Петля Путина. Разбор полетов за 10 лет
Шрифт:
Каспийский теракт так и остался бы в ряду обычных чеченских терактов, если бы не события, происшедшие через несколько дней. Вечером 16 мая правоохранительные органы Каспийска сообщили о предотвращении ими нового теракта. При попытке установить на одной из центральных улиц Каспийска противопехотную мину «МОН-100», аналогичную той, которая была взорвана 9 мая, были задержаны три террориста. Террористы были взяты с поличным. Кроме мины милиция обнаружила в салоне принадлежащего террористам автомобиля ВАЗ-2107 электродетонатор и пульт дистанционного управления.
Сначала все развивалось по сценарию «Рязань-99». Власти города торжественно объявили всему миру о поимке террористов и предотвращении теракта. Затем последовала заминка, аналогичная заминке в Рязани. При задержании террористы не оказали сопротивления, но заявили милиции,
Что произошло дальше — неизвестно, так как в интересах следствия ФСБ немедленно заблокировала всю дальнейшую информацию о запланированном и предотвращенном теракте. Одновременно в эфире ОРТ выступил директор ФСБ Патрушев и точно так же, как он сделал в сентябре 1999 г. в связи с арестами в Рязани заявил, что «задержанные не имеют никакого отношения к террористам, и теракта в Каспийске не планировалось». Слово «учения» он предусмотрительно не произнес.
Правда, руководство Дагестана было удивлено и шокировано точно так же, как в свое время местные власти Рязани. В правительстве Дагестана на заявление Патрушева отреагировали резко: «Ну, что за глупости он говорит… Спецслужбы республики склоняются именно к версии о готовящемся теракте. И не делают никаких заявлений только потому, что боятся навредить следствию».
Тем не менее, на этом по приказу из Москвы расследование терактов в Каспийске 9 и 16 мая 2002 г. было закончено. Про неосторожное высказывание Патрушева все забыли. Личности трех арестованных террористов никого не заинтересовали. И президент Путин не вспоминал более о напоминающих нацистов «подонков, для которых нет ничего святого».
Лично Патрушева ждали одни поощрения. 11 июля 2001 г. в день пятидесятилетия, ему было присвоено звание генерал армии. В начале 2003 г. закрытым (секретным) указом президента Путина Патрушеву «за успехи в войне в Чечне» было присвоено звание Героя России. Правда, с 1 сентября 2003 г., в соответствии с указом президента руководство Оперативным штабом по управлению контртеррористической операцией в Чечне перешло от ФСБ (т. е. Патрушева) к МВД (т. е. к Борису Грызлову), но это очевидное признание провала политики Патрушева в Чечне стало единственным обрушившимся на него наказанием». [53]
53
Там же. С. 74.
14 сентября 1999 года, вскоре после взрыва второго дома в Москве, Путин выступил на заседании Государственной думы, посвященном вопросу борьбы с терроризмом. Ниже приводятся основные тезисы выступления Путина:
— восстановление подчинения местных силовых органов федеральным;
— недопустимость репрессий по национальному признаку;
— Чечня — террористический лагерь;
— критическая характеристика хасавьюртовских соглашений;
— временный карантин по периметру Чечни;
— Чечня остается субъектом РФ;
— требование от чеченских властей выдачи преступников;
— безжалостное уничтожение бандитов в случае перехода ими границы;
— особый экономический режим по отношению к Чечне;
— формирование чеченского (пророссийского) правительства в изгнании;
— необходимость закона о борьбе с терроризмом;
— политики, использующие сложившуюся ситуацию для предвыборных акций — не лучше террористов. [54]
54
«КоммерсантЪ». 15 сентября 1999 г.
