Что небо стало без лазури,И волны ходят по Неве,И тени облаков мелькают потраве?Я слышу приближенье бури.Я здесь не знаю, чтотворится надо мной,Но близ меня, в щелистенной,Уныло ветер завывает,И он как будто мне о чём-товспоминаетИ будит давнюю какую-томечту.О ветер, ветер! Тысвободен, —Зачем же рвёшься втесноту?..Ах! Если бы я мог, оставясуетуИ в чувствах нов иблагороден,Летать, как ветер по полям!И только рано по зарям,Прокравшись близ тюрьмысторонкой,Несчастным узникамтихонькоО чём-то милом напеватьИ горьких в сладкоезабвенье погружать!..
Михаил Данилович Деларю
(1811–1868)
Поэт пушкинского периода. Закончил Царскосельский Императорский лицей. Его стихотворения печатались в различных журналах, в том числе и пушкинском «Современнике». Пушкин находил в поэзии Деларю «много искусства», хотя ценил в ней, в первую очередь, «правильность» и ясность высказывания. Дельвиг был в этом отношении гораздо благожелательнее: «Пишите, милый друг, доверяйтесь вашей Музе, она не обманщица, она дама очень хорошего тона и может блестеть собственными, не заимствованными красотами».
К
Неве
Снова узрел я, Нева, твой токвеличаво-спокойный,Снова, как юная дева вобъятьях любовника страстных,Ты предо мною трепещешь,лобзая граниты седые.Нет, как прежде, ты блещешьволною кипучей; – но те лиДумы, то ли веселье на душумою навеваешь?..Много светлых волн умчалаты в дань Океану…Много дней незабвенныхушло в беспредельную вечность.Помню тот сладостный вечер,когда над твоими волнамиВ горький час разлученьябродил я с девою милой;О, как игриво, как шумноволнуясь, когда протекалаТы в объятьях высокихбрегов и, казалось,К гордым гранитам ласкаясь,шептала им с трепетом звуки,Сладкие звуки любвинеизменной…Но что же? уж тучиМесяца лик покрывали втрепещущей влаге, и втайнеМрачно-спокойное недротвоё зарождало ненастье!Помню: вот здесь, на устах,распалённых любовью, пылалиДевы коварной уста;убедительно, пламенно былоПолное неги её лепетанье…И что же? Уж в сердцеДевы обман зарождался иперси изменой дышали…
Город
Холодный свет, юдоль забот,Твой блеск, твой шум не дляпоэта!Душа его не обретётВ тебе отзывного привета!От света, где лишь умблестит,Хладеет сердца упоеньеИ, скрыв пылающий свой вид,В пустыни дикие бежитИспуганное вдохновенье.
Статуя Перетты в Царскосельском саду
Что там вдали, меж кустов,над гранитным утёсом мелькает,Там, где серебряный ключ стихим журчаньем бежит?Нимфа ль долины в прохладетеней позабылась дремотой?Ветви, раздайтесь скорей:дайте взглянуть на неё!Ты ль предо мною, Перетта?Тебе изменила надежда,И пред тобою лежит камнемпробитый сосуд.Но молоко, пролиясь,превратилось в журчащийисточник:С ропотом льётся за край,струйки в долину несёт.Снова здесь вижу тебя,животворный мой гений,Надежда!Так из развалины благ бьётвозрождённый твой ток!
Михаил Александрович Дмитриев
(1796–1866)
Поэт, критик, переводчик, мемуарист. Камергер, обер-прокурор московского отделения Сената. Чиновничья карьера не приносила Дмитриеву удовлетворения, он считал, что «Отечество требует живых людей, а не бюрократов». Михаил Александрович полагал, что его литературная деятельность более значима и полезна для общества, нежели казённая служба. Среди современников были хорошо известны его сатиры, «талантливые пародии», однако стихотворные произведения Дмитриева особой популярности не имели.
Лето в столице
Всё камни!.. камни стен икамни мостовых!В домах защиты нет отдухоты и жара!Деревья чахлые бульвараСтоят, как вечный фрунт!Под мёртвой пылью ихНе видно зелени, нетсвежести – и это,Столица бедная, тыназываешь лето!
