Пейтон-Плейс

— ИзПейтон-Плейс, — сказал Майк. — Через Нью-Йорк, Питсбург и другие точки на юге.

Мужчины с Каштановой улицы сели в машину Харрингтона.

— Интересно, а где сегодня Чарльз Пертридж? — спросил Дрейк.

— Дома в постели, гриппует, — сказал Майк. — Но если бы он был здесь, он бы вернулся на Каштановую улицу вместе с остальными в машине Харрингтона.

— И все равно, — сказал Дрейк, выбросив сигарету. — Кончились старые времена. Хребет «Каштановая улица» сломан.

— Может быть, — сказал Майк и вышел на улицу.

ГЛАВА VIII

Как-то утром, в один из солнечных майских дней Бак Маккракен впервые осознал значение слов, которые слышал годами.

— Тесен мир, — говорили люди, но Бак всегда молча протестовал против этого.

Мир огромен, думал Бак, миллионы миль ввысь, вглубь и ширину. Пусть-ка попробует тот, кто говорит, что мир тесен, пройти как-нибудь от Пейтон-Плейс до Бостона. Может, тогда они заткнутся и поймут наконец, какое чертовски большое место этот мир.

В то утро Бак сидел у стойки в ресторане Хайда. Он всегда сидел в самом конце, но это случалось не очень-то часто, так как каждый знал, что это «место Клейтона Фрейзера». Кто бы ни сидел на этом месте, стоило появиться Клейтону, человек сразу вставал и пересаживался на другое место. Баку нравилось сидеть в конце стойки, потому что это было рядом с окном, выходящим на улицу Вязов, и оттуда он мог поглядывать на черную машину шерифа, припаркованную у обочины. Бак гордился своей служебной машиной. Он следил за ней, она всегда была вымыта, и Бак с любовью смотрел на нее. Приезжий вошел в ресторан, и Бак с улыбкой отвернулся от окна.

Коммивояжер — сразу определил шериф, хотя сам делал вид, что совсем не смотрит на вошедшего. Он попивал кофе и, казалось, задумался о чем-то своем, когда приезжий заговорил.

— Город выглядит совсем по-другому, чем в тот раз, когда я проезжал здесь в последний раз, — сказал он.

Бак без интереса посмотрел на него.

— О, часто проезжаете по этим местам?

— Слава Богу, нет, хотя, как я говорил, город прекрасно выглядит сегодня утром. В прошлый раз я был здесь зимой. Был страшный снегопад, и ветер дул со страшной силой. Ну и ночка была, я вам скажу Я не мог выбраться из Уайт-Ривер и провел там ночь. В ту ночь я подбросил сюда одного парня, от самого Бостона. Спросите его. Он вам расскажет, что это была за ночь.

— Парня отсюда? — спросил Бак, пытаясь вспомнить, кого не было в городе во время затяжной метели.

— Точно, — сказал коммивояжер. — Военный моряк. Не могу сейчас вспомнить, как его зовут, но он мне говорил. Боже, как он говорил! Пьян всю дорогу, от самого Бостона!

— Моряк, вы говорите? — сказал Бак, вставая, когда в ресторан вошел Клейтон Фрейзер. — Не могу вспомнить ни одного моряка из местных, приехавшего прошлой зимой. А ты, Клейтон?

— Неа, — ответил Клейтон и взял чашечку кофе, которую поставил перед ним Хайд. — А ты, Кори?

— Нет. Я не знаю такого.

— Послушайте, — сказал коммивояжер, разволновавшись от того, как встретили его рассказ, — этот человек отсюда, это точно. Он мне говорил об этом. Он служил во флоте. Я подобрал его в Бостоне и довез сюда. Он сказал, что едет домой навестить детей и что он не был дома с 39-го года.

Бак, Кори и Клейтон переглянулись. Лукас Кросс, как один, подумали они, но не дали возможности приезжему получить удовлетворение от того, что он загнал их в тупик.

— Какой он из себя, этот парень? — спросил Бак, с подозрением глядя на незнакомца.

— Ну, я не помню точно, — ответил тот, чувствуя себя не очень уютно. — Он был большой.

— И я тоже, — сказал Бак, — это был я?

— Нет. Нет, конечно, нет. Этот парень много пил. Это я помню.

— Ну, это делает его похожим на многих в городе, — сказал Кори Хайд. — Это все, что вы помните?

Незнакомец задумчиво почесал скулу.

— Было что-то еще, — сказал он. — Что-то в том, как он улыбался. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь еще так улыбался. Когда этот человек улыбался, у него двигался лоб. Просто с ума сойти, никогда такого не видел. Я никогда этого не забуду. Если когда-нибудь еще его увижу, обязательно узнаю эту улыбку.

— Послушайте, мистер, — спокойно сказал Бак. — Мне кажется, это вы пили в ту ночь. Я прожил всю жизнь в Пейтон-Плейс и никогда не видел человека, который бы улыбался лбом. Видимо, это вы пили тогда, а я не люблю ребят, которые проезжают через мой город в пьяном виде.

— А теперь послушайте вы, — сказал незнакомец и посмотрел на Бака, Клейтона и Кори. Больше он ничего не сказал. Коммивояжер допил кофе и быстро вышел из ресторана.

Несколько минут никто из сидящих у Хайда не сказал ни слова.

Потом Фрейзер опустил чашечку на блюдце и сказал:

— Странно, что Лукас приезжал домой и никто об этом не узнал.

За этим последовала еще одна долгая пауза, которую нарушил Бак.

— Селена и Джо не видели его. Я был у них с представителями флота, которые искали Лукаса. И Селена, и Джо оба сказали, что не видели его.

Кори Хайд налил всем еще по одной чашечке кофе.

— Селена — честная девочка, — сказал он. — И пацан тоже.

— Да, это точно, — согласились Бак и Клейтон. — И все-таки странно, этот приезжий так точно описал Лукаса. Я тоже никогда не видел, чтобы кто-нибудь улыбался как Лукас.

— Конечно, — сказал Бак, цитируя, насколько он помнил, руководство для полицейских, — мы не должны исключать возможности нечестной игры.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Кори.

— О, ты знаешь, — сказал Бак, — кто-нибудь стукнул парня по голове и забрал у него деньги, что-нибудь в этом духе.

— Кто ударит Лукаса по голове? — спросил Клейтон. — Здесь, в Пейтон-Плейс?

— Не знаю, — ответил Бак. — Я не говорил, что кто-то это сделал. Я только сказал, что мы не должны исключать такую возможность.

— Эта возможность мне кажется слишком неправдоподобной, — усмехнулся Клейтон. — Эта идея, что кто-то из соседей Лукаса стукнул его по голове, чтобы забрать деньги. У Лукаса никогда не было денег.