Петр и Мазепа. Битва за Украину

Впрочем, одновременно открывалось и другое. Союзники России по «Священной Лиге» вели себя не лучше лондонских и амстердамских лжецов. Только что Петр заключил договор с Австрией и Венецией, не вступать в сепаратные переговоры с турками. Но оказалось, что такие переговоры уже начались! Когда посыпались эти сюрпризы, царь скомкал и отбросил первоначальные планы. Оставил английские берега и голландские каналы, лично покатил в Вену. Инкогнито он тоже отбросил. Намеревался предстать именно как царь — «брат» Леопольда. Вот и поговорить с ним «по-братски».

Русским дипломатам, как и австрийским, изменение государева маршрута доставило массу головной боли. Начались упрямые согласования, где и как смогут встретиться коронованные особы? Сколько шагов каждый из них сделает навстречу? Кто заговорит первым? Что скажет? По чудовищно громоздкому этикету императорского двора каждая мелочь была принципиальной, не допуская уступок. А встреч на равных придворные церемониалы вообще не предусматривали! Они основывались на аксиоме, что любое лицо стоит заведомо ниже императора! Царь больше месяца ждал аудиенции, вел переговоры через канцлера и министров. Но споры о сценарии встречи зашли в тупик, и наконец, условились встретиться неофициально. На карнавале, оба властителя в масках, как бы случайно пересеклись. Вторую встречу тоже устроили в обход церемониалов. Петр и Леопольд обменялись заверениями в лучших чувствах. По-рыцарски клялись быть верными союзу, не заключать сепаратный мир.

Но почти сразу же стало известно, что Леопольд опять солгал. Австрия, Венеция и Польша при посредничестве Голландии и Англии уже назначили в Карловацах мирную конференцию с турками! Тайком от России! Царь срочным образом отправил туда одного из руководителей Великого посольства, Возницына. А союзники не хотели допускать его на заседания! Пришлось скандалить. Когда Возницыну все же позволили участвовать в конференции, он изложил запросы нашей страны. Царь потребовал, что за участие в войне, понесенные потери и издержки, Россия должна получить Азов и Керчь. Какое там! От его притязаний отмахнулись. Австрийцы, венецианцы и поляки даже отказались включить их в перечень вопросов для обсуждения на конференции. Ответили — это частное дело русских, пускай разбираются сами.

Из Вены Петр намеревался ехать в Венецию. Здешний флот был самым сильным на Средиземном море. Ради царя постарались подготовить пышные маскарады и карнавалы — в Венеции это тоже было отработанной традицией. Но внезапно эти замыслы были перечеркнуты. Из России долетела тревожная весть, восстали стрельцы…

11. Софья, стрелецкая царица

Петр путешествовал, а действия на фронте продолжались без него. Летом 1697 г. на юг снова двинулись две армии. Одна, под командованием Шеина, вышла к Азову. Развернула работы по дальнейшему оборудованию крепости, по строительству гавани в Таганроге, для ее защиты возводили Троицкую крепость и Павловский форт. С армией было отправлено 20 тыс. рабочих, им предназначалось рыть канал между Волгой и Доном. Вторая армия, Долгорукова, спускалась вдоль Днепра. Турецкие крепости, разоренные в прошлых походах, стояли еще не отремонтированными, без пушек. Русские с ходу заняли Кызы-Кермен, Мубарек-Кермен, Ислам-Кермен, Таван.

Но турки не смирились с потерей Приазовья и низовий Днепра. Они высадили сильный корпус на Кубани, 20 июля напали на лагерь Шеина. В упорном сражении их удалось разбить и рассеять. С моря приходили османские эскадры, их отгоняли огнем. А в августе 50-тысячная армия Али-паши пришла отбивать днепровские крепости. Ее сопровождал флот из 37 галер и множества мелких судов, на бортах находилось более 200 орудий. Долгоруков уклонился от битвы, отступил на Украину. Но в крепостях он оставил сильные гарнизоны. Турки осадили Кызы-Кермен и Таван, сносили стены бомбардировками, подрывали их минами и лезли на штурмы. Испробовали такой же прием, как русские при взятии Азова, насыпали валы выше стен, ставили на них пушки. Но взять крепости не смогли, понесли большие потери и убрались прочь.

