Петр, Павел и Мария Магдалина. Последователи Иисуса в истории и легендах

Здесь, в «Апокалипсисе Петра», мы имеем более полное, чем в более ранних Евангелиях, описание того, что ожидает как тех, кто поддерживает Бога (вечное блаженство), так и тех, кто выступает против него (вечные муки). Ясно, что мы имеем дело со своего рода древней теодицеей, то есть попыткой объяснить, как Бог может быть оправдан, несмотря на то, что в мире существует так много страданий. Ибо, согласно данному тексту, силы зла и те, кто на их стороне, не будут иметь последнего слова. Последнее слово будет за Богом. Этот мир может казаться клоакой горя и страданий, но все будет оправдано в мире грядущем. Бог восстановит свое имя и оправдает свой народ, вознаградив его за верность и наказав врагов за все зло, которое они совершили.

Здесь тот самый случай (как и большинство бесед между Петром и Иисусом), в котором христиане, рассказывающие эти истории, выражали свои собственные надежды, страхи, тоску, желания, симпатии и антипатии. Другими словами, христиане, по-видимому, использовали истории о Петре для того, чтобы выразить свое собственное понимание того, кто такой Бог, что значит слушаться его и что ждет тех, кто сделал иной выбор.

Глава четвертая Петр в дни Страстей Господних

Евангелия Нового Завета иногда называют «Страстями». Придумавшие такое название имели в виду, что эти книги в значительной степени повествуют о страдании, смерти и воскресении Иисуса. Всё остальное в жизни Иисуса — всё его открытое, публичное служение — лишь предваряло ключевые события Страстей. Это можно заметить даже просто по количеству места, которое авторы Евангелий отвели событиям последних дней Иисуса. Например, в самом раннем Евангелии, Евангелии от Марка, шесть из шестнадцати глав посвящены последней неделе жизни Иисуса. Заключительное каноническое Евангелие, Евангелие от Иоанна, охватывает три года служения Иисуса в первых одиннадцати главах, а последнюю неделю — в оставшихся десяти.

Поэтому о последних днях и часах Иисуса мы знаем больше, чем о любом другом периоде его жизни. Соответственно в описаниях Страстей есть более существенные ссылки на Петра, чем в любой другой части Евангелий.

Петр в преданиях о Тайной вечере

В преданиях о Тайной вечере Иисуса со своими учениками Петр играет важную роль. В синоптических Евангелиях (от Матфея, Марка и Луки) Иисус празднует пасхальную трапезу ^{23} . Пасха была ежегодным иудейским праздником, на котором отмечался Исход, произошедший много веков назад, когда Моисей вывел порабощенных сынов Израилевых из Египта. Иудеи рассматривали это событие как результат искусного вмешательства Бога, и каждый год в память о нем они отмечали праздник. Данный праздник включал прием особой пищи, которая символизировала различные аспекты события: горькие травы напоминали о горьком рабстве их предков в Египте, пресный хлеб напоминал о том, что сыны Израилевы должны были бежать в большой спешке, и так далее. В синоптических Евангелиях описывается, как во время этой трапезы Иисус принимает часть символической пасхальной пищи и наделяет ее новой символикой, которая отражает новое деяние спасительного вмешательства Бога. Хлеб символизирует собственное тело Иисуса, которое должно было испытать страдания, а чаша с вином символизирует его собственную кровь, которая должна была пролиться.

С другой стороны, в Евангелии от Иоанна Тайная вечеря Иисуса описывается не как пасхальная трапеза. Она произошла вечером накануне Пасхи ^{24} . Соответственно в Евангелии от Иоанна нет никакого упоминания о том, что Иисус устанавливает новое символическое значение уже символической пище. Вместо этого Иисус совершает другой символический акт. Он, Учитель двенадцати апостолов, препоясывается полотенцем, наливает воду в умывальницу и начинает умывать ноги ученикам, то есть делает то, что обычно делают слуги (см.: Ин. 13:1–11). Петр, как рассказывается в Евангелии от Иоанна, вместо того чтобы поставить ноги в умывальницу, начинает прекословить. Он спрашивает Иисуса, действительно ли тот собирается умыть его ноги; Иисус отвечает, что то, что он делает, Петр поймет позже. Петр парирует, что он никогда не позволит Иисусу умыть свои ноги. Тогда Иисус решительно заявляет: «Если не умою тебя, не имеешь части со Мною». Этого более чем достаточно для порывистого Петра, который теперь крайне взволнован и просит еще больше, чем Иисус любезно хотел дать: «Господи! не только ноги мои, но и руки и голову». Но Иисус объясняет Петру, что «омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь».

Такой сюжет не встречается ни в одном другом Евангелии, кроме Евангелия от Иоанна, и трудно установить, как на самом деле происходила эта беседа. Данный эпизод открыт для множества возможных истолкований. Многие полагают, что рассказчик думал о значении крещения для прощения грехов. Тот, кто омыт (то есть крещен), полностью чист, и только иногда должен снова умывать ноги (например, обращаясь к Иисусу для освобождения от грехов). Если это так, то пылкий ответ Петра Иисусу передает реакцию тех ранних христиан, которые, возможно, задавались вопросом, нужно ли им после того, как они временно порвали с верой в Иисуса, снова креститься. Эта беседа проясняет, что нет никакой необходимости в повторном крещении, а нужно лишь возвращение к Иисусу для прощения.

