Петля времени

– А управляющие программы?

– У шефа в сейфе. И это тоже, когда он вернется. Да и всё равно ставить некуда. Компов-то нет.

– А если мы найдем машины?

– И вскроете сейф шефа? Нет, без него ничего не получится. Программы писали Макс и шеф. В смысле, Гирневич и Шихман. А без них я не смогу их установить.

– То есть, помочь нам, Вы отказываетесь?

– Не понял? Я-то здесь при чем? Я занимался только установкой силового оборудования. А ответственный за все шеф. И он дает допуск.

Я помолчал и затем сказал, стараясь выказать свое пренебрежение этим торопыгам:

– И потом, зачем вам так срочно нужна эта установка? Ну, да! Она дает уникальное покрытие и может сделать то, что не делает никто в мире. Но это не означает, что нужно срочно её запускать ради каких-то непонятных ваших целей. Приедет шеф, и получите возможность на ней поработать. Чего так спешить-то?

Полковник и профессор как-то быстро переглянулись.

Следак, каким-то уж слишком изучающим взглядом оглядел меня и произнес:

– Роман Сергеевич! Боюсь, что в ближайшее время увидеть Алексея Арнольдовича Шихмана у Вас не получится. Впрочем, как и Максима Гирневича.

И сказано это было таким тоном, что я непроизвольно вздрогнул.

– Они что... погибли?

– Нам это неизвестно. Но никуда из города они не выезжали. И это совершенно точно установленный факт.

– И вы подозреваете меня в их смерти?
– уж если меня пытаются привязать к этому делу, то надо, хотя бы, выяснить на что они рассчитывают.

– Отчасти. Пока вы проходите по делу об их исчезновении - как свидетель.

Помолчал и добавил с нажимом в голосе:

– Самый важный свидетель. И поэтому мы не можем отпустить Вас домой. И сегодняшнюю ночь Вы проведете в изоляторе.

– Не понял?
– это вызвалось у меня совершенно непроизвольно, - Я что - арестован?

– Пока задержаны. До выяснения. А дальнейшую Вашу судьбу определит следствие.

Полковник кивнул капитану, который до этого времени молча сидел за столом и изображал предмет мебели, тот показал мне на выход и мы друг за другом вышли из кабинета.

Может быть специально, а может и непроизвольно, но капитан, прикрывая дверь кабинета, не закрыл ее на щеколду замка, она немного приоткрылась, и получилась небольшая щель.

В коридоре он остановился, задержал меня и кликнул сопровождающего.

А в приоткрытую дверь до меня донеслось:

– Что скажете, Михаил Наумович?

– Вы знаете, Александр Иванович, а он не производит впечатление знающего человека. Так, нахватался верхушек. И мыслит не современными представлениями, а какой-то фантастикой. При этом даже формулы может привести. Странно. Но, похоже, он действительно был всего лишь ассистентом... с кандидатской степенью. И его не очень-то допускали к тайнам.

Молчание. Какие-то шорохи, затем снова:

– Вы знаете, нужно искать Шихмана и этого...
– пошелестела бумага, - Гирневича. Похоже, что авторы именно они. И я бы поставил на Шихмана. Все-таки доктор наук. А у нас, у докторов, идеи приходят совершенно неожиданно.

Кто-то подошел к двери и закрыл её. Голоса стихли. Но и сказанного было достаточно. Если это только не игра. Так что надо и дальше придерживаться той же линии поведения.

***

Оказавшись в новом кабинете, со своим новым интервьюером, я вновь был вынужден пройти через муки ада.

Только теперь всё то, что звучало у полковника, кратко писалось на бумагу. Естественно, после уточняющих расспросов.

Правда, все наукоподобные вопросы этот следователь благополучно пропустил. И в протокол были внесены только те моменты, которые интересовали следствие с точки зрения моей работы в институте и отношений с Максом и Лехой. А так же подробности нашего последнего свидания с пропавшими.

Затем меня препроводили в камеру и оставили одного.

Правда, предварительно тщательно обыскав.

Хотя и тут был смешной момент.

То, что у меня есть часы (мой браском), наверное, отметил еще следователь. И охрана попыталась его у меня изъять.

Ага! Изъяли!

Когда охранник потребовал у меня часы, я испугался. Но делать было нечего, спорить с силой бесполезно и я, задрав рукав пиджака... увидел, что браском исчез.

То есть, я его ощущал на руке. Но совершенно не видел.

– А нету!
– сказал я и показал охраннику пустое запястье.

Злобно сверкнув глазами, тот охлопал мои карманы и завел в камеру. Может быть, вещи задержанных они потом делили между собой, кто их знает. И поэтому был так... невежлив.

Вот ведь гады!

Весь день выносили мозг, лишили всех мелочей и оставили как без обеда, так и без ужина.

В камере под потолком были установлены две видеокамеры, расположенные по диагонали помещения. Значит и здесь меня ни на секунду не оставят без пригляда.

Делать в этом месте заточения было совершенно нечего. Дико хотелось есть. Но нарываться на неприятности я не стал.

Как был в своей одежде, так и улегся на дощатые нары и попробовал уснуть.

Но и здесь меня не оставили в покое.

Через полчаса откинулось окошко в железной двери, и голос охранника произнес:

– Задержанный! Ужин!
– и через узкий лючок двери мне задвинули поднос с едой.

Утром картина повторилась. В восемь утра меня разбудил охранник, громким голосом возвестивший о начале нового дня:

– Задержанный! Подъем! Завтрак!

А потом опять продолжение допроса у молодого следака.

И опять всё по новой.

Те же вопросы про Макса и Леху, те же подробности работы в институте. Но добавилось и нечто свеженькое. Кто нас курировал по нашим работам, кто определял нам направление исследований, кому мы отчитывались по результатам... Ну и так далее.

А после обеда за меня опять взялся неизвестный науке профессор. И слушая его вопросы, я всё никак не мог понять - в каком времени он живет? Что-то из теорий Эйнштейна, что-то из физики середины двадцатого века. И, судя по уровню его вопросов и стилю их воплощения, этот ученый (а, скорее всего, даже псевдоученый) если и смог что-то опубликовать, то написал это явно со слов своего шефа, которого подслушивал во время его лекций студентам сельскохозяйственной академии, которым физика нужна лишь с одной стороны: земля - это твердь, а вода - это жидкость. И, видимо, кто-то порекомендовал этого научного неандертальца на сладкую должность и вот теперь он старательно делал вид, что в данном туманном деле он единственный авторитет, и только он сможет 'добыть' секретные знания у молодого шалопая.