Однако, как отмечают авторы вышеуказанной публикации в Интернете, «день начала большой войны был предопределен событиями 22–23 сентября в Рязани. После рязанского провала ФСБ отказалась от дальнейших попыток взрывать жилые дома в России, поскольку широкой общественности становилось понятным, что скрывается за серией сентябрьских терактов. Начинать военные действия надо было немедленно, до того, как российское общественное мнение, опирающееся на тогда еще независимые СМИ, узнает о рязанских учениях, и, сопоставив факты,
придет к выводу о том, что теракты в России организуют спецслужбы в целях обоснования предстоящих военных действий в Чечне».23 сентября начальник Московского УКГБ Александр Царенко заявил, что московские взрывы организованы чеченцами и что виновные уже арестованы (позднее оба московских ингуша, которых А. Царенко имел в виду под «чеченцами», были освобождены ввиду их полной непричастности к терактам). В тот же день российская авиация нанесла ракетно-бомбовые удары по аэропорту Грозного, нефтеперерабатывающему заводу и жилым кварталам в северных пригородах чеченской столицы. Путин, отвечая на вопросы журналистов, сказал: «Что касается удара по аэропорту Грозного, то прокомментировать его не могу. Я знаю, что есть общая установка, что бандиты будут преследоваться там, где они находятся. Я просто совершенно не в курсе, но если они оказались в аэропорту, то, значит — в аэропорту. Мне трудно добавить к тому, что уже было сказано». Видимо, Путину как премьер-министру известно то, чего не знает еще население страны: террористы, пытавшиеся взорвать дом в Рязани, отсиживаются в грозненском аэропорту.
24 сентября, выступая в столице Казахстана Астане, Путин заявил, что авиаудары наносятся «исключительно по базам боевиков и это будет продолжаться, где бы террористы ни находились. Если мы найдем их в туалете, замочим и в сортире». В тот же день Патрушев сообщил, что попытки подрыва дома в Рязани не было, были «учения». Но война шла уже полным ходом. 1 октября российская бронетехника пересекла административную границу Чечни и углубилась на пять километров.
К исходу первых двух месяцев второй чеченской войны становится очевидно, что военные действия были развязаны российским правительством для начала реализации стратегического решения: перехода страны с пути реформаторского (ельцинского) на путь военно-бюрократический (путинский). Путинские античеченские, написанные языком военного коменданта указы для России 1999 г. выглядели дико не только по существу, но и по форме. Так 6 декабря жителям Грозного был предъявлен «ультиматум Путина» — требование российского военного командования в Чечне к жителям Грозного покинуть город до 11 декабря через «коридоры безопасности». «Лица, оставшиеся в городе, — говорилось в ультиматуме, — будут считаться террористами и бандитами. Их будут уничтожать артиллерия и авиация […] Все те, кто не покинул город будут уничтожены». [55]
55
«Экспресс-хроника». № 46 (601), 13 декабря 1999 г.
Позже ультиматум был частично дезавуирован как имеющий своим адресом не всех жителей Грозного, а только боевиков. 13 января Путин санкционировал запрет на въезд и выезд из Чечни мужчин в возрасте старше десяти и моложе шестидесяти лет. Распоряжение о запрете было подписано генералом Виктором Казанцевым, но уже 15 января отменено из-за протестов общественности. 21 января на заседании коллегии МВД Путин предупредил о возросшей опасности новой волны террористических актов чеченских сепаратистов в российских городах. После завершения многодневного штурма Грозного 6 февраля он объявил, что «взят последний оплот террористов — Заводской район Грозного, — и над одним из административных зданий был водружен российский флаг. Так что можно сказать, что операция по освобождению Грозного закончилась». Очевидно, Путин торопился завершить «маленькую победоносную войну».
Таким образом, в сентябре — октябре 1999 года в относительно короткий срок российская армия заняла примерно 80 процентов территории Чечни. Операции сопровождались большими потерями и риторикой о необходимости предотвратить дальнейший распад Российской Федерации, о возвращении Чечни под контроль федерального центра. В целом российское общественное мнение, напуганное сентябрьскими терактами в России, поддержало политику Путина в чеченском вопросе и даже грубое заявление Путина о намерении «мочить террористов в сортире» сыграло ему на пользу. После начала военной кампании в Чечне рейтинг Путина благодаря глобальной поддержке контролируемого Березовским первого канала российского телевидения (ОРТ) стал неизменно расти. К началу предвыборной кампании от неизвестного «Who is Mr. Putin?» он стал кандидатом с популярностью, доходящей до 50 %.