Пикаро
Шрифт:
— В Даллас? – спросил Бин, посветлев лицом.
— Нет, чувак. В Эль-Пасо. Я никогда не был в пустыне.
— Я могу платить за бензин, — предложил Бин.
— Да, хорошо. Договорились. Пополам.
Дениз принесла два чека, бросила их на стол. Бин потянулся за своим, но Пол схватил его первым.
— Я заплачу. Оставь чаевые Дениз. И оставь хорошие чаевые. Она, похоже, хороший человек.
Бин последовал за Полом из закусочной. Их ждала ночь.
— Нам сюда. — сказал Пол. Он подвел Бина к красивому Доджу
Бин остановился, чтобы полюбоваться.
— О Боже, — сказал он. – Это лучшее, что я когда-либо видел. Все настоящее?
— Все, что имеет значение, — сказал Пол, гордясь своей маленькой дорогушей. — Сердце, с которым она родилась, все еще под капотом. Восьмицилиндровый 383 Строкер.
— Она прекрасна. Не хочу оскорбить ее, положив свою задницу на сиденье.
— Она видела много задниц, Бин. Не парься.
Пол отпер переднюю дверь для пассажира.
Бин забрался внутрь. Черный виниловый интерьер выглядел и пах новым. Пол закрыл дверь и подошел к месту водителя, сел в машину и завел ее.
— Хорошо, — сказал он, — Эль Пасо, мы едем.
Пол выехал на сорок пятое и включил фары.
— У меня был длинный день. Тут есть мотель примерно в часе езды отсюда. Если не возражаешь, я бы хотел поспать. Я бы позволил тебе вести, пока я сплю, но это, вероятно, не лучшая идея.
— Не лучшая, — согласился Бин.
— Расскажи мне свою историю жизни, Бин. Радио сломано, — пояснил Пол, регулируя зеркало заднего обзора.
— Да ничего такого. Во мне ничего особенного. И я не сделал ничего особенного.
— Я бы сказал, что мы все особенные. Но вот что сказать тем, кто действительно не. Сколько тебе лет?
— Девятнадцать.
— Ты живешь со своими родителями?
Бин усмехнулся.
— Нет. Они отреклись от меня.
— Ты никогда им и не принадлежал, — сказал Пол. — Большинство животных заботятся о своем молодняке, пока молоко в груди не высохнет. Некоторые животные бросают своих детей, как только те рождаются. Но люди? Они никогда не отпускают. Это неестественно. Родители? Они держат пальцы у тебя в мозгу, пока не умрут.
— Я был довольно диким. А они строгими, — сказал Бин.
— Чем они занимаются?
— Они стоматологи. У них практика в маленьком Сайгоне. Вьетнамская часть Хьюстона.
— Так что же произошло? Почему они отвергли тебя?
— Больше чем одна причина. Самой большой была религия. Они стали баптистами. Начали ходить во Вьетнамскую Баптистскую церковь. Я не смог. Это была чушь собачья. Они оставили «там джао» — три дисциплины, во Вьетнаме. Я мог понять, почему они покинули страну, но чтобы так выбросить всю систему верований? Я не смог войти на борт с Христом. Поэтому они выгнали меня, когда мне исполнилось шестнадцать.
Было кое-что еще. Но Бин решил оставить свою сексуальность в стороне. Его родители презирали гомосексуалистов. Они думали, что Бин психически болен. Их новая религия усугубила ситуацию. Он боялся, что этот разговор испортит настроение, поэтому он решил узнать больше о Поле.
— А что насчет тебя?
— Меня? У меня было не так сложно, как у тебя.
Нормальные родители. Нормальное воспитание.— Где ты вырос?
— Я родился в Канзасе, но моя семья много переезжала. Я был военным мальчишкой. Уверен, что люблю путешествовать с тех пор.
— Так что ты теперь делаешь?
— Я путешествую. Я блуждаю. Я заклятый бродяга. Или пикаро. Я предпочитаю это слово. Звучит получше. Я не знаю, как можно жить и умереть в одном месте, когда есть так много, чего можно увидеть.
— Ты богат? Как ты можешь себе это позволить?
Пол усмехнулся.
— Если мне нужна еда или бензин для моей девушки, я нахожу черновую работу. Я зарабатываю столько, сколько мне нужно, и двигаюсь дальше. Потому что я всегда должен быть в движении.
Вспышка фар осветила зеркало заднего вида.
— Похоже, кто-то пытается привлечь мое внимание, — сказал Пол. Он не выглядел обеспокоенным.
Бин повернулся к заднему окну. Все, что он видел, были огни автомобиля, который их преследовал. Он запаниковал. Подумал о Томасе и машине, которую видел у закусочной, когда Карен ушла. Могли ли они проследить за ним? Увидели, как он садится в фуру Джина и проследили за грузовиком до Мэдисонвилля? Он не был уверен. Он вырубился и не знал, преследовал ли их автомобиль.
— Может быть, они хотят обогнать? – предположил Пол.
Он опустил окно и помахал им. Машина дернулась к ним, начала обходить Додж.
Пол увидел машину раньше Бина.
— Привет! Хорошая Кобра! Она красавица! Что у нее под блузкой? V-8 428?
Бин согнулся и вжался в дверь.
— Пол! Они собираются убить нас!
Бин видел, как один из людей Томаса направил пистолет из пассажирского бокового окна автомобиля.
— А ну остановись!
— Черт, — сказал Пол, — Воу, воу, полегче.
Пол заглушил двигатель. Кобра остановилась рядом с ним. Прежде чем он успел сказать хоть слово, двое мужчин открыли дверь и выхватили Пола с сиденья. Бин, все еще прижимаясь к своей двери, упал плечом в пыль, когда дверь дернули. Двое мужчин выволокли его.
— Тащите их. Я хочу немного уединения для этого шоу.
Бин узнал голос Томаса. Он почувствовал злость.
Прости меня, Пол. Ты умрешь из-за меня.
Его тащили несколько футов, Бин думал, что вывихнет плечи. Гравий больно царапал спину, пока его, наконец, не стащили на мокрую траву. Его бросили и он смог сесть. Бин посмотрел направо, Пол был тут же на коленях. Полная луна ярко освещала поляну. Их будут пытать и убьют в серебряном лунном свете. Это была вовсе не романтическая перспектива.
Томас стоял перед Бином. Четыре мексиканца стояли позади. Они носили грубые куртки. Томас был в кожаном жилете, на голое тело и в грязных джинсах. У него была непослушная, волнистая грива черных волос. Он переводил внимательный взгляд с одной жертвы на другую и поглаживал дубинки.
— Простите, я вас знаю, ребята? – спросил Пол. Он казался больше смущенным, чем испуганным.
Томас посмотрел на Пола, указал дубинкой на Бина.
— Что ты делаешь с этим желтым? Собирался трахнуть маленькую сучку? Хочешь эту цыпочку?