Пикантный аккорд для тихони

— Даша! — из коридора позвал Лёша, который только что вернулся. В спину тут же повеяло сквозняком. — Закрой окно, простудишься же, — тут же возник он посреди кухни, дергая за ручку пластиковую оконную раму.

Наблюдала за действиями родственника с каким-то отрешением. Мне все казалось, что я уснула и никак не могла проснуться.

— У меня для тебя новость, — радостно провозгласил парень и поставил полный пакет, как тогда подумала, продуктов, на стол. — Я был у тебя на квартире — это жесть!

— Что там? — хмуро косясь в сторону тяжелой ноши брата, вопросила. Всегда раздражала эта его привычка, класть пакеты на кухонный стол. — Ты пугаешь меня.

Да, накануне утром я попросила Лешу проверить мою жилплощадь, сама не зная ради чего. Ведь даже если бы туда проникли воры, они бы оставили пару добытых тяжким трудом купюр… Да хотя бы на ремонт душевого шланга, что вечно протекал!

— Соседка твоя, теть Катя, тут же начала мне выносить мозг на счёт того, что к тебе каждый день ломится какой-то мужик, — ошарашил меня новостью брат. Сердце застучало быстрее, словно разливая ту ледяную корку отчуждения, в которое я его поместила. Вперёд попадаюсь, уже не осознавая своих действий. — Ну, Лукьян твой, похоже. Так ладно ломится! — всплеснул руками Лёша, хитро поблескивая глазками. — Как только увидел теть Катю, так сразу ей начал всучивать какие-то свертки в подарочных упаковках…

— Серьезно? — растерянно отозвалась. Неужели Лука решил поступиться своим словам и все же продолжить добиваться моего внимания? Вероятно, это его какой-то хитрый план, чтобы сильнее побесить меня. — И что в них было?

— М-м, интересуешься. Неужели готова продаться за безделушки?

На самом деле Лёша озвучил мои мысли. Внутри, несомненно, разливалось тепло от осознания того, что блондин не забыл обо мне. Однако этого было все равно недостаточно, чтобы довериться ему. Он ни разу не говорил о своих чувствах. Не было никаких клятв, признаний и тому подобное. Лишь насмешки и тяжелая правда о ветрености его натуры. Творческие же люди — они такие. Сами себе на уме.

— Вовсе нет. Можешь не говорить, — отмахнулась, задавливая своё любопытство на корню. Ничего интересного там быть не могло.

— Я лучше покажу, — загадочно улыбнулся брат и потянулся к пакету, начиная в нем копошиться. — Теть Катя все отдала мне, говорит, только захламляет ее прихожую. Хотела на мусорку все повыбрасывать, но думаю это она так, сгоряча. Держи.

Лёша протянул мне небольшую коробочку, обёрнутую подарочной бумагой с мультяшными котятами.

— Что это? — нахмурилась, принимая из рук брата подарок.

Подумать только, Лукьян даже не раскрывая содержимое коробки, умудрился посмеяться надо мной!

— Откуда ж мне знать, — пожал плечами Лёша. В его голосе отчетливо было слышно нетерпеливость. — Открой и сама посмотри.

Больше не дожидаясь, когда братец лопнет от едва сдерживаемого любопытства, потянула за ленточку, развязывая узел на свертке. Обёрточная упаковка тут же с шуршанием упала на пол, а в моих руках застыл металл продолговатого предмета…

Музыкальные инструменты? Кто бы мог подумать!

— Одного понять не могу, — задумчиво кусая губу, Тихо произнесла, крутя в руках предмет. — Зачем мне губная гармошка?

Именно в этот момент мой взгляд упал на упавшую оберточную бумагу, на обратной стороне которой было написано резким размашистым почерком:

«Не знаю, на чем ты любишь играть, но уверен, это будет лучше, чем на гитаре».

— Какой же…

— Кто? Ну кто? — с шутливым вызовом отозвался брат, сдергивая пакет со стола и тряся им перед моим лицом. — Тут ещё целая гора таких сюрпризов.

— Дурак он, — озвучила свой вывод. — Неужели думает, что эти… инструменты хоть как-то изменяет мое отношение к нему?

— Не знаю, может он добивается чего-то другого? Хоть не банально цветами закидывает, — казалось, будто Лёша заранее подготовился к этому разговору. Так удачно он оперировал своими аргументами, словно знал, что бы меня разозлило больше всего.

— Я бы не отказалась от цветов, — отвернула голову, чтобы брат не видел моих настоящий чувств. Но, видимо, опоздала я со своими попытками хоть что-то скрыть.

— У-у-у, как все запущено, — даже не пытался скрыть веселье Лёша.

— А ну перестань! — все же взорвалась, мгновенно сдуваюсь. Чего, собственно, так нервничала? Это же всего лишь безделушки… — Я же образно…

— Ты уверена, что твой побег стоит того? — брат поставил пакет с подарками на стул и стал суетиться возле плиты, ставя на огонь чайник.

— Марк просил, чтобы я не портила карьеру Луки. Я не могу с ним так поступить. Из-за одной интрижки сломать жизнь… — сказала и сама не поверила своим словам.

Серьезно, Даша, и это твоя причина? Нет, больше всего ты боишься остаться один на один со своим разбитым сердцем, ведь знаешь, что потонешь в этом парне с головой. Ведь любое твоё увлечение, будь то музыкальное или образовательное — это попытка сбежать от реальности. И пока ты это понимаешь, ты никогда не сможешь позволить себе увлечься кем-либо из людей.

— Почему ты так уверена, что это только лишь интрижка? — вывел меня из мыслей брат, подливая кипятка в мой опустевший стакан с чаем.

— Он сам мне сказал, — разжала руку, в которой все это время держала гармошку, и отложила инструмент в сторону. — Что не будет ползать на коленях перед девчонкой, которая воротит от него нос…

— И? — садясь напротив, вопросил Лёша.

— Что и? — не понимающе взглянула на него. Что он, блин, имеет ввиду?

— Тебе нужно, чтобы возле тебя ползали? — снова это веселье.

С чего бы брату надсмехаться надо мною в такой момент? Он же видел, как мне было плохо…

— Это же образно, — растеряно отозвалась, перебирая в голове варианты, которые бы могли объяснить поведение брата.

— Во всяком случае, он точно показывает сейчас, что очень хочет привлечь твоё внимание. Думаешь, стоит выкинуть этот бубен? — Лёша вытащил из пакета первый попавшийся свёрток, который тут же распаковал.

— Отдай! — вырвала из его рук инструмент, сердечно прижав его к себе. — Это вообще-то тамбурин*! Выбрасывать такое нельзя. Это же стоит баснословные деньги, ручная работа…

— Ну, тогда разбирайся с этим сама, — допив чай, встал со стула братец. — А я пошёл, — и махнул рукой на прощание, вновь уходя из дома.