Пигалица
Шрифт:
– Денис, ты правда хочешь, чтобы я жила с тобой?
– Попробуем.
– Я смогу!
Что тут сложного? Готовить, поддерживать квартиру в порядке, встречать вечером своего мужчину.
Я ведь жила вместе с братом, справлялась. А с любимым мужчиной это вдвойне приятней.
– Посмотрим…
– Только, Ден, - поднимаюсь на одном локте, - никаких телок, я надеюсь, ты понимаешь. Я не потерплю измен.
– Что, прям, совсем нельзя? Даже по пятницам?
Издевается, сволочь.
Наклоняюсь и касаюсь губами ссадины, что оставил
– Совсем, Денчик. Эля очень ревнива и страшна в гневе.
– Так ведь Ден тоже ревнив и не любит, когда кто-то трогает то, что принадлежит ему, - глядя в глаза, проговаривает он вкрадчиво.
Вот и договорились. Счастливо улыбаясь, провожу языком по темному соску и льну к нему кошкой.
Глава 19.
Часа два спустя мы, изрядно голодные, все же вылезаем из постели и идем на кухню приготовить что-нибудь на завтрак. А если точнее, уже на обед.
– Омлет или яичница? – спрашиваю, наводя ревизию в его холодильнике.
Кроме десятка яиц, молока и сыра, там, к сожалению больше ничего нет. Прикидывая список продуктов, которые нужно будет купить, в голове, вытаскиваю то, что есть и лезу в шкаф за посудой.
Небогато.
Кастрюлька и сковорода.
Придется и здесь приложить руку.
– Омлет, - отзывается он, залипнув в своем телефоне, - два десятка пропущенных…
– От Матвея? – мой телефон тоже на беззвучном где-то в сумке.
Наверное, там пропущенных не меньше сотни.
– Да… от него и от Алиски.
Ее имя на меня действует, как красная тряпка на быка. Я моментально взвиваюсь.
– Позвони ей… все расскажи.
– Позвоню чуть позже. Я в душ, - проходя мимо меня, шлепает по заднице.
Ладно. Позже, так позже. Не хочет говорить по телефону или при мне. Это нормально. Но на душе все равно неспокойно. Она там у себя дома, лежит, зеленая с похмелья, и даже не подозревает, что ее парень уже не ее парень.
Стремно как-то. И ревниво. Меня бесит даже мысль о том, что в данный момент кто-то думает о Дене как о своем мужчине.
Взбиваю яйца с молоком, снимаю со сковороды ручку и ставлю ее в прогретую духовку.
Считаю до десяти и делаю полный вдох. Не стоит портить наше первое совместное утро мыслями об Алисе.
Но, словно в насмешку моему самообладанию, оставленный на подоконнике телефон Дена начинает звонить.
Алиса.
Вот черт.
Какое-то время смотрю на ее имя на экране и силой воли заставляю себя вернуться к готовке.
Немного терпения, и скоро ее имя исчезнет из его телефонных контактов. Ее и других телок.
Мелодия звонка прекращается, но через несколько мгновений вновь бьет по моим истерзанным нервам.
Да сколько можно?! Неужели совсем гордости нет?!
На третьем ее звонке я сдаюсь. Взяв телефон в руки, принимаю вызов.
– Да?
– Эмм… Кто это?..
– Эльвира, - произношу официальным тоном.
– Эля? –
в трубке слышится облегченный вздох, - Ден у вас, да?Я врать не собираюсь. Поэтому, выглянув в прихожую и убедившись, что хозяина телефона поблизости нет, отвечаю:
– Нет, Алис. Это я у него.
– Ты?.. А он где? Можешь ему трубочку передать?
– Он в душе.
Алиса нервно хмыкает, а я чувствую, как начинает гореть кожа лица. Зря я все это затеяла. Совесть у меня, что ли, проснулась?..
– Алиса… ты прости меня, но… мы с Деном вместе теперь.
– В смысле? – спрашивает убито. Поняла уже.
– В том самом смысле. Он мне не брат и никогда им не был.
Она начинает плакать.
О, Господи… Твою мать, а! Дернул меня черт ответить ей.
– Не реви! – бросаю отрывисто в трубку, - он сам с тобой позже поговорит.
– Как ты могла?! – рыдает она, - ты мне врала!
– Стоп. Когда это я тебе врала?
В этот момент мой слух улавливает шорох, доносящийся из прихожей, и я, не договорив, быстро отключаюсь и возвращаю телефон на подоконник.
Фак!
– Жрать хочу…
– Уже почти готово, - срывается мой голос на писк, - чай или кофе?
– В чем дело? – настораживается Ден.
Он, как и Матвей, всегда видит меня насквозь. То ли экстрасенс, то ли я хреновая актриса, но мои косяки всегда просчитывает на раз – два. Будто они у меня на лбу красным фломастером прописаны.
От страха перед его реакцией крутит живот, и потеют ладони. Но когда Эля прятала голову в песок? Никогда.
– Я говорила с Алисой, - вздернув подбородок, смело смотрю в его глаза.
– Зачем?
Его поза из расслабленной сразу превращается в каменное изваяние. Глаза темнеют, а на лице отчетливо проступают желваки.
– Прости…
– Ты взяла мой телефон?
Он смотрит на меня, набычившись. В одних спортивных, сидящих низко на бедрах, штанах, босой и с капельками воды, бегущими по шее на крепкую грудь.
Такой офигенный и такой злой.
– Он звонил, не переставая…
– Ты не должна отвечать на мои звонки, и шариться в моем телефоне тебе тоже нельзя, - проговаривает вкрадчиво.
– Я в нем не шарилась! Я бы никогда… - восклицаю эмоционально, - я не такая!
– Да ладно… - хмыкает с сомнением, - что ты ей сказала? – садится на стул и указывает глазами на духовку, - завтрак не сгорит?
– Ой! – сморгнув, набежавшие было слезы, хватаю полотенце и достаю омлет.
– Так что?
Повернувшись к нему спиной, сосредоточенно нарезаю сыр, наливаю в чашки чай и проклинаю себя за самодеятельность. За то, что, прежде чем делать, думаю не головой, а, как любит говорить Матвей, жопой.
– Эля, - раздается за спиной требовательное.
– Я сказала, что мы с тобой вместе.
Он молчит. А я с остервенением кромсаю подсушенный хлеб на бутерброды и жду, когда он начнет орать.
– Иди сюда, - тянет меня за подол футболки и, развернув, усаживает на колени лицом к себе.