Петля дорог

— Читайте классику и не смотрите сериалов, — назидательно сказала Ирена, в то время как ее медлительная смекалка из кожи лезла вон, чтобы что-нибудь придумать. Нет, такой поворот дел не входит в ее планы. Ни за что…

— Трош… Что бы там ни было, дайте мне слово, что вы все забудете… успокоитесь… возьмете себя в руки…

Он покачал головой:

— Поздно. Ян теперь убьет меня.

Ирена не нашлась, что ответить. У нее язык прилип к зубам.

Трош шумно вздохнул:

— Ник давно уже… что я нестабилен. Он скажет Яну… И это к лучшему. Только поначалу страшно… Потому что я видел этих… которых он привозил живыми, а потом мы их сжигали. То, что от них оставалось… Но я не боюсь. Я предстану перед Создателем… пусть я и не до конца искупил… но крови я отдал больше, чем вылилось из ее тела… и его тела. Обоих, вместе взятых… И Ян возьмет всю кровь, которая у меня в жилах. До капельки… И я наконец узнаю…

Он замолчал, но Ирена и без того прекрасно понимала, что именно хочет узнать бедный парень. И против своей воли вообразила Анджея Кромара, развалившегося в офисном кресле с кружкой пива, и этого вот Троша, застывшего в ожидании собственной посмертной участи…

Интересно. Их души Анджей смоделировал тоже?

— Троня, — позвала из темноты Эльза, голос был усталый и злой. — Иди…

— Я скажу Нику, чтобы он не рассказывал Яну, — быстро проговорила Ирена.

Трош, отступая, покачал головой:

— Не надо…

* * *

— Это не ваше дело… Елки-палки, если Ян узнает, что вы посвящены и вмешиваетесь — он меня прикончит.

— Это правда, что Трошу угрожает…

— Нам всем угрожает! Кирпич на голову, пневмония с отеком легких, инфаркт… Нам с самого рождения угрожает смерть, но это не повод впадать в истерику…

— Не мелите чепухи, Ник. Вы понимаете, о чем я…

Ник прошелся по комнате. Зачем-то потрогал пальцем женщину на картине, опрокинулся в кресло, закинул ногу на ногу:

— Мы все здесь смертники, Ирена. Для вас это новость? Спокойствие, хорошее питание, общение с природой… Все это благотворно влияет на продолжительность жизни. А стрессы, нервотрепка, неуверенность в завтрашнем дне — сокращают жизнь вообще и НАШУ жизнь в частности, это же азбучная истина…

— Хорошо, — Ирена внезапно успокоилась. — Будьте спокойны и общайтесь с природой. С Семиролем я поговорю сама.

Уже в дверях она заметила, как Ник нервно поправил шелковый шарфик на шее. И впервые усомнилась в правильности своего решения.

* * *

На следующее утро Ирена только мельком видела Троша — тот совершал обычную пробежку, размеренно, сосредоточенно, бодро; издали ей показалось, что он спокоен, даже спокойнее обычного. И, возможно, разговор с ней, а потом еще и сочувствие Эльзы помогли ему вернуть душевное равновесие — если, конечно, вечно угнетенное состояние Трошевой души может считаться таковым…

Утро она провела за работой — то и дело выглядывая в окно, не покажется ли автомобиль.

Вездеход обнаружился внезапно, совсем рядом, Ирена успела удивиться, почему Сит не спешит открывать ворота…

А потом вспомнила, что Сит лежит с сотрясением мозга и Ник не позволяет ему вставать.

В дверях она едва не столкнулась с Ником. Избежала его взгляда, гордо прошествовала вперед, туда, где разворачивается вездеход, где Семироль, спрыгнув на утоптанный снег, сам идет закрывать ворота, и на лице его, на первый взгляд бесстрастном, уже ясно читается вопрос…

— Что случилось, Ник? Ирена, рад видеть… Ник, судя по выражению твоего лица, я…

Семироль замолчал. И смотрел уже не на Ирену и не на врача — за их спины смотрел, и лицо его изменилось так, что Ирена сосчитала до трех, прежде чем обернуться.

В дверях гаража стоял Трош. В руках у него было охотничье ружье, и дуло смотрело не в землю, а в глаза — Нику, Ирене, Семиролю… Руки стрелка дрожали, и оружие ходило ходуном.

Ник дернул Ирену в сторону. Она навсегда запомнила это прикосновение — жесткое и болезненное, и как в следующее мгновение между ней и черным стволом оказалось жилистое тело осужденного гинеколога…

— Уйди, доктор, — сказал Трош еле слышно. — Отойди…

По-прежнему прикрывая собой Ирену, увлекая ее за собой, Ник сделал шаг в сторону. Еще шаг.

Семироль не двигался. Теперь ствол смотрел ему в живот. С расстояния в каких-нибудь десять шагов.

Это только в кино между убийцей и жертвой завязываются длинные диалоги. Трош молчал. Молчал и — Ирена видела — пытался справиться с дрожью в руках. Удержать ружье так, чтобы убить наверняка.

Наверное, надо было что-то сказать. «Нет», или «Не надо», или «Стой»…

Ирена прекрасно понимала, что сразу вслед за подобным выкриком раздастся выстрел. И это будет естественно, куда естественнее, чем покой и гармония на этой странной ферме…

— Дурачок, — устало сказал Семироль. — Ну, стреляй.

И сделал шаг вперед.

Наверное, такое лицо бывает у многократно битого подростка, когда, прижатый к школьной ограде, он решается наконец дать сдачи…

Лицо Троша исказилось. Выстрел показался очень громким, громовым, зачихали, откликаясь эхом, горы…

Ирена, чье лицо впечаталось в жесткую шею Ника, видела, как покачнулся, будто от удара, Семироль. И как в куртке его образовалась, разметав рваные края, черная дырочка. На уровне плеча.

Трош смотрел. Глаза его сделались совсем уж огромными, поглотив собой, кажется, даже очки-кровоподтеки…

— Теперь из второго ствола, — тихо сказал вампир.

И сделал еще один шаг.

Трош выстрелил снова, но ружье дернулось в его руках, Ирена видела, что он не попадет…

Пуля ударилась о борт вездехода. Взорвалось стекло — со звуком рассыпающегося гороха.

— Все?

Семироль стоял. Крови не было — оттуда, из черной дыры в его куртке, неторопливо выползала черная и густая, как битум, жидкость.

— Это все, Трош?

Парень бросил ружье.

— Создатель мертв, — скорее прочла по губам, нежели услышала Ирена.

Трош побежал. Кинулся прочь от своей смерти — благо ворота были еще не закрыты. Трош бежал, и это было естественно — а ведь Ирена боялась, что, проиграв, он улыбнется и подставит горло…

— Где Сит? — глухо спросил Семироль.

— Нет, — невпопад отозвался Ник, все еще прижимая к себе обомлевшую Ирену.

Семироль посмотрел вслед бегущему Трошу. Перевел взгляд на ружье, страдальчески поморщился: