Пиастры, ром и черная метка!

— Скажи, англичанин, как мне выбросить эту женщину из головы? Нашел ли ты способ?..

Голова молчала.

Тогда Васко тяжело вздохнул и сделал первый большой глоток.

Глава 20

Глава 20

На следующее утро корабли ушли из уютной бухты безымянного острова.

Максим, находившийся с самого рассвета на борту «Моржа», увидел в подзорную трубу, как на берегу собралось человек десять — все, что осталось от команды де Ламбаля. Они махали руками, всячески пытаясь обратить на себя внимание. Видимо, пираты поняли, что остаются одни, и им это очень не понравилось. Но высылать шлюпку, чтобы их забрать, никто не стал. Зачем? Придется бедолагам пожить на острове, пока какой-нибудь случайный корабль не зайдет в бухту, пополнить запасы питьевой воды. Участь печальная, но в их случае, далеко не худшая.

Утро было прекрасным. Чистое голубое небо, яркое солнце, прозрачная вода, отсутствие трупов англичан за бортом, легкий бриз в лицо, свежесть мира, красота и гармония природы.

Макс наслаждался. Никакие курорты двадцать первого века не могли передать естественности живого мира.

«Морж» был привязан несколькими толстыми и длинными канатами к шхуне и двигался за ней на расстоянии десяти-пятнадцати шагов. Флинт стоял за штурвалом, контролируя движение брига. Ему помогал юнга Бенито — смышленый малый, который совершенно оправился от легких травм, полученных в бою, и теперь прилагал все силы, чтобы быть полезным. Еще четверо испанских матросов, приписанных на время к «Моржу», были заняты повседневными обязанностями: один драил палубу, второй кошеварил на камбузе, остальные тоже находились при деле — укладывали паруса — Флинт никому не давал роздыху, считая, что если матрос ничем не занят, то он обязательно что-нибудь испортит или поломает.

Что касается Софи Милтон, то Максим о ней совершенно не думал. Хотя признал несомненную заслугу капитана Флинта в ее разоблачении. Вот уж пират открылся с интересной стороны. Ему бы стать сыщиком, затмил бы многих. На одной интуиции и случайных фактах выстроить правильную версию — это дорогого стоило!

Впрочем, и сам Флинт, казалось, совсем забыл о вчерашней истории. Сегодня его занимал исключительно «Морж», и пусть они шли на привязи, как лошади, но Джон стоял за штурвалом, а это всяко лучше, чем сидеть в клетке трюма.

Время от времени за бортом мелькали силуэты дельфинов, а один раз Макс заметил акулу, некоторое время следующую параллельным курсом со шхуной и бригом.

Ганс остался на шхуне и с раннего утра гонял свободных матросов на палубе, заставляя их выполнять снова и снова выпады и блоки, уходы и перекаты.

Корабли, выйдя из бухты острова, взяли прямой курс на Портобело, плыть до которого предстояло не меньше десяти дней, если не будет остановок по пути.

Основная опасность — это пираты. Если их мини-флотилию перехватит самый завалящий местный пиратишка, то можно смело ложиться в дрейф и выкидывать белый флаг.

Первые дни все шло хорошо. Погода стояла отличная, на горизонте было пусто, и корабли полным ходом продвигались к цели.

Флинт умудрялся справляться со всеми делами на бриге практически в одиночку, разве что Бенито помогал ему. А вот Максима все оставили в покое, чему он был только рад, проводя дни за тренировками, а ночи в каюте — за расшифровкой текстов из дневников офицеров «Санта Лючии».

Корабли спокойно двигались в связке со средней скоростью порядка восьми-десяти узлов в зависимости от силы и направления ветра, что являлось неплохим результатом.

На пятый день, когда ранним утром Макс вышел на палубу для ежедневной тренировки, его встретил нахмуренный Флинт.

— Сегодня будет беспокойный день, сэр, — сказал он, указывая на небо вдали: оно было с непривычным белесоватым оттенком. — Смотрите, птиц нет — улетели к ближайшему островку. На гребнях волн — пена, и море неспокойное. Ветра пока нет, но облака слишком быстро движутся, причем в разных направлениях. Будет шторм!

Максим видел все перечисленные пиратом признаки, но особого волнения на море пока не наблюдал. Впрочем, Джон был полностью уверен в своих словах, и уже через несколько часов Макс убедился в его правоте.

Небо из белесо-голубого превратилось в тревожно-темное. Мрачные грозовые тучи стремительно двигались в их сторону, море волновалось, волны становились все крупнее. Надвигается шторм — довольно частое явление в этих широтах. Вот только о его силе и продолжительности заранее было не узнать, поэтому Флинт готовился к предстоящему очень серьезно, заставив Бенито и матросов еще раз проверить, все ли на палубе, в каюте и в трюме надежно укреплено, закрыть все шкафчики, задраить все люки и иллюминаторы. Так же Флинт приказал поставить штормовые паруса и подготовить достаточных размеров веревки, чтобы в случае, если шторм окажется сильным, привязываться перед выходом на палубу.

Максим видел, что и на шхуне готовятся к предстоящей буре, занимаясь примерно теми же делами, что и Флинт на бриге. Первым делом де Кардос приказал убавить площадь парусов, поставив зарифленный трисель*.

*Трисель — штормовой парус небольшой площади, сшитый из более прочной парусины.

Главное, чего опасался Максим — как бы их корабли случайно не столкнулись друг с другом. Канаты, на которых буксировался бриг, были не слишком длинными, и вероятность того, что аварии при шторме была очень велика.

Наверное, об этом подумал и Васко, потому как в следующую минуту он просигналил с просьбой приблизиться. Флинт ловко подвел бриг под борт шхуны, и одним гигантским, но отлично выверенным прыжком, на борт сиганул Ганс, не забыв прихватить свой неизменный боевой цеп.

— Де Кардос дал приказ расцепляться! — заорал он Флинту, стараясь перекричать усиливающийся ветер. — Руби канаты!

Бенито сбегал за топором, и уже через минуту суда разошлись.

И как раз вовремя. Через четверть часа налетела буря.

Скорость ветра все нарастала, отдельные порывы, по прикидкам Макса, достигали уже полсотни узлов. Пена широкими плотными пластами ложилась по ветру, а гребни волн сносило ветром, заставляя их рассыпаться в брызги.

Видимость стала отвратительной. Не расцепись корабли, и даже за десять-пятнадцать метров было бы уже не разглядеть друг друга. Высота волн достигала уже десяти метров, и с каждой минутой увеличивалась.

Это был уже не просто шторм, а настоящий ураган.

Максим, привязавшись веревкой, чтобы не смыло в море, поднялся на мостик.

Флинт был бледен, как смерть, но сосредоточен.

Он уже приказал убрать паруса до минимума, оставив только стаксель, и теперь активно штормовал: вел бриг через волны, удерживал на гребнях, подворачивая то нос, то корму для встречи очередной волны.

Стремительно темнело, а шторм только набирал обороты.

— Лишь однажды в жизни я попадал в подобную бурю! — проорал Джон почти в самое ухо Максиму, и то слышно было плохо. — Тогда от каравана из десяти кораблей целыми остались лишь три. Остальные пошли на дно!