Петербургская Коломна

Торжественное открытие театра состоялось 22 сентября 1783 года. Князь А.А. Шаховской в «Летописи русского театра» писал, что Каменный театр открылся премьерой итальянской оперы «На Луне» – творения Карло Гольдони и композитора Паизеллло. Автор музыки долго жил в Петербурге, занимал место дирижера в опере и даже являлся инспектором театральных оркестров.

На заглавном листе пьесы Карло Гольдони, напечатанной в Санкт-Петербурге, сказано, что «На Луне» «.веселое театральное празднество, имеющее быть представленным в новом Каменном Императорском театре, по случаю дня открытия, назначенного на торжественный день коронации ея Императорского Величества Екатерины Вторые». Комедия К. Гольдони «На Луне» была написана в трех актах, но так как торжественный спектакль не мог долго продолжаться, то автору пришлось переделать пьесу, составив из нее большое театральное действо в пяти картинах. «Музыка спектакля, написанная Паизелло, сопровождается несколькими составами хоров, дуэтов и инструментальных интерлюдий. Артисты, исполнявшие оперу – итальянской труппы, хористы из придворной капеллы.» Именно с этого торжественного спектакля (22 сентября 1784 года) старая Карусельная площадь в столице стала официально называться Театральной.

Член Российской Императорской Академии наук, многих зарубежных королевских академий И.Г. Георги в 1794 году издал в Петербурге свой капитальный труд «Описание Российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга», в котором подробно, как очевидец, описал торжественное открытие Большого Каменного театра. Автора книги, как и всех петербуржцев, потрясли красота и блеск театра: «Снаружи представляет оный громадное здание величественного вида. Над главным входом стоит изображение сидящей Минервы из карарского мрамора, с ее символами, а на щите надпись: Vigilando quisco (покоясь продолжаю бдение). Все здание определено для комедий, трагедий, опер, концертов и маскарадов. Поелику в комедии и трагедии требуется, чтоб можно было явственно слышать говоренное и различать черты лиц актеров, то и неудобно было сделать залу весьма великую. Для достижения же первого отверстие театра сделано столь велико, как обширность места позволяла.

Императорская ложа находится в середине, против театра, в горизонте онаго и так, что все перспективные линии в оной смыкаются, отчего разнообразные представления здесь наиболее пленяют. Под кровлей находятся четыре большие водохранилища с восьмью мехами и двумя насосами; сверх того, в этом здании восемь крылец и 16 выходов, которые все имеют взаимную связь между собою. Ради громовых ударов сделан при сем театре профессором Кольрейфом громовой отвод, где копие Минервы управляет молниею».

Театральный зал Большого театра, освещенный яркими лампами и украшенный великолепной массивной люстрой, представлял собой величественное сооружение, вполне соответствовавшее своему назначению, если бы «не один важный недостаток: отсутствие резонанса; в ложах, расположенных напротив эстрады, голоса актеров едва слышны».

Цены на билеты в новый театр считались для того времени довольно высокими. Билет в ложу первого яруса стоил 12 рублей, в кресла – 2 рубля, а вход в партер – 1 рубль медью. В момент открытия Большого театра в нем установили три ряда кресел. Они, как правило, занимались стариками и первыми сановниками государства. Офицеры гвардии и «все порядочные люди» размещались в партере на скамьях. В ложах второго яруса в те времена нередко видели старых женщин, в домашних чепцах, с вязанием в руках, и стариков-купцов в атласных халатах, вальяжно расположившихся со всеми удобствами, по-домашнему.

В то время билетов в открытую продажу поступало очень мало. Абонементы на ложи и кресла заранее раскупались знатной и богатой публикой, имевшей в то время право декорировать и обставлять купленную ложу по своему индивидуальному вкусу. Это придавало театру «ужасную пестроту», которую отметил И.А. Крылов: «Театр здешний показался мне довольно велик. но, осматривая вокруг, представилася мне ужасная пестрота, потому что каждая ложа обита особливого цвета обоями, а у каждой такого же цвета занавески, так что было тут смешение всех разных цветов».

Несколько позже партер стал делиться на две части: несколько рядов кресел и «стоячие» места. Обычно в «стоячем» партере и в верхних ярусах размещалась разночинная публика – журналисты, учителя, студенты, причем в левой стороне партера, как правило, собирались любители и знатоки театра. Здесь можно было встретить Пушкина, Грибоедова, Глинку, Шаховского, Одоевского и молодых людей, из среды которых впоследствии вышли декабристы.

