, что у него не могло быть семьи в обычном, житейском смысле. Отслужившего десять лет солдата отпускали на родину на побывку сроком на один год именно с тем, чтобы жениться и вернуться на службу с женой. [54] Семья поселялась в солдатской слободе при полку, где жена занималась хозяйством, огородом, скотиной, работала прачкой, держала мелочную торговлю и т. п. Солдатские дети – кантонисты [55] – обучались в полковых школах и, вырастая, пополняли не только армейские ряды, но и ряды ученых, предпринимателей и пр., поскольку отец службою освобождал весь свой род от крепостной зависимости.

54

В казачьих частях была другая традиция. Раз в год атаман на станичные деньги отправлял жену казака в полк. Там казака на месяц освобождали от службы, и он жил с женой в «гостевой» избе или квартире. Причем даже в Первую мировую войну казачки ездили к мужьям на фронт. Государь заботился о том, чтобы казачий род был неиссякаем.

55

Подробнее см. Приложения.