Петр и Феврония: Совершенные супруги

В последней части предисловия цитаты сгущаются, притом одна из них — открытая. Последняя часть предисловия — крайне значимая, она содержит посыл, который готовит читающего к восприятию «Повести…» в целом.

Взглянем на эти цитаты.

«Сей [Сын Божий] бо пострада за ны плотию, грехи наша на Кресте пригвозди, искупив ны миродержителя лестца ценою кровию своею честною. О сем бо рече сосуд избранный Павел: „Не будьте рабы человеком, куплени бо есте ценою“» (1 Кор. 7:23) ^[173] — здесь приведена точная цитата из послания. В синодальном переводе она звучит так: «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков».

173

Там же. С. 628.

Во-первых, на наш взгляд, открытость цитаты — прием не случайный, прямая речь заостряет внимание читающего, то есть это еще одно свидетельство важности данного места в тексте. Во-вторых, здесь возникает тема креста, развитая дальше в мотиве змееборчества «Повести…». Здесь Христос выступает победителем «лестца» (то есть дьявола) и платит за это своей кровью — та самая «цена», о которой говорится в цитате. Таким же образом Петр побивает змея и платит за это цену — «острупление». Тема змееборчества подробно рассмотрена нами в первой главе, поэтому мы не будем еще раз к ней возвращаться. А вот сюжет «острупления» и исцеления наполняет собой крещальный мотив «Повести…», о котором речь пойдет ниже.

Последний абзац предисловия содержит две цитаты. «И елицы во Христа крестишася, во Христа облекошася (Гал. 3:27). Аще ли же во Христа облекошася, да не отступают от заповедей его, не якоже лестцы и блазнители по крещении оставльше заповеди Божия и летяще ся мира его красотами, но якоже святии пророцы и апостоли, такоже и мученицы и вси святии, Христа ради страдавше в скорбех, в бедах, в теснотах, в ранах, в темницах, в нестроениих, трудех, во бдениих, в пощениих, в чищениих, в разуме, в долготерпении, во благости, в Дусе святе, в любви нелицемерне, в словеси истинне, в силе Божии (2 Кор. 6:5–7), — иже сведоми суть Единому, ведущему тайны сердечныя, имиже землю просветил есть…» ^[174] Цитаты из посланий апостола Павла к галатам и к коринфянам выделены курсивом.

174

Там же.

Исследователь Р. Пиккио называет этот последний абзац, содержащий две цитаты, тематическим ключом «Повести…». Р. Пиккио пишет: «Тематический ключ состоит из (а) цитаты Гал. 3: 28 [175] , которая дает основную отсылку к смыслу агиографии; (b) исторического объяснения этой отсылки посредством примеров христианского жития, данных нам пророками, апостолами, мучениками и всеми святыми, чьи подвиги известны только Тому, Кто знает тайны сердца…; (с) определения святости, как дара отмеченного чудотворством („чудотворенми“) и данного избранным благодаря их мужеству и смирению; (d) заключительной сентенции, проясняющей, что святые, о которых идет речь… восприняли именно этот божественный дар» ^[176] .

175

Видимо, здесь в книге Р. Пиккио опечатка, так как в «Повести…» процитирована глава Гал. 3: 27.

176

Пиккио P. Slavia Orthodoxa. Литература и язык. М., 2003. С. 687.

На наш взгляд, стоит сместить акцент на сами цитаты. Если использовать красивейший символ из самой «Повести…» — расцветающее древо, то цитаты, заложенные в предисловие и приведенные нами выше, можно сравнить с семенем, которое прорастает в последующее изложение. Выше мы уже наметили путь, по которому цитата о цене получает развитие в основной части «Повести…».

Следующая цитата: «И елицы во Христа крестишася, во Христа облекошася» (Гал. 3: 27) открывает важнейший мотив «Повести…» — крещальный. Основополагающая роль крещального мотива была отмечена А. М. Ранчиным ^[177] . В настоящей главе мы постараемся проследить, как именно этот мотив раскрывается в повествовании.

177

Ранчин А. М. «Повесть о Петре и Февронии»… С. 223.

Наконец, последняя скрытая цитата — из послания апостола Павла к коринфянам — намечает мотив жизненного пути христианина, тяжелой, но высокой судьбы. Все тяготы, выпадающие на долю христиан («…в скорбех, в бедах, в теснотах, в ранах, в темницах, в нестроениих…» и т. д.) и описанные в этой цитате, благодаря ее протяженности и ритмичности создают образ трудного, долгого и вместе с тем сокрытого от людских глаз пути за Христом. Мало кто из исследователей обращал внимание, что Петр и Феврония на протяжении всего повествования перемещаются, путешествуют. Помимо этого они совершают некий духовный путь, выраженный приведенной цитатой.

