Пикассо и его несносная русская жена
Шрифт:
Франсуаза Жило (и ее пристрастие в этом легко понять) отзывается об Ольге не очень хорошо:
«Ольга не горела священным огнем своего искусства. Ничего не понимала в живописи, да и во многом другом. Вышла замуж с мыслью, что будет вести праздную, беззаботную жизнь человека из высшего общества. Пабло решил, что будет по-прежнему вести богемную жизнь - разумеется, на более высоком, роскошном уровне, но останется независимым».
Беззаботную жизнь? И это с Пикассо? Да разве такое было возможно хотя бы теоретически? На самом деле Ольга была великолепной хозяйкой, и она могла бы умело управлять хоть целым поместьем, так что управиться с квартирой Пикассо ей не составляло труда. И явная несправедливость
«Ольга позаботилась о том, чтобы новая гостиная, окна которой выходили на улицу, и столовая с видом на сад были обставлены мебелью, отвечающей ее вкусу, и чтобы в той и другой комнате было достаточно красивых кресел для многочисленных гостей: она собиралась принимать их подобающим образом».
Брассай дополняет этот рассказ:
«В нижней квартире - просторная столовая с большим, раздвигающимся столом, сервировочный столик, в каждом углу - по круглому столику на одной ножке; гостиная выдержана в белых тонах, в спальне - отделанная медью двуспальная кровать. Все было продумано до мельчайших деталей, и нигде ни пылинки, паркет и мебель блестели [...]
Эта квартира совершенно не вязалась с привычным стилем жизни художника: здесь не было ни той необычной мебели, которую он так любил, ни одного из тех странных предметов, которыми ему нравилось окружать себя, ни разбросанных как придется вещей. Ольга ревниво оберегала владения, которые она считала своей собственностью, от влияния яркой и сильной личности Пикассо».
Короче говоря, эта квартира, похоже, стала для Ольги символом всего, о чем ей мечталось и чего ей удалось добиться.
Глава девятая. Совместная жизнь в Париже
Итак, Ольга принялась усердно обставлять новое жилище. Пикассо не вмешивался. Он ограничился тем, что мгновенно навел привычный для него беспорядок в мастерской.
Роланд Пенроуз пишет:
«Студия Пикассо находилась этажом выше. В ней он хранил бесчисленное множество предметов, приобретенных специально или случайно подвернувшихся под руку. Картины Руссо, Матисса, Ренуара, Сезанна и других художников в беспорядке висели на стенах или были прислонены к ним, придавая беспорядку своеобразную привлекательность».
На этаж Пикассо Ольга не заходила. Это была его безраздельная вотчина.
Брассай рассказывает об этой верхней квартире так:
«Я думал, что окажусь в мастерской художника, но оказался в квартире, где повсюду беспорядочно валялись вещи. Без сомнения, никогда еще ни одна «респектабельная» квартира не была так нереспектабельна. Она состояла из четырех или пяти комнат, в каждой - по камину с мраморной доской, над которой красовалось зеркало. Мебель из комнат была вынесена, а вместо нее громоздились картины, картоны, пакеты, формы от скульптур, книжные полки, кипы бумаг, и какие-то странные предметы лежали в беспорядке вдоль стен, покрытые толстым слоем пыли. Двери всех комнат были распахнуты, а может быть, и просто сняты с петель, благодаря чему эта огромная квартира превратилась в одно большое пространство, разбитое на закоулки, каждый из которых был отведен для вполне определенной работы.
Паркетный, давным-давно не натиравшийся пол покрыт ковром окурков [...]
Мадам Пикассо никогда не заходила в эту мастерскую, и, поскольку за исключением нескольких друзей Пикассо никого туда не пускал, пыль могла вести себя как ей вздумается, не опасаясь, что женская рука примется наводить порядок».
Да, новое пристанище художника мало напоминало «Корабль-прачечную» (Bateau_Lavoir) на улице Равиньян, где Пикассо в свое время поселился с Фернандой
Оливье, своей первой «настоящей женщиной».Кстати, о Фернанде. В специальном ящике, покрытом красной тканью, Пикассо расположил все, что было связано с ней: шарф, который был на ней в день их первой встречи, портрет, написанный им, и две шелковые розы, выигранные когда-то ими в лотерею на бульваре Клиши. То есть он зачем-то соорудил у себя на этаже целый мемориал, посвященный ей. Впрочем, все, что было связано с Фернандой, - безумства молодости. Теперь у него началась упорядоченная семейная жизнь.
А что же Ольга?
Бывшая балерина-дворянка мечтала о своем уютном доме, где могла бы принимать гостей. По ее глубокому убеждению, в доме обязательно должна была быть пусть небольшая, но библиотека, фортепьяно, нормальная постель, белье, скатерти, посуда, цветы и многое-многое другое, без чего просто не может жить чистоплотная благовоспитанная барышня. Ничего этого поначалу не оказалось и впомине, и тогда первая тень растерянности появилась на лице молодой женщины.
В довершение ко всему, в Париже Ольга наконец-то вплотную столкнулась с