Петербургское дело

— Слушаю, — ответили ему.

Субъект оглянулся, проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь, затем поплотнее прижал трубку к уху и тихо сказал:

— Алло. Агент национальной безопасности Сомов вызывает бункер! Прием!

— Хватит валять дурака, Сомов.

— Не понимаю вас, курсант. Мне нужен кто-нибудь из командиров. Прием!

— Хорошо, черт с тобой. Капитан Петров на связи!

Субъект приободрился.

— Товарищ капитан, вас приветствует Сомов. Человек, которому вы должны триста пятьдесят рублей. Помните?

— Помню. Чего звонишь?

— То есть как это чего? Он пришел. Ваш парень пришел.

— Э-э… Ты ничего не путаешь?

На лице субъекта появилась саркастическая усмешка:

— А чего мне путать, я ведь не алкаш. Пришел как миленький. Вот только…

— Что?

— Да странный он какой-то, этот ваш объект наблюдения. Ну то, что в темных очках, — это еще полбеды, это, так сказать, дело частных предпочтений и медицинской светочувствительности глаз. Так ведь он еще и в парике. И в парике черном, что полностью разрушает сложившийся стереотип его внешности.

— Погоди, погоди… То есть он замаскировался?

— Может, да. А может, нет.

— Черт подери, что это значит?

— Парик употребляют в различных целях. Одни маскируют собственную индивидуальность, другие — плешь, а третьи — формальную некрасивость собственного черепа.

— Чертов болтун! Он еще там?

— Кто?

— Конь в пальто! Этот парень!

— Понятия не имею. Но из подъезда не выходил.

— А ты где?

— Как где? Во дворе. В самом стратегически выгодном расположении физического тела относительно точки наблюдения. То есть с краю дома.

— Оставайся там. Я сейчас буду.

— Слушаюсь. Только денежки не забудьте. Да, и еще. Купите по пути бутылочку пива. У меня, как говорится, трубы горят.

Капитан Петров, не отвечая, повесил трубку.

Грязнову капитан Петров звонил из машины. Поздоровавшись, он, не мешкая, приступил к докладу:

— Товарищ генерал-майор, мне только что позвонил мой агент. Он утверждает, что Андрей Черкасов вернулся в собственную квартиру.

— Это точно?

— Не знаю. Я сейчас на полпути к его дому. Позвоню, как только выясню.

— Подожди. Он там один?

— Не знаю.

— Послать ребят на подмогу?

— Пока не надо. Возможно, это ложная тревога. Я все выясню.

— Будь предельно осторожен.

— Слушаюсь.

В тот момент, когда капитан Петров докладывал новость генерал-майору Грязнову, друг Грязнова — Александр Борисович Турецкий — сидел за небольшим кухонным столиком в квартире граффера и пил чай с бубликами, которые ему любезно предложил Герыч. Он уже успел полюбоваться на погреб и теперь пребывал в мрачноватом настроении из-за того, что погреб оказался пуст.

— Александр Борисович, честное слово, я не знаю, куда он ушел, — неумело врал Герыч. — Но в любом случае, он сюда вернется. Больше ему некуда пойти.

— Он и раньше выходил из квартиры?

— Ну… — Герыч пожал плечами. — Выходил пару раз. Чисто прогуляться.

— Куда он ходил?

— Да так, вокруг дома. Ну или чуть дальше. Я точно не знаю, меня ведь днем дома не бывает.

Турецкий прищурился:

— Так, может, поискать его в округе?

Герыч покачал головой:

— Не стоит. И потом, как только он увидит, что я не один, он сразу смоется. Эндрю — чувак осторожный, уж я-то знаю.

Александр Борисович откусил кусок бублика и принялся мрачно его жевать. Затем отхлебнул чаю и сказал:

— Андрей видел убийц профессора Киренко?

Герыч неуверенно кивнул:

— Да, видел. Вернее — слышал. Они прятались в спальне, а бритоголовые вышибали дверь топором.

— Он называл тебе их имена?

— Называл, да только я не помню. У меня плохая память на имена и фамилии. Я даже когда бывших одноклассников встречаю, не сразу соображаю, как их зовут. Андрей сказал, что этих козлов было двое или трое. И все они сподручные Костырина. Еще он говорил, что не хотел уходить, но профессор заставил его. У профессора было ружье, и скинхеды знали об этом. Поэтому Андрей и ушел. — Герыч вздохнул. — Видели бы вы его лицо, когда он узнал о смерти профессора. Стал бледный как мертвец. Даже губы задрожали. Да и вообще, он в последнее время плохо выглядит. Как будто постарел лет на десять.

Турецкий никак не отреагировал на эту реплику Он продолжал молча жевать бублик.

Герыч смотрел на «важняка» смущенно. Честно говоря, у него совершенно вылетело из головы, что Андрей собирается съездить к матери. Ну забыл и все тут! Поэтому он не меньше Турецкого удивился, когда не обнаружил друга в погребе. Лишь пару минут спустя Герыч вспомнил о готовящейся вылазке Андрея. И теперь он мучительно размышлял: стоит сказать об этом следователю или нет?

По озабоченной и смущенной физиономии Герыча Турецкий мигом догадался, что граффер что-то скрывает. И это его здорово разозлило. Однако внешне он оставался спокоен, даже согласился выпить чаю с бубликами, предпочитая не мучить Герыча вопросами, а дождаться, пока тот сам все расскажет.

Герыч же, видя хладнокровие и несуетливость Турецкого, все больше склонялся к тому, чтобы открыть ему правду. Наконец он созрел. Начал издалека:

— Александр Борисович, вот вы спрашивали, выходил куда-нибудь Андрей или нет.

— Ну.

— А я сказал вам, что он прогуливался вокруг дома.

— Ну сказал. И что?

Герыч потупил взгляд:

— Дело в том, что он прогуливался не только вокруг дома, но и… немного дальше.

Александр Борисович усмехнулся:

— В соседний двор, что ли?

Герыч вздохнул:

— Еще дальше. Он ездил…

В кармане у Турецкого некстати зазвонил телефон. Александр Борисович достал трубку, глянул на определитель номера и сухо проговорил:

— Подожди секунду.

Затем приложил трубку к уху.

— Саня, привет! Это Слава Грязнов.

— Здорово! — поприветствовал генерала Турецкий.

— Мне только что позвонил опер Петров. Его агент сообщил, что Андрей Черкасов находится сейчас в своей квартире.

— Гм…

— Вот именно. Информация непроверенная, но Петров уже подъезжает к дому. Как только он узнает, что к чему, сразу же доложится.

— Понял. Это все?

— Да.

— Ну тогда до связи.

Турецкий спрятал телефон в карман и сурово посмотрел на Герыча. Тот съежился под его взглядом.

— Андрей ездил домой, так?

Герыч кивнул:

— Да.

— И сейчас он тоже там?

— Да, вроде. По крайней мере, он собирался туда поехать. Я хотел вам сразу сказать, но забыл. А потом было как-то неудобно. Я не хотел, чтобы вы подумали, что я вам…

Турецкий поднялся из-за стола.

— Вы туда? — быстро спросил Герыч.