Заложенные в предисловии цитаты из посланий апостола Павла раскрываются на протяжении всей «Повести…», составляя сквозные мотивы. Кроме того, в тексте развивается также идея супружества как школы целомудрия.

Именно этот элемент «Повести…» обусловил рост народного почитания святых Петра и Февронии — ведь ныне они почитаются прежде всего как покровители супружества. С мотива целомудрия княжеской четы мы и начнем обзор сквозных тем «Повести…».

Целомудрие княжеской четы

Это является важным сквозным мотивом «Повести…». В сознании людей XVI века целомудрие отнюдь не подразумевает отсутствие плотской любви. Это понятие гораздо шире и глубже и включает в себя верность Богу, жене (мужу), своему призванию. В широком смысле целомудрие — способность противостоять разрушению норм человеческой жизни, по большей части имеющих небесное происхождение.

Всего в тексте целомудрие княжеской четы трижды подвергается нападкам нечистой силы: искушение змеем жены князя Павла, стремление бояр разлучить Петра и Февронию и, наконец, эпизод на корабле с искушением святой Февронии. Во всех случаях под ударом оказывается христианский брак (не девственность, а именно нерушимость супружества).

Если вернуться к началу «Повести…», то мы увидим характер семейных отношений князя Павла и его княгини. Он, как пишет О. В. Гладкова, «соответствует Писанию, в частности, словам апостола Павла, немало сказавшего о семейном укладе (Еф. 5)» ^[178] . В мотиве добрых, даже поучительных отношений основная часть «Повести…» находит опору и в других книгах Священного Писания.

Так, князь Павел увещевает свою жену о том, что необходимо выведать у змея секрет его смерти. Далее читаем: «Жена же мужа своего глагол в сердци си твердо примши, умысли во уме своем: „Добро тако быти“» ^[179] . В одном этом предложении мы видим сразу две отсылки к Новому Завету. Во-первых, оборот, который дважды использовал евангелист Лука: «Мариам же соблюдаше вся глаголы сия, слагающее в сердцы своем» (Лк. 2: 19; см.: Лк. 2: 51). Поведение жены автор «Повести…» описывает теми же словами, которые применяет евангелист к Богородице, являющейся в христианской традиции главным олицетворением женской добродетели.

178

Гладкова О. В. О славяно-русской агиографии. С. 93. В правоте О. В. Гладковой можно убедиться, обратившись к Приложению к нашей книге, где содержится и начало «Повести…».

179

Повесть о Петре и Февронии Муромских. С. 630.

Вероятно, перед нами пример неосознанного цитирования, примененного книжником XVI века. А возможно, и сознательного.

Слова, следующие далее («Добро тако быти»), находим у апостола Павла: «Привязался ли еси жене? не ищи разрешения [180] . Отрешился ли еси жены? не ищи жены» (1 Кор. 7: 26–27). Приведем цитату полностью в синодальном переводе: «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков. В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом. Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть Ему верным. По настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так. Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены» (1 Кор. 7: 23–27). Далее апостол Павел продолжает рассуждать о пользе девства и брака.

180

Слово «разрешение» здесь означает: разрушение брака, развод.

Использование подобного оборота в «Повести…» не случайно, он также является ненавязчивой отсылкой к Новому Завету. Думается, что в эпоху, когда новозаветные образы окружали людей, составляя и наполняя их картину мира, подобные отсылки могли работать практически на подсознательном уровне.

Второй раз целомудрие княжеской четы находится под угрозой в эпизоде ссоры с боярами. Напомним, что, когда князь Петр стал государем, боярские жены невзлюбили Февронию «отечества ея ради» ^[181] . Из-за этого бояре, придя к князю, просили отпустить княгиню с дарами, а позже, устроив пир, просили и ее саму об этом. Княгиня ответила, что уйдет только с самым дорогим — со своим мужем. Далее читаем: «Враг бо наполни их мыслей, яко аще не будет князь Петр, да поставят себе инаго самодержцем: кийждо бо от боляр во уме своем держаше, яко сам хощет самодержец быти» ^[182] . Под «врагом» в данном случае подразумевается дьявол — враг рода человеческого. Данный эпизод является, пожалуй, самым острым, кульминационным в повествовании. Здесь же автор дает слегка перефразированную, но прямую цитату из Евангелия (Мф. 5: 32): «Блаженный же князь Петр не возлюби временнаго самодержства, кроме Божиих заповедей, но по заповедем Его шествуя, держашеся сих, яко же богогласный Матфей в своем Благовестии вещает, рече бо, яко „иже аще пустит жену свою, разве словеси прелюбодейнаго, и оженится иною, прелюбы творит“. Сей же блаженный князь по Евангелию сотвори: о держании своем яко уметы вмени, да заповеди Божия не разрушит» ^[183] .

181

Там же. С. 638.

182

Там же. С. 641.

183

Там же. С. 640.