Петр Великий, голландский. Самозванец на троне

– Верните десять тысяч венецианских дукатов, их у меня украли, – припомнил капитан, – для начала. А потом, поговорим.

– Получите. И много больше… Вы должны будете в течении полугода изображать на верфи царя Московии. Дело нелёгкое, но и вознаграждение станет потрясающим. Ну, собственно, вам и терять больше нечего, а получить вы сможете очень много. К тому же вы явный авантюрист, и сможете, если ваши таланты не переоценены, стать равным Кару Великому.

– Чего? – рассмеялся ван Муш, – господа, разве это карнавал? А в нём я участвую в роли Пьеро? Или, быть может, Арлекина? Хорошо, что не Мальвины!

– Чертовски, чертовски остроумно, – согласился другой, и промокнул батистовым платочком свои глаза.

Оба гостя рассмеялись, или быть может, не гостя, а истинных хозяина этой тюрьмы. Один из них, в припадке хохота, даже хлопнул другого по плечу. Но затем поспешно поправил кружева своих манжетов. Любовно так и внимательно.

– Главное, Питер, это не стать бедным Йориком из пьесы, – вставил свою мысль один из гостей, – глупо, в самом деле, стать экспонатом кунсткамеры. А то вашу голову погрузят в банку со спиртом, и станут показывать разным простофилям за пару медяков.

Осуждённый присел, и кажется, был совершенно ошарашен услышанным. То что казалось некой шуткой, оборачивалось просто жуткой реальностью. Хорошенький финал его жизненного упорства- банка со спиртом для его весьма неглупой головы! Он посмотрел тусклыми глазами на этих господ, и смирился с уготованной ему судьбой.

– Пусть кузнец раскует его, – пробормотал первый из гостей, – а палач отрубит голову ему, раз не согласен. Тайна должна быть сокрыта… Ван Муш, думаю, вам осталось жить минут десять,

И аристократ посмотрел на свои карманные часы, затем достал золотую табакерку, и сунул в нос щепотку ароматной смеси. Через пару секунд чихнул, и изящным движением вытер нос батистовым платком. И, такой модный господин снял серое полотно со стула, на котором висел богатый камзол, рубаха из тонкого полотна, штаны, чулки, башмаки и шляпа, и вдобавок-шпага…

Питер ван Муш просто пожирал глазами прекрасную одежду. Раньше только в своих снах мог видеть, или притрагиваться к подобному. А сейчас:..

Пират посмотрел на обоих аристократов, и не было заметно, что они шутят. Собственно, Питер давно научился различать подобных людей. Способных держать своё слово. Вот эти господа умели именно быть, а не казаться…

– Правда, следует научить вас этикету. Питер… И отучиться курить в салонах и аустериях. Царь Пётр не курил табак… И, плотницкое дело, вам , кажется не чуждо?

– Господа, я же не сказал нет....

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Найти подмену

Смерть Петра Алексеевича

Холод улицы даже здесь проникал под одежду собравшихся, ведь ещё знойкий февраль был на дворе. Или зима никак не отпускала, или нарочитых мужей в горнице страх сковал похуже мороза. Двери покоев царского дворца были заперты, на страже с оружием в руках стояла родня государя.

Не было здесь никого лишнего, в этой спальне, поражающей своей роскошью. Все ближние бояре были в растерянности, происходило нечто страшное…

Молодой царь умирал в своей кровати. Ноги страшно отекли, несчастный едва дышал. Творилось нечто невероятное- его отец , Алексей Михайлович, умер от похожей болезни, за ним ушёл Фёдор Алексеевич, а теперь готовился покинуть сей мир Пётр Алексеевич.

А год назад умер и Иван Алексеевич, брат Петра, а было ему всего двадцать девять лет. Худо всё было, тревожно да муторно.

Словно родовое проклятие выкашивало род новый царей Русских! Или, непонятная и нераскрытая измена истребляла властителей древней Руси.

Восковые свечи в серебряных подсвечниках освещали горницу. И верно, днём здесь бывало светло и ярко, лучи солнца играли раноцветными стёклами в кованых переплётах окон. Но, сейчас собравшимся было не до того. Они были в плену страха и недоверия, даже друг к другу.

Ближние бояре собрались , сидели на лавках. Всего семь человек, не больше и не меньше. И не был зван сюда патриарх, даже попа Битку не пригласили.

– Что делать станем, бояре? – спросил собравшихся князь Борис Алексеевич Голицын, – умирает царь, опять Смута в наши ворота стучится… И вот, скоро новый Стенька Раин явится!

– Слава богу, есть у государя наследник, Алексей Петрович, – прошептал Лев Нарышкин, – не останемся сиротами, а есть при нас будущий государь…

Произнёс это боярин, снял шапку и пекрестился на иконы троекратно. Вздохнул тяжко, и опустил глаза, и опёрся на свой посох.

– Худое творится, бояре… Худое… И на кого подумать можно? Уж не князь ли Фёдор Ромодановский причастен? – посмотрел на других и Андрей Иванович Голицын, дворцовый воевода.

– И год назад царь Иван Алексеевич преставился, оставив вдову да дочерей…– начал Ромодановский, – видно, Милославские да родня их смогла дотянуться до Петра Алексеевича. А мы не доглядели.

– Так, Иван же болен был? – опять встрял Лев Нарышкин.

– Да не недужнее тебя, князь – батюшка! – совсем озлился боярин Бутурлин, – тоже верно, грибков покушал, да преставился…

– Хватит тебе! – опять разозлился Нарышкин, – кто же при семилетнем Алексее Петровиче будет? Трон хранить для царя-батюшки, со всей верностью…

– На что намекаешь, князь-батюшка! – и Фёдор Романович клянул на собеседника очень нехорошо, – так мы, Ромодановские служим государям честно…

– Да ты славой Григория Григорьевича не прикрывайся…

– Спокойней, мужи вятшие да разумные! Так не в кабаке сидим, а в дворце государевом! – вмешался Иван Бутурлин, – тут подумать надо. Морозов боярин, так он не мог, в ссылке был… И кто, почитай всем в Русском государстве распоряжался? По приказам чьи люди сидят?

– Да я! – опять вскочил Ромодановский.

– Так не пугай, Фёдор Юрьевич! Не за тобой Строгановы стоят и Воронцовы, да Вельяминовы! Опять смуту на Руси сеете, всё награбили мало! Так и казаки за тобой не пойдут, сам знаешь! И стрельцы тоже!

– Хватит зря прю раздувать! Что делать станем? – пытался остудить жар речей Бутурлин, – Спорим и спорим, а худо с Петром Алексеевичем…

– При малолетнем царе опять Ромодановский встанет, – начал один Голицын, Андрей

– И что же? Малолетнего Алексея Петровича царём? – вмешался в разговор Лев Нарышкин, – не дело это…