Спектакли обычно начинались в 5 часов и заканчивались не позднее 10 часов вечера. При императоре Павле I театр реконструировали – амфитеатр ликвидировали и все освобожденное пространство заняли под кресла и места партера. Царскую ложу, ранее находившуюся напротив сцены, перенесли ближе к ней.

В царствование Александра I провели новую реконструкцию Большого театра. Его зал богато декорировали и блестяще отделали по эскизам архитектора Жана Тома де Томона. По настоятельному желанию императора царскую ложу разместили в середине первого ряда лож.

В начальные годы существования Каменного театра, при Екатерине II, его репертуар оставался довольно ограниченным и однообразным. В те времена появление новой пьесы – выдающееся событие. Поразительно, но зрители российской столицы могли по десять-двадцать раз смотреть одни и те же пьесы. Однообразие и монотонность прослеживались и в игре актеров. Как правило, все они без исключения не говорили, а пели или громко декламировали, ибо манера исполнения строго регламентировалась рамками стихов и прозы того времени. Современного зрителя поразила бы бедность декораций и костюмов артистов той эпохи. Герои театральных спектаклей одевались в довольно однообразные бесформенные балахоны. Лишь некоторые постановки иногда «спонсировались» императрицей. Так, в 1788 году для представления пьесы «Олег» Екатерина II подарила Большому театру роскошные костюмы и весь гардероб двух ее «царственных» предшественниц.

Большой (Каменный) театр в Петербурге.

И.-Г. Майр. До 1802 г.

Театральные рецензенты екатерининских времен являлись весьма учтивыми и вежливыми людьми. Их печатные отзывы в прессе об игре актеров более походили на мадригалы. Отзываясь о первых артистах, они непременно использовали возвышенные эпитеты – «единственный, незабвенный, славный» и т. д.

Уже в те времена закулисная и частная жизнь актеров возбуждали общее любопытство, а истории и анекдоты о них пользовались постоянным вниманием театралов-обывателей. Поклонники артисток Екатерины Семеновой и Марии Вальброховой гонялись за их каретами, останавливали актрис на улице, выражая свое обожание и даже нередко заводили ссоры с противниками своего обожаемого кумира.

На балетной сцене Большого театра блистала Евгения Колосова – талантливая исполнительница русских народных танцев, впервые в балетных спектаклях создавшая образ русской современницы. Позже, в 1816 году, здесь дебютировала сверстница А.С. Пушкина, балерина Авдотья Истомина, чей талант во всей силе раскрылся в начале 1820-х годов. Ей посвящены знаменитые строки поэта:

Блистательна, полувоздушна,Смычку волшебному послушна,Толпою нимф окружена…

В конце 1818 года на сцене Большого Каменного театра состоялся дебют юной Александры Колосовой (дочери балерины), а двумя годами позже здесь же начал свою блистательную карьеру ее будущий муж – знаменитый трагик Василий Каратыгин.

Зрительный зал театра того времени был довольно шумным, овации звучали вперемежку со свистками и «шиканьем». Игра и пение артистов хотя и приводили зрителей в восторг, но не вызывали неистовых «бис» и требований повторных выходов на сцену. В начале 1800-х годов вызов актера становился таким происшествием в театре, о котором неделю рассказывали в столице. Никого не удивляли в те времена и весьма своеобразные «аплодисменты» зрителей – любимым артистам бросали на сцену кошельки с деньгами. В зале и фойе зрители нередко обменивались театральными и политическими новостями. Молодежь, собираясь в левой части зрительного зала и прозванная «левым флангом», вела себя достаточно раскованно. Здесь всегда можно было услышать и громко рассказанный театральный анекдот, и смелую политическую остроту.

В Большом театре состоялось сценическое рождение многих работ русских авторов, составивших впоследствии славу и гордость реалистического отечественного искусства. В 1831 году на его сцене поставили комедию в стихах «Горе от ума» А.С. Грибоедова, а в 1832-м – «Моцарт и Сальери» А.С. Пушкина. В 1836 году на подмостках Большого театра дебютировала опера «Жизнь за царя», а в 1842 году – «Руслан и Людмила» композитора М.И. Глинки. Однако следует отметить, что первые русские оперы, бурно приветствуемые передовой интеллигенцией, встречали тогда недоброжелательную оценку у знатной публики, воспитанной на итальянской опере и скептически относившейся к национальным авторам. Эта публика в дни представлений рядовых русских спектаклей, как правило, театр не посещала. Их парадные кареты обычно скапливались у подъезда театра в дни, когда давалась итальянская опера.