От низовий Днепра Долгоруков начал предпринимать вылазки к Крыму. Теперь до него было рукой подать, экспедиции не требовали больших сил и трудов. Русские полки появлялись возле Перекопа, угоняли у татар конские табуны. А кубанские татары и ногайцы призадумались. Царские войска стояли у них по соседству и уходить не собирались. Мурзы прислали в Азов делегацию и заключили договор — Кубань переходит в подданство России. Донесения о победах летели к Петру, окрыляли его. Он из-за границы прислал указания на 1698 г. Шеину предписал строить еще одну гавань, в устье Миуса, а Стрешневу и Долгорукову — удерживать и укреплять низовья Днепра. Но Шеин под Азов так и не выступил. Наложились другие грозные события.

Ранее уже отмечалось, что Петр перебросил из-под Азова значительные контингенты на западную границу — не допустить на польский трон французского кандидата и поддержать саксонского Августа. Эти полки продолжали стоять в порубежных городах. С жалованьем было плохо, платили нерегулярно. Но ведь служба стрельцов обеспечивалась не только жалованьем, а их собственными хозяйствами, подсобными промыслами. Они не были дома уже два года, сперва ушли брать Азов, потом их погнали на запад. Пообносились, поиздержались. Под Великими Луками забунтовали четыре стрелецких полка — Чубаров, Колзаков, Гундемарков и Чернов (по фамилиям командиров). Они выбрали делегацию из 175 человек, в марте 1698 г. отправили в Москву.

Жаловались на тяготы, на задержку денег и «бескормицу». Глава Стрелецкого приказа Троекуров растерялся. Сперва велел арестовать четверых руководителей. Но товарищи тут же отбили их. Троекуров перетрусил, что разгорится серьезный бунт (по-видимому, обеспокоился и о том, что откроются злоупотребления), и быстренько сменил тон. Выдал задержанное жалованье и объявил, что конфликт исчерпан, они могут возвращаться в полки. Нет, теперь уже стрельцы закусили удила. Почувствовали слабину властей и отказывались уходить, настаивали продолжать переговоры. С большим трудом делегатов выдворили из столицы к местам службы. Но позже открылось, что дело этим не завершилось.

В Новодевичьем монастыре уже больше 8 лет жила царевна Софья. Стоит отметить, что содержание ей определили щедрое и обильное. Ее обслуживали кормилица и 11 служанок. На каждый день выделялось ведро меда, три ведра пива, два ведра браги. На Рождество и Пасху добавлялось ведро водки, пять кружек анисовой, 10 стерлядей, 30 карасей и окуней, 2 щуки, 3 язя, два звена белорыбицы, икра, много хлеба, караваев, калачей, пирогов. Все эти яства и напитки предназначались не только для самой царевны и ее прислуги. Строгой изоляции не было. В гости к Софье пускали вдовствующих цариц Марфу и Прасковью, тетку, сестер. Пускали и их дворовых, родственницы обменивались посланиями.

Когда в столице появилась делегация из бунтующих полков, сестра Марфа прислала к царевне карлицу с запиской: «Стрельцы к Москве пришли». Предводители мятежников, в свою очередь, искали контактов с Софьей. Василий Тума и Борис Проскуряков посылали стрелецких жен, чтобы связаться с прислугой царевны или ее родственницами. Это удалось, бывшей правительнице сумели передать «челобитную о стрелецких нуждах». Через пять дней царевна Марфа отправила к Туме свою постельницу, переслала ответ царевны.

Вернувшись к местам расквартирования, крамольники принялись мутить стрельцов. Распространяли слухи, что Петр за границей погиб, наследника Алексея бояре держат в неволе и хотят удушить. Поэтому надо всем идти в Москву и сажать на царство Софью, она всегда была покровительницей стрельцов, защитит от неправд и обид. Сперва полагали, что в столицу можно будет попасть легально. Ожидали, что полки вскоре сменят и дозволят идти по домам. Но в правительстве тоже отдавали себе отчет — полки ненадежны. Опасались их возвращения. Смену прислали, стрельцов собрали, вроде бы, вести в Москву. Но воевода Михаил Ромодановский получил иной приказ. Делегатов, «бегавших» в Москву, арестовать. А четырем бунтовавшим полкам разойтись в разные города: Вязьму, Ржев. Дорогобуж, Белую.