Петербургская Коломна

В 60-е годы XIX столетия в доме № 6 по Офицерской улице снимал квартиру литератор Михаил Ларионович Михайлов. Внук крепостного крестьянина, сын чиновника, он был человеком разносторонне образованным, свободно владеющим несколькими иностранными языками.

М.Л. Михайлов.

Фото 1861 г.

В 1854 году в петербургских журналах публикуются его первые стихи и рассказы. Учась в университете, Михайлов познакомился с Чернышевским, который сразу заметил и высоко оценил выдающиеся способности и душевные качества молодого человека.

В своих воспоминаниях А.Я. Панаева свидетельствует: «Наружность его была очень оригинальна; маленький, худенький, с остренькими чертами лица и с замечательно черными густыми бровями. Веки глаз у него были полузакрыты, в детстве ему делали операцию, но все-таки веки лишены были способности подниматься, вследствие чего глаз почти не было видно. Михайлов носил большие очки; губы у него были до того яркого цвета, что издали бросались в глаза… Михайлов был очень веселого и живого характера».

Делясь своими впечатлениями о М.Л. Михайлове, шестидесятник, публицист и сотрудник «Современника» Николай Васильевич Шелгунов писал: «Как человек Михайлов отличался задушевностью и какой-то женской нервностью; его легко было расстроить и вызвать на глазах слезы. Но это было легко тем, кого он любил. С посторонними или далекими людьми он держал себя с приветливостью, не допускающей особенно близко и даже с оттенком авторитетного достоинства. Точно у него в кармане всегда были колючки, которые он держал наготове…

Михайлов отличался щеголеватостью и обладал особенным талантом, что все на нем выходило как-то хорошо, изящно и опрятно. Этому помогала его тонкая, стройная прямая фигура. Михайлов не был красив, скорее даже некрасив, но он привлекал к себе симпатичностью и сердечностью…».

В конце 1850-х годов М.Л. Михайлов сблизился с Н.А. Добролюбовым и вошел в состав редакции «Современника», где возглавил отдел иностранной литературы, которую прекрасно знал. Статьи о русской и иностранной литературе заняли важное место в его творчестве. Большую известность приобрели его выступления в печати об эмансипации женщин.

Поэт некрасовской школы, Михайлов развивал поэтические традиции декабристов и М.Ю. Лермонтова, а также русское народное творчество. В его наследии – сатира, лирика, песенные интонации. Некоторые его стихи, отмеченные агитационными призывами, гражданской патетикой, действительно стали революционными песнями.

Была еще одна область поэтического творчества, в которой трудно переоценить заслуги Михайлова – это его многочисленные переводы. Простой перечень имен занял бы много места, поэтому назовем лишь самых крупных поэтов: Анакреон, Сафо, Саади, Эсхил, Байрон, Марло, Гете, Шиллер, Шевченко, Петефи, Т. Мур, А. Тениссон, Мицкевич, Бернс, Гартман. Он переводил греческие, австрийские и славянские песни. Задолго до И.А. Бунина Михайлов перевел Лонгфелло. Однако особую славу ему принесли переводы произведений Г. Гейне и П. Беранже. Его переводы «Песен Гейне» А.А. Блок считал «настоящими перлами поэзии». Как у Лермонтова и Тютчева, его переводы становились вполне оригинальными произведениями. Он писал и прозу в духе натуральной школы. Михаил Ларионович был человеком кипучей энергии и широких интересов. В начале 1860-х годов он стал участником революционного подполья. Им написаны две прокламации-воззвания: «Русским солдатам» и «К молодому поколению». Прокламацию «К молодому поколению» отпечатали в «Вольной русской типографии» в Лондоне.

Соратник и друг Михайлова, Н.В. Шелгунов вспоминал: «Михайлов с рукописью прокламации уехал раньше меня – и прямо в Лондон; у меня были другие дела за границей, и я приехал в Лондон, когда прокламация была уже напечатана! Ее было напечатано всего шестьсот экземпляров, и по размеру она была похожа скорее на очень смелую и резкую статью. Теперь вопрос заключался в том, как ее провезти. Хотя таможни в это время были еще не особенно строги, но открыто везти пук прокламаций было все-таки очень доверчиво. Я отклеил в нижней части чемодана Михайлова подкладку, уложил ровно все листы, которые затем накрыл картоном, и тщательно наклеил подкладку. Михайлов благополучно прошел таможенный контроль и в сентябре 1861 года доставил прокламацию в Петербург».

