Петербургская Коломна
Шрифт:
В Мартышкино на дачах жило много немцев: чиновников, служащих, ремесленников, очень инициативных и организованных людей. Их усилиями в период дачного сезона здесь создавалось гимнастическое общество, куда дачники с удовольствием записывали своих детей. Три раза в неделю по два часа опытные инструкторы обучали ребят гимнастическим упражнениям и упражнениям на спортивных снарядах. По воскресеньям в помещении общества устраивались танцы для взрослой дачной публики. Два раза за лето родителям демонстрировались «отчетные» выступления ребят, занимавшихся гимнастикой. Устраивались также интересные и веселые прогулки для детей и походы с играми и забавами. На дальние маршруты проводились сборы по 20 копеек, они шли на покупку бутербродов и молока. Провизию несли с собой в больших плетеных корзинах. В поход шли строем в ногу
В двух верстах от Мартышкино находился маленький монастырь св. Арефия. Его монахи накупили самоваров и под большой елкой поставили столы и лавки. Дачники с удовольствием приходили сюда со своими бутербродами, заказывали самовар (за 10 копеек – маленький, а за 20 – большой). Дачники в Мартышкино назывались «мартышками». Они весело и дружно проводили время. Вокруг простирались чудесные зеленые леса, парки, а в них много ягод и грибов. Неподалеку – Петергоф с его замечательными фонтанами. Быстро образовывались компании молодежи, в них обычно входили и Сомовы. Брали с собой бутерброды, лимонад, гитары. Спиртного не полагалось. Пили молоко и варенец, приносимый в симпатичных керамических горшочках предприимчивым лесничим. И без вина было весело. Пели, играли в горелки. Появился футбол. Команда «мартышек» ездила играть в Стрельну, Петергоф. Гимназисты и студенты развешивали по Мартышкино объявления, что они готовят к переэкзаменовкам. И зарабатывали по 7-10 рублей в месяц за уроки – на карманные расходы, цветы дамам сердца и оплату билетов на танцы и спектакли. Андрей Иванович приезжал на воскресенье, усталый, нагруженный покупками. Его буквально воскрешал отдых на свежем воздухе.
Дети Сомовых и Бенуа на даче в Мартышкино много рисовали, Анюта занималась прикладным искусством. Однажды группа молодежи, приехавшая навестить на даче в Мартышкино Костю и Анюту Сомовых, в яркий солнечный день зашла на старое кладбище, чтобы посмотреть старинную полуразрушенную гробницу начала прошлого столетия, и увидела в окне сумрачной часовни группу людей, стоявших вокруг гроба. Картина, несмотря на свою обыденность, произвела на всех болезненное впечатление. Костя сказал: «В подобном зрелище есть что-то отвратительное, но в то же время и притягательное – я никогда не могу удержаться, чтобы не посмотреть».
Художник С.П. Яремич, присутствовавший при этой сцене, впоследствии вспоминал: «Это мимолетное замечание осветило для меня одну из основных сторон характера Сомова. У меня в памяти мелькнула та или иная черта, тот или иной штрих в его произведениях, ясно говорящие о неумолимых Парках, о грозном Сатурне, и нередко лезвие острой косы беспощадного бога мелькает среди самой радостной обстановки. Смех, выражение нежности, удивление, порыв страсти, самые разнообразные ощущения поглощены у него желанием заглянуть по ту сторону существования».
Шли годы, проходила блаженная и романтическая пора детства и юности. Семья много путешествовала по Европе (Варшава, Вена, Берлин, Дрезден, Швейцария, Италия, Мюнхен, Венеция, Генуя, Ливорно, Флоренция, Пиза, Рим, Неаполь, Капри, Сорренто). Первым, окончив Петербургский университет, вышел в самостоятельное «плавание» брат Саша. Костя учился неважно: ленился, имел переэкзаменовки по алгебре и геометрии. Но увлекался рисованием, музыкой, концертами и театром.
С.Д. Михайлов, муж А.А. Михайловой.
Портрет работы К.А. Сомова. 1900-е гг.
В 1894 году в семье Сомовых отмечали радостное событие – Анюта выходила замуж. Теперь она уже Анна Андреевна Михайлова. Кто же муж? Михайлов Сергей Дмитриевич. Установлено, что перед женитьбой Сергей Дмитриевич служил столоначальником шестого отделения департамента окладных сборов Министерства финансов. В ведении департамента числились операции, связанные с налогами, податями, повинностями. В функции департамента входили также ревизская служба, пошлины, податное народоисчисление, народная перепись и осуществление надзора за податными инспекторами.