Сцена Тайной вечери, которая очень колоритно иллюстрирует характер Петра, встречается во всех четырех Евангелиях и является одним из самых известных эпизодов жизни Петра. Учитывая ее глубокую укорененность в традиции, ее можно отнести к тому, что произошло в действительности. Согласно Евангелиям, Иисус знает, что его предадут, и он предсказывает, что его ученики покинут его. Трудно понять, является ли предсказание Иисуса историческим или это история, рассказанная позже, чтобы объяснить, что Иисус не был внезапно застигнут событиями, которые отняли у него жизнь. Но предание о браваде Петра перед лицом катастрофы может быть вполне подлинным. Во всех евангельских повествованиях, когда Иисус предсказывает, что все его покинут, Петр заявляет, что он в любом случае никогда не покинет его. В самом раннем тексте он говорит: «Если и все соблазнятся, но не я» (Мк. 14:29). А в версии Луки он говорит еще более смело: «Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти» (Лк. 22:33). Через тридцать лет он действительно сделал это, но во время ареста Иисуса все произошло иначе. Быстро же камень был разбит!

Петр во время ареста Иисуса

Мы уже отмечали, что характер Петра окончательно проявился в решающий момент ареста Иисуса. Несмотря на то что он был одним из трех доверенных учеников «внутреннего круга», которых Иисус взял с собой, когда пошел помолиться в одиночестве, Петр, как оказалось, не заслуживал доверия. Иисус просто попросил, чтобы Петр, Иаков и Иоанн бодрствовали и подождали, пока он помолится, но три раза (согласно Евангелию от Марка) он возвращается и застает их спящими (см.: Мк. 14:32–42).

Когда Иуда Искариот приходит с отрядом воинов и служителей первосвященника для ареста Иисуса, мы узнаем, что один из учеников вынимает меч и отсекает ухо служителю первосвященника. В последнем из канонических Евангелий говорится (в других этого нет), что этим учеником был не кто иной, как пылкий Петр, который зарабатывает еще один упрек от Иисуса: «Вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин. 18:11). Почему Петр был с мечом, не говорится (разве Иисус и его последователи не были пацифистами?).

Но вскоре бравада улетучивается. В Евангелии говорится, что Петр не бежал с места событий сразу, а последовал за толпой, которая требовала, чтобы Иисус предстал перед иудейским судом по обвинению в богохульстве. Бегство других учеников вполне понятно: если их глава преступник, то как это отразится на них? Однако Петр «издали следовал за Ним» (Мк. 14:54); очевидно, он понимал, чем всё могло обернуться.

Положение складывалось неблагоприятным образом — и для Иисуса, который был осужден за свое учение, и для Петра, который из страха трижды отрекся от своего Учителя, причем в быстрой последовательности (либо до того, как петух прокукарекал дважды, согласно Евангелию от Марка, либо прежде, чем петух вообще прокукарекал, как рассказывается в других Евангелиях). Это тройное отречение от Иисуса отмечает момент, о котором сам Петр, несомненно, очень хотел бы забыть. Но христиане сохранили в памяти эту историю. Здесь самый близкий последователь Иисуса, его «правая рука», тот, о ком он сказал, что будет строить на нем, как на камне, свою Церковь, отворачивается от своего Учителя, чтобы спасти свою собственную шкуру, скрывает, что он знал того, кому клялся в преданности, за кого выражал готовность пострадать и умереть. Привлекательность данного сюжета для христианских рассказчиков очевидна, ибо, сколькие из нас позволили страху взять верх над собой, оказывались малодушными в момент настоящего испытания, стремясь сохранить свое собственное благополучие, даже если это означало отказ от своих обещаний, или поворачивались спиной к тем, кого мы прежде любили и лелеяли? Отречения Петра не травмировали Иисуса; он, как и было предначертано, находился на пути к кресту. Но они причинили боль самому Петру, показав ему, когда наступил момент истины, что он вероломен.

Если бы история Петра на этом и закончилась, печальный случай с отречением, вероятно, не имел бы того значения, которое он приобрел в течение столетий для христианских рассказчиков и слушателей. Но в более широком плане Евангелий малодушие Петра описывается на фоне верности Иисуса, который, как мы увидим, оставался верным своему спутнику, несмотря на его отречение.

Петр во время распятия Иисуса на кресте

Согласно самому раннему евангельскому тексту, единственными последователями Иисуса, которые издали видели, как его распяли, были несколько женщин, сопровождавших его во время странствия из Галилеи в Иерусалим для ежегодного празднования Пасхи: Мария Магдалина, еще одна женщина по имени Мария и женщина по имени Саломея (см.: Мк. 15:40). Матфей тоже упоминает группу женщин, но имена некоторых из них отличны от имен, названных в Евангелии от Марка. Иоанн указывает, что вместе с Марией Магдалиной была мать самого Иисуса, Мария, и неназванный ученик, которого Иисус любил (не Петр). Только у Луки предполагается, что Петр, возможно, присутствовал при казни Иисуса на кресте; в его тексте говорится: «Все же, знавшие Его, и женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели на это» (Лк. 23:49). Наверное, здесь допущено преувеличение, так как у Иисуса были сотни знакомых и, конечно, не все они там были.