Петля желания

– Почему во всех случаях катастрофу списывают на ошибку пилота?

– Потому что пилоты совершают последнюю в жизни ошибку и не в состоянии оправдаться и объяснить свои действия, ибо мертвы.

– Согласитесь, что это несправедливо.

– Пожалуй. Пилоты обычные люди. Ошибку может допустить каждый. Но обычно катастрофа бывает вызвана серией ошибок или неудач. Когда они накладываются друг на друга, летчики в пилотской кабине вынуждены идти на чрезвычайные меры. Слышали когда-нибудь про «принцип швейцарского сыра»?

– Что-то слышала, но на всякий случай просветите меня.

– Любой катастрофе, вроде крушения самолета, предшествует серия событий.

Представьте себе эти отдельные факторы в виде ломтиков швейцарского сыра, наложенных один на другой. Если дырки не совпадают, последовательность событий или меняется, или замедляется, и катастрофы не происходит.

– Но если все дырки совпали…

– Жди катастрофы.

– Ошибка пилота – это дырка в последнем ломтике сыра.

Дент кивнул:

– Точно. Представьте себе, что механик поссорился с женой-мегерой. Он уходит из дома, напивается и на следующее утро мучается похмельем. В ходе предполетной проверки второй пилот проливает кофе на приборную панель, в результате чего возникает короткое замыкание. Он докладывает об этом, и механика вызывают заменить приборную панель.

Начнем с того, что он неважнецки себя чувствует, работает через силу. Знает, что время поджимает и что все, кто находится сейчас на борту самолета, недовольны задержкой. В довершение ко всему погода ухудшается, и нужно срочно вылетать, пока она окончательно не испортится.

Наконец панель заменили. Механик расписывается в ведомости о ее замене. Первый и второй пилоты знают о надвигающейся грозе. Они выруливают самолет, получают «добро» на взлет, в последний раз проверяют радиолокатор и взлетают.

Набрав высоту, они попадают в зону сильной турбулентности. Чтобы ее избежать, управление воздушным движением рекомендует сделать разворот влево. Первый пилот выполняет эту рекомендацию. Но когда самолет делает поворот, в него ударяет молния. Нет, сама по себе она не приводит к аварии, но может существенно ухудшить ситуацию.

Теперь самолет закладывает крен влево и, испытывая турбулентность, пытается вылететь из полосы сильного дождя и града. Тем временем наступает ночь, так как вылет задержали из-за замены панели. Когда… – Для пущего драматического эффекта Дент сделал паузу и бросил взгляд на Беллами. – Когда раздается сирена противопожарной сигнализации о возгорании левого двигателя, автоматически зажигается красная лампочка. Первый пилот немедленно реагирует на это и поступает так, как его учили и к чему он сам привык за многие годы, летая на таком самолете. Он нажимает на рычаг системы пожаротушения, чем мгновенно закрывает этот двигатель.

Правда, он не знает, что среагировал на ложный сигнал. Сигнал сработал потому, что систему закоротило, когда на приборную панель был вылит кофе, что осталось не замеченным обоими пилотами и механиком. Турбулентность, или удар молнии, или что-то другое в критический момент заставило систему сработать. Быстрая реакция первого пилота, призванная устранить мнимую аварию, привела к аварии реальной.

Напоминаю, что самолет при этом заложил крен влево. Кстати, сделать это при неработающем двигателе невозможно. Потому что другой двигатель разгоняет машину в еще более крутой крен. Крылья стремительно принимают вертикальное положение. Нос ныряет вниз. Самолет обречен. Всем тем, кто на борту, крышка.

Но кого винить в катастрофе? Первый пилот совершил последнюю ошибку. Но с тем же успехом можно винить и летчика, пролившего кофе, и механика, не заметившего повреждения системы пожаротушения, которая была повреждена вместе с приборной панелью. Той самой, которую он заменил. Можно обвинить его сварливую жену, которая постоянно пилила его и вынудила напиться накануне полета, отчего он мучился жутким похмельем и не устранил неисправность, которую в ином случае непременно бы заметил.

Можно обвинить даже самого Господа Бога за паршивую погоду, и особенно за разряд молнии.

Последовательность событий приводит к катастрофе, но если из этой цепочки исключить хотя бы один фактор, то ничего опасного не произошло бы. – Дент замолчал и пожал плечами: – Это упрощенное объяснение дилетанта, но я, надеюсь, донес до вас самое главное.

– Что же случилось с рейсом триста сорок три? – не удержалась от вопроса Беллами.

Дент повернулся к ней и несколько долгих секунд буравил ее взглядом.

– Я только что вам рассказал.

Посыпанная гравием дорога петляла среди густой рощи кипарисов и упиралась прямо в фасад дома Дейла Муди. Хозяин услышал шум мотора задолго до того, как машина подъехала к его крыльцу.

Он был не в состоянии объяснить даже самому себе, почему уступил просьбе Хеймейкера встретиться с этими людьми. В принципе он вообще мог не отвечать на его звонок. Тем не менее, выслушав его, Дейл решил, что в словах бывшего коллеги есть определенная ло-гика.

Когда Хеймейкер закончил свои разглагольствования, добавив, что встреча с ними может оказаться полезна как для его духа, так и для тела, Дейл, к собственному удивлению, попросил передать трубку Беллами.

Тратить время на обмен любезностями она не стала. Беллами поинтересовалась, как называется ближайший к его дому аэропорт, и, когда Дейл его назвал, спросила, не смог бы он приехать туда, чтобы ее встретить.

– Нет. Возьмите напрокат машину. Ручка у вас есть? Записывайте! – Сообщив ей, как добраться от аэропорта до его дома, Дейл добавил: – Приезжайте одна.

– Со мной будет Дент Картер.

– Я буду разговаривать только с вами.

– Со мной будет Дент.

Она была непоколебима, и Дейлу ничего не стоило бы отказаться от встречи с ней.

Однако, поразмыслив, он решил, что если Дент Картер вознамерился его убить, – как он когда-то угрожал, – то вряд ли станет делать это при свидетеле.

В данный момент эти двое были единственными на всей планете, кто знал о его местонахождении. Уже одно это вселяло в него недобрые предчувствия. Увы, менять принятое решение было поздно. Хрустя гравием, машина остановилась перед домом.

Стоя на провисшем и расшатанном крыльце, Дейл наблюдал за тем, как нежеланные гости вылезли из автомобиля – она с большей готовностью, нежели Дент, который сидел за рулем. Дейл мог поклясться, что за темными стеклами очков этого парня – теперь уже мужчины – прятался острый как бритва взгляд. Враждебность исходила от него, как туман, клубившийся по утрам над болотом. В отличие от него, Беллами была настроена более дружелюбно.