О! сдвинул бы на миг одинГромады зданий сих,спирающие взоры,И, мира вольный гражданин,Открыл бы родины моейполя и горы,Гремучие ключи, тенистыелесаИ ночь, столь свежую, какспустится росаИ напитает воздух чистыйСвоею влагою живительной,душистой.О лето! то ли ты, как вюности моей!Грянь снова надо мнойтогдашнею грозою,Прекрасною на воле, средьполей!Пролей дождь шумныйполосою,И яркой, полною дугоюТы, радуга, склонись надрадостным селом!Пускай овраг гремит икатится ручьём,А завтра, солнце лишьпригрело,Всё снова ожило и всёзазеленело!Здесь солнце – духота!Прольёт ли дождь порой —Он смоет с крышек пыль имутными ручьямиБежит в канавах мостовой;Туман висит над головой,И грязь, и слякоть под ногами.Всё шумно и мертво! Исамый божий громНеслышно прогремит, где всёгремит кругом,Где всё сливается вбесперерывном шуме —И экипажей стук, ипродающих крик!..Здесь людям некогда живойпредаться думе,И забываем здесь природымы язык!Так жалкий юноша, которогочужая,Наёмничья, хотя искусная,рукаПод небом чуждоговоспитывала края,Не понимает, Русь святая,Родной земли твоей родногоязыка!
Василий Андреевич Жуковский
(1783–1852)
Поэт, переводчик. Отец поэта – помещик Тульской губернии Афанасий Бунин, мать – пленная турчанка. Избежать участи незаконнорождённого их ребёнку помог Андрей Григорьевич Жуковский, состоявший на содержании семьи Буниных. Он усыновил мальчика, который, тем не менее, жил у своего родного отца в качестве воспитанника. Сначала будущий поэт получил неплохое домашнее образование, а затем закончил с серебряной медалью Московский университетский благородный пансион. В печати дебютировал в возрасте четырнадцати лет. Однако известность к Жуковскому пришла значительно позже, когда он, будучи в ополчении, написал своё знаменитое произведение «Певец во стане русских воинов». Жуковского справедливо считают основоположником романтизма в русской поэзии.
Славянка. Отрывок
……………………..
И вдруг пустынный храм вдичи передо мной;Заглохшая тропа; кругомкусты седые;Между багряных лип чернеетдуб густойИ дремлют ели гробовые.Воспоминанье здесь унылоеживёт;Здесь, к урне преклонясьзадумчивой главою,Оно беседует о том, чего уж нет,С неизменяющей Мечтою.Всё к размышленью здесьвлечёт невольно нас;Всё в душу тёмное уныниевселяет;Как будто здесь оно из гробаважный гласДавно-минувшего внимает.
Сей храм, сей тёмный свод,сей тихий мавзолей,Сей факел гаснущий и долуобращённый,Всё здесь свидетель нам,сколь блага наших дней,Сколь все величия мгновенны.
………………..
Дмитрий
Иванович Хвостов
(1757–1835)
Поэт, один из представителей позднего классицизма. Учился в Московском университете. Состоял как на военной, так и на гражданской службе. Был избран в члены Российской академии. Отличался безудержной страстью к сочинительству, граничащей с графоманией. По всем инстанциям рассылал свои книги, а иногда и собственные бюсты. Пушкина считал своим преемником и давал ему творческие рекомендации, которые, разумеется, поэт не воспринимал серьёзно. Однако в быту Хвостов был скромным и отзывчивым, чиновником был честным и справедливым, всеми силами стремившимся к общественной пользе и процветанию Отечества. Издавал журнал «Друг Просвещения».
