Пик затмения
Шрифт:
Вывод… Разберешься тут, когда все внутри просит задернуть шторы и больше не выглядывать наружу!
Поняв, что Сэм не собирается ничего ей объяснять, Мара вжала голову в плечи, пряча уши от ледяного ветра, и молчала до самого Стокгольма. У Густава дорога занимала обычно больше двух часов, если не все три, а Эдлунд домчался за полтора.
Разыскивать аварию не пришлось: обгоревший остов уже отбуксировали в порт, где толпились зеваки, журналисты и полицейские. Сосисками на удочке тянулись вверх черные микрофоны, а по воздуху разлился слабый, но терпкий запах гари.
Профессор пришвартовался
Мара тихо следовала за отцом, что во всей этой суматохе он забудет о ее существовании. Сэм ничего не говорил, но она спиной чувствовала его присутствие.
Линдхольм был слишком далек от столицы, и горящее море увидеть своими глазами Маре так и не удалось. Пыталась разглядеть хотя бы то, что осталось от лодки, но людей собралось слишком много. Шведская речь, невнятная и для русского слуха косноязычная, обрушилась на нее со всех сторон, лишая возможности сосредоточиться. Пусть Мара и освоила кое-какие правила и выучила слова для разговоров с отцом, сейчас вникнуть и разобраться не получалось.
Паника толпы передалась ей, и девочка с трудом поборола желание вцепиться в рукав деда или отца, чтобы не потеряться в этом безумии. Толчок в плечо, отдавленная нога, душный запах чужого одеколона… И шипение полицейского мегафона в ушах. Что за конец света?! Неужели в Стокгольме настолько тихо и спокойно, что одна авария спровоцировала весь этот переполох? Или где-то поблизости матч лиги чемпионов?.. Краем уха Мара уловила в криках толпы слово«террор» и насторожилась. Приподнялась на цыпочки и увидела в воздухе самодельную картонную табличку с надписью «Stop terrorism!»
– Что это? – дернула она отца за рукав.
Но Эдлунд или не услышал ее, или просто не захотел отвечать.
– Посторонним нельзя, – один из офицеров преградил им дорогу.
– Мне звонили, – профессор полез во внутренний карман за паспортом. – Я – профессор Ларс Арвик Эдлунд, яхта принадлежала мне.
– Предположительно, – белесые брови полицейского сдвинулись на переносице, он сверился с документом и вызвал по рации коллегу. – Пройдемте со мной.
И вместо того, чтобы пропустить Эдлунда за желтую ленту, представитель закона сам пролез под ограждением и двинулся на парковку.
– Вам лучше подождать здесь, – офицер открыл дверь служебной машины. – На улице небезопасно и шумно. Подождите детектива Юнссона.
– А что случилось? Это все из-за аварии?
Офицер поправил фуражку и бросил короткий взгляд на толпу. Потом заговорил слишком быстро. Что-то про журналистов и видео. В очередной раз Мара пожалела, что не особо усердствовала в шведском.
Когда поток объяснений иссяк, Эдлунд велел ей садиться в машину. И пока он не передумал и не вспомнил про аптеку, послушно уселась на заднее сиденье. Офицер встал у машины, положив руки на пояс с кобурой, а
Мара дождалась, пока отец закроет дверцу изнутри, чтобы утолить любопытство.– Камеры наблюдения засекли подозрительного человека, – нехотя пояснил профессор. – Арабского происхождения. Он все это время был в порту, стоял один, ходил по набережной и кому-то звонил. Журналисты слили информацию и устроили панику. Якобы это работа террористов…
– Да ладно! И кто станет устраивать теракт на лодке в Швеции?
– Никто, – Эдлунд помрачнел и вытащил телефон. – Но это не самое худшее. Я, кажется, знаю, кого они подозревают…
Не успел профессор договорить, как машину открыли.
– Детектив Юнссон, – представился высокий мужчина в штатском. – Я предлагаю поговорить в офисе полиции.
– Конечно, – нехотя отозвался Эдлунд.
– Я поеду на своей машине, а вас отвезет офицер Блум.
В присутствии полицейского поговорить не удалось. Служитель закона молчал, Эдлунд нетерпеливо мял смартфон, а Мара, хоть дорога и заняла от силы минут двадцать, ерзала и ждала хоть какой-то определенности. Но ждать пришлось долго.
В офисе царило оживление, нехарактерное для размеренных шведских будней. Телефоны трезвонили хором десяти сигнализаций. Нервозность распространилась на каждого, кто ненароком оказался поблизости. Все бегали, суетились, воздух буквально раскалился от суматохи.
Мара, Сэм, Эдлунд и еще два старика в спортивных костюмах протиснулись за Юнссоном в его закуток. Кабинетом эту серую офисную ячейку было назвать затруднительно. Как, впрочем, и стариков спортсменами: их кроссовки и бейсболки выглядели, как насмешка в сторону стройности и активного образа жизни.
Юнссон рухнул за стол и включил компьютер.
– А когда будет опознание лодки? – осторожно спросил Эдлунд.
– Там нечего опознавать, – детектив вытащил смартфон. – На борту было обнаружено тело, но оно по большей части уничтожено огнем. Эксперт считает, что жертва была одна, мужчина около семидесяти-семидесяти пяти… Пока мы держим эту информацию втайне. Мне нужно ваше описание жертвы, лодки, всего, что может помочь нам… – Юнссон внезапно поморщился и чихнул. Потом снова. И еще раз – так громко влажно, что долетело даже до Мары.
– Здесь что, кошка?! – возмутился детектив, вытирая слезы. – Кто принес животное?
– Простите, шеф, – выкрикнул кто-то из холла. – Бродячая, я только покормить…
Мара вытянула шею, чтобы разглядеть получше: один из офицеров гладил худого рыжего кота. Тот сидел, глядя большими невинными глазами, и, будто поняв, что речь про него, жалобно мяукнул.
– Уне… уне… – Юнссон едва не вычихнул легкие. – Унесите сейчас же! – рявкнул он и посмотрел мутным взглядом на своих посетителей. – Извидите…
Мужчина собрался высморкаться, но на горизонте возник другой офицер. Его лицо было таким бледным и перепуганным, что Мара поняла: кот сегодня будет не главным провалом.
– Что еще, Дальберг?
– Мне сказали, что вы хотите видеть задержанного.
– И? В чем проблема? Хочу показать свидетелям.
– Так вроде… – офицер вжал голову в плечи.
– Что? – угрожающе тихо переспросил Юнссон.
– Его нет.
– Что. Значит. Нет?!
– Камера пуста.
– А видео?!