Пейтон-Плейс

— Вы будете оплачивать разговор с Лесли Харрингтоном? — спросила телефонистка.

— Какого черта, — ответил Росси. — Кто этот Харрингтон?

— Одну минутку, — пропела телефонистка.

Когда она передала Харрингтону вопрос Росси, тот проревел в ответ, что он председатель школьного комитета в Пейтон-Плейс, вот кто он, и, если Росси хочет получить работу в этом городе, ему лучше оплатить разговор. К несчастью, телефонистка, пока Харрингтон говорил, держала линию открытой, и только она собралась передать ответ Лесли в более вежливых выражениях, взревел сам Росси.

— Идите к черту, Харрингтон, — орал он в трубку. — Если вы не можете позволить себе оплатить междугородний разговор, вы не можете позволить себе нанять меня, — и он швырнул трубку на рычаг.

Через две минуты телефон Росси снова зазвонил, и телефонистка сообщила ему, что на линии мистер Харрингтон и разговор оплачен из Пейтон-Плейс.

— Ну? — спросил Росси.

— Послушайте, мистер Росси, — сказал Лесли Харрингтон. — Давайте спокойно обсудим это дело.

— Деньги ваши, — сказал Росси. — Начинайте.

На следующий день весь город гудел от разговоров о том, что Лесли нанял грека и тот теперь будет директором школ.

— Грека? — скептически вопрошал Пейтон-Плейс. — Господи, разве не достаточно того, что на наших фабриках работают целые колонии поляков и канадцев? Неужели нельзя обойтись без грека?

— Дожили! — сказала Марион Пертридж. — Не знаю, о чем только думала Роберта Картер. Видимо, теперь у нас на очереди открытие круглосуточного фруктового магазина на улице Вязов!

— Мне повезло, что он будет единственным греком в городе, — сказал Кори Хайд, владелец самого крупного ресторана в Пейтон-Плейс. — Знаете, что происходит, когда грек встречает грека? Они видят друг друга и тут же открывают ресторан!

— На этот раз ты вляпался, Лесли, — сказал Джаред Кларк. — Нанять грека! И что на тебя нашло?

— Ничего на меня не нашло, — зло отвечал Харрингтон. — Это единственный человек с достойной квалификацией, которого мы смогли добыть. Он получил звание магистра в Колумбийском университете и все такое прочее. Он нам подходит.

Лесли Харрингтон ни тогда, ни после не признал, что был вынужден нанять Майкла Росси. И он никогда никому не говорил о том, что ему пришлось чуть ли не умолять Росси приехать в Пейтон-Плейс. Лесли и себе не мог объяснить, почему он так поступил.

— Сколько вы платите? — спросил Росси и, услышав ответ, сказал: — Вы шутите? Работайте сами.

Лесли поднял зарплату до 400 долларов в год и предложил оплатить дорогу в Пейтон-Плейс. Росс и потребовал трехкомнатную квартиру с отоплением и приличными соседями и, кроме того, железный контракт не на год, а на три.

— Я уверен, что школьный комитет полностью примет ваши условия, — сказал Лесли Харрингтон. К концу разговора он весь вспотел, а когда повесил трубку, почувствовал себя ослабшим и выжатым, как лимон.

«Я вам устрою, мистер Независимый Грек Росси», подумал Харрингтон. Но впервые в жизни он испугался, и сам не знал почему.

— Квалифицирован или нет, — сказал Джаред Кларк, — а на этот раз ты вляпался.

Мнение Джареда разделял весь Пейтон-Плейс, за исключением Мэтью Свейна и мисс Элси Тронтон.

— Для ребят хорошо иметь у руля такого молодого парня, — сказал Док. — Это их немного встряхнет.

«Магистр из Колумбийского университета», — подумала мисс Тронтон. Молодой человек, образован и не боится. Она вспомнила декана Смит-колледжа. Вы еще увидите, восторженная мисс Тронтон. Вы увидите!

Старики у Татла, у которых школа всегда вызывала наименьший интерес, теперь без конца обсуждали назначение нового директора.

— Ты говоришь, парень из Нью-Йорка?

— Да. Грек из Нью-Йорка.

— Да уж, черт меня подери!

— Не очень-то справедливо по отношению к учителям, которые проработали здесь так долго, отдать такое место пришлому греку.

— О, я не думаю, — сказал Клейтон Фрейзер. — Может, для нас будет лучше, если появится новая физиономия.

Эллисон Маккензи специально пришла в «Трифти Корнер», чтобы сообщить своей маме о прибытии нового директора.

— Росси? — переспросила Констанс. — Странное имя. Откуда он?

— Из Нью-Йорка, — ответила Эллисон.

У Констанс бешено заколотилось сердце.

— Из Нью-Йорка? — переспросила она.

— Так в школе говорят.

Констанс занялась развешиванием новой партии юбок, и Эллисон не заметила, как разволновалась ее мама. Эллисон сама была слишком взволнована, чтобы что-нибудь заметить: истинная причина, по которой она зашла в «Трифти Корнер», заключалась вовсе не в назначении нового директора.

— Я хочу новое платье, — быстро сказала она.

— О, — удивилась Констанс. — Ты уже придумала, какое именно?

— Вечернее платье, — сказала Эллисон. — Я приглашена на весенний танец в следующем месяце.

— Приглашена? — изумилась Констанс и выронила две юбки, которые держала в руках. — Кем?

— Родни Харрингтоном, — спокойно сказала Эллисон. — Он пригласил меня сегодня днем.

Но она не была спокойна. Эллисон помнила свой день рождения и то, как ее поцеловал Родни.

ГЛАВА XXII

Через несколько дней Майкл Росси сошел с поезда на платформу вокзала Пейтон-Плейс. Кроме него из поезда на этой станции никто не вышел. Майкл постоял на платформе, внимательно оглядывая все вокруг. У него была такая привычка — запечатлевать в памяти картину нового места, так чтобы никогда ее не забыть. Стоя на платформе с двумя тяжелыми чемоданами в руках, он подумал, что здесь особенно не на что смотреть, как, собственно, и нечего слушать. Был вечер, начало восьмого, но, судя по царящей вокруг активности, с таким же успехом это могла быть полночь или раннее утро. За спиной у Майкла, кроме двух извивающихся железнодорожных путей, ничего не было. Пересекая реку Коннектикут, жалобно загудел поезд. Было холодно.