Столоначальник Сергей Дмитриевич Михайлов
имел в это счастливое для него время чин коллежского асессора и жил на Екатерингофском проспекте в доме № 89. Так, дом № 89, а Анна Андреевна проживала рядом, в доме № 97. Сразу же рождается «лихая» версия их возможного знакомства. Два молодых человека живут на одной улице, почти дом в дом. Весна. Случайно повстречались на Екатерингофском проспекте или на набережной канала (почти по Достоевскому). Милая девушка понравилась Сергею Дмитриевичу. Влюбился, познакомился, назначил свидание, одно, другое. Объяснение в любви, официальное предложение и счастливый конец романа – свадьба.Однако я вовремя вспомнил, что это не наше бурное время, а эпоха других нравственных устоев и житейских правил. Сергей Дмитриевич был не юный гимназист и не пылкий студент, а столоначальник и коллежский асессор, а, во-вторых, порядочные девушки конца XIX столетия считали предосудительным знакомиться с молодыми людьми на улице. Отвергаю эту «гусарскую» версию и тут же обращаю внимание на интересное обстоятельство.
Оказывается, в 1894 году старший брат Анны Андреевны, Александр Андреевич («смехач» Саша), живший в доме отца, по окончании университета также служил в Министерстве финансов и в том же шестом отделении департамента окладных сборов, где столоначальником являлся Сергей Дмитриевич. Титулярный советник А.А. Сомов и коллежский асессор С.Д.Михайлов оказались не только сослуживцами, но имели приятельские отношения. Вот тут все становится на свои места. В один прекрасный момент приглашенный Александром Андреевичем столоначальник Михайлов С.Д., соответственно одевшись, наносит визит в дом Сомовых, где согласно всем строгим правилам этикета и нравственным устоям того, еще патриархального, времени, он и имел честь быть представленным милой и веселой барышне Анюте, вероятно, покорившей его своей добротой, воспитанностью и, конечно, прекрасным пением. Дальше все проходило по тривиальной программе согласно моей первой версии, вплоть до ее счастливого окончания – торжественного венчания и принятого в те далекие годы свадебного путешествия.
А.А. Сомова-Михайлова.
Портрет работы К.А. Сомова. 1897 г.
Анна Андреевна, уже Михайлова, переехала на Офицерскую улицу, здесь же, в Коломне, в дом № 57, в квартиру, снятую Сергеем Дмитриевичем. В адресной книге «Весь Петербург» за 1894 год появились сведения: «Михайлова Анна Андреевна, жена коллежского асессора, Офицерская 57/24» (номер 24 дом имел по набережной реки Пряжки). Кончились праздники и начались будни семейной жизни. Каждое утро Сергей Дмитриевич регулярно направлялся к себе на службу в департамент, на Галерную, в Николаевский дворец. Как начальник отделения, по понедельникам и пятницам, от 12 до 16 часов, он обычно принимал посетителей.
Анна Андреевна погрузилась в домашние хлопоты. Шло время, подрастали сыновья, приходили и уходили радости и печали, но дружба с братом, зародившаяся в детстве, с годами еще более окрепла и прошла через всю жизнь. Этому во многом способствовали общие интересы к искусству, их совместная в нем работа. Анна Андреевна под руководством брата с большим успехом продолжала работать в области художественных выставок, активно помогала живописцам, участвовавшим в вернисажах.
А.А. Сомова-Михайлова за работой.
Портрет работы К.А. Сомова
Проживая теперь в разных домах, Константин Андреевич писал ей, даже ненадолго отлучаясь из Петербурга, а с момента отъезда за границу превратил корреспонденцию сестре в настоящую летопись своей жизни в Америке и Франции. Но это будет потом, а пока они часто виделись, посещали выставки и концерты. Летом Константин Андреевич со своими родителями по-прежнему жил в Мартышкино, на той же Пасторской улице. Неподалеку от родителей снимала дачу и семья Михайловых. Поэтому дети Анны Андреевны постоянно жили у бабушки с дедушкой, играли со своими двоюродными братьями (детьми Саши Сомова), вовлекали в свои забавы и дядю Костю («дяденьку Констянкина»). Дети позировали художнику.