О наводнении Петрополя, бывшем 1824 года 7 ноября
О златострунная деянийзнатных Лира!Воспламеня певцабезвестного средь Мира,Гласи из уст его правдивуюты речь.Я волн свирепство зрел, явидел Божий меч.Владыка бурь восстал и селна колесницу;В Европе славную и первуюстолицуОблёк в унынье он,неизъяснимый страх;К могиле близкие, младенцыв пеленах,Все видят смерть, все зряткосы её размах.Вдруг море челюсти несытыеоткрыло,И быструю Неву, казалось,окрылило;Вода течёт, бежит, какжадный в стадо волк,Ведя с собою чадожесточённых полк,И с рёвом яростным, спешагубить оплоты,По грозным мчит хребтам илодки и элботы;Растя в мгновение, приливнаягораКрутит водовики, сшибает катераИ одаль брызгами высоко кнебу хлещет,На камень, на чугунбесперестанно плещет.Екатеринин брег сокрылсявнутрь валов;Мы зрим, среди Невы стоятверхи домов;Непримиримые, бунтующиеволны,Из ложа выступя,порабощают стогны;В частицах мелких пыль отвлаги над рекойСлилася в воздухе густоювскоре мглой;По каменной стезе внезапномноговоднойСудам тяжёлым путьуставился свободный.Там ветры бурные, союзникиреке,С порывом ухватя плывущихна доске,Сокроя от очей предметы имлюбезны,В пределы мрачные свергаютлютой бездны.Всё тонет, плавает по улице,рекам,Спасенья нет коню, пощадынет волам.При бурь владычестве лишьветры грозно свищут,Они среди пространств задобычею рыщутИ, уловя её, бросают наугад;Там кровля здания, тамкорабля снаряд.Хоромы, с родины снесённыеветрами,Стоят на пустырях сокошками, трубами.Решётке Бецкого дивилсяАльбион;Через гранит с Невы,нависнув, плоскодон,В неё нахлынул, пал и запермостовую;Волнуют ветры снедь иутварь золотую.Свободе радуясь, средьнакоплённых водЛетает огненный, шумливыйпароход;Но видя мост, дерзнул, – ипуть найдя стеснённый,Ударился – и стал к нему,как пригвождённый.Отважится ли кто, чей можетсильный духО смерти бедственнойвещать потомства в слух?Цветущие красой три юныедевицыОт страха мёртвые лежаливдоль светлицы,Хотя в неё ещё не ворваласьрека;Одна в своей руке держалаголубка,И смерти вместе с нимподсечена косою.Там старец мрачный —жив – терзался тоскою,Средь разрушения блуждаетбудто теньИ вопиет: «Где ты, любезнаямне сень?Где дочь и сыновья; где ты,моя супруга?Без дома, без детей,лишённый сил и друга,Среди печали злой, отчаяниясын,Связь с миром перервав,скитаюсь я один».Приятность острововПетрополь украшала,Окрестности его и Музавозглашала;Все быстрое стекло любилиНевских водИ Феба из морейторжественный восход.Но там свирепое явясянаводненье,Отягощая мысль, не утешаетзренье.Пред днём молитвеннымбесплотных в свете сил,В твой навечерний день,Архангел Михаил,С Петрополем в полднисобытие ужасно,Повсюду зрится водскопление опасно.Хотел могущий Бог насгневом посетить,И в то же время злощедротой прекратить;Водами ополчась побеспредельной власти.Он сердце людям дал ценитьдругих напасти.Все кинулись к судам, все,окрылясь, бегут,Все жизнь, жизнь ближнего,как жизнь свою брегут;Текут с стихией в брань,призвав на помощь Бога,Сам сердобольный Царь отвысоты чертога,Покорности к Творцу, любвик народу полн,Послал жертв исхищать изуст свирепых волн.Посланник воин был, и близцаря в сраженьеЗрел смерть лицем к лицу,зрел ужас, истребленье;Ступя на бурный вал, докатера достиг,Схватил его, летел, в часгибельный и мигДогнал он водовик, на коемутопали;Пусть волны злобные к немуне допускали,Мужаясь в подвиге, усердиемгоря,Спас погибающих, – и спасв глазах Царя.Коль злополучие Петрополяизвестно,То исцеление, поистинечудесно,Ты, лира, огласи на крылияхмолвыПо красным берегам и Волгии Москвы.Быть может, возвратясь изокеанов дальних,Иной, услыша весть о бытияхпечальных,К речам свидетелей непреклоняя слух,Вещает: «Не был здесьявлений бурных дух,К Петрополя красе мрак некасался ночи,Меня обманывать мои немогут очи,Здесь прежний царствуетпорядок и покой;Петрополь осмотря, я был иза рекой,На стогнах чистота,по-прежнему громады,По-прежнему мосты,по-прежнему ограды;Где наводненья след и гдесвирепость волн?Весь град движения, занятиймирных полнКто стогны очищал, где отхором обломки?Вулкана древнегопо-прежнему потомки,С железом ратуя, взялись закрепкий млат,Я вижу в мастерских орудиевснаряд.Обуревание жестокое природы,Которое едва ль исправитьмогут годы,Так скоро здесь моглоуспехи приобресть,Что гости за моря отраднуюшлют весть?Или покрытый градсвирепою водоюВозобновился вдругволшебною рукою?»Ах нет! Петрополь цел отбедоносных вод