Распространенная в столице и в городах империи, она оказала огромное влияние на умы и чувства молодежи. В листовке утверждалась необходимость самобытного экономического развития России, выборов властей, введения общественного землепользования. В конце сентября 1861 года М.Л. Михайлова по доносу провокатора арестовали. Несмотря на протесты и ходатайства известных русских писателей и поэтов, его предали суду Сената, который приговорил обвиняемого поэта к шести годам каторги и пожизненному поселению в Сибири.

Арест и осуждение Михайлова стали одним из первых репрессивных актов царского правительства по отношению к литераторам.

Н.В. Шелгунов писал: «…Михайлов, сосланный на каторгу, стал святым даже для тех, кто не прочел ни одной его строчки… В воздухе чувствовалось политическое электричество, все были возбуждены, никто не чувствовал даже земли под собою, все чего-то хотели, куда-то готовились идти, ждали чего-то, точно не сегодня, а завтра явится неведомый мессия. Явись такой вождь, наэлектризованная молодежь повторила бы с ним крестовый поход. И вдруг среди этого всеобщего возбуждения неожиданный удар грома и внезапно вырванная жертва. Каждый точно чувствовал в Михайлове частичку себя, и процесс его стал личным делом всякого. Карточки его раскупались нарасхват, у Сената толпились массы, чтобы встретить и проводить его и, если можно, так и взглянуть на него…».

Приговоренного к каторжным работам, Михайлова после унизительного и мрачного обряда гражданской казни, состоявшейся 14 декабря 1861 года на Сытнинской площади Петербурга, отправили на Нерчинскую каторгу, в Забайкалье. Через 4 года каторжных работ, в августе 1865 года, писатель скончался. Ему было всего 36 лет. Потрясенный трагической смертью талантливого писателя и поэта, А.И. Герцен откликнулся в «Колоколе» статьей под заголовком «Убили».

В 70-х годах XIX века в петербургских газетах можно было увидеть рекламное объявление об отличной продукции фабрики и магазина всевозможных ламп. Ламповое заведение предпринимателя Гринберга располагалось на Офицерской улице, в доме № 6, и было основано в 1868 году. Покупателю предлагался широкий ассортимент осветительных приборов: «Лучшие лампы, богатейшие бронзы – люстры, канделябры и прочие осветительные снаряды». Среди прочих «осветительных снарядов» господин Гринберг предлагал также очень дорогие лампы: канделябры золоченой бронзы – за пару до 1400 рублей, люстры с лампами или свечами – до 600 рублей, бра – до 350 рублей, серебряные подсвечники.

В 80-х годах XIX столетия в доме № 6 на Офицерской улице, в квартире 34, поселился известный музыкант и профессор столичной консерватории Сергей Павлович Коргуев. Его имя среди меломанов Петербурга было синонимом блистательного сочетания талантов концертирующего скрипача, утонченного ансамблиста, вдумчивого педагога, передающего свой опыт многочисленным ученикам в области высшей школы скрипичного мастерства. Двенадцать лет он состоял солистом-концертмейстером Придворного оркестра Александра III, около пятнадцати лет возглавлял квартет Императорского Русского музыкального общества, более известный под названием «Ауэровского квартета». Двадцать пять лет профессор вел класс скрипки в Петербургской-Петроградской консерватории.

Лучший ученик профессора Л. Ауэра, С.П. Коргуев по праву занял место концертмейстера симфонического оркестра, впервые созданного из музыкантов, получивших образование в России – выпускников Петербургской и Московской консерваторий. Впоследствии, когда оркестр распутили, Сергей Павлович стал концертмейстером Придворного оркестра Александра III.

Перу профессора Коргуева принадлежат труды научнометодических пособий по скрипичному исполнительству, теории и истории скрипичного искусства.

Его педагогическая работа была активной и успешной, способствовала созданию практической и теоретической основы столичной скрипичной школы. За усердную работу музыкант в 1911 году «всемилостиво жалуется кавалером ордена св. Станислава третьей степени». До 1917 года его класс окончили более пятидесяти скрипачей.

Выпускники класса профессора Коргуева впоследствии сами возглавили кафедры скрипки Московской и Ленинградской консерваторий. Учеником Сергея Павловича являлся заслуженный деятель искусств, профессор, заведующий кафедрой Московской консерватории А. Ямпольский – лауреат конкурса музыкантов 1912 года, награжденный большой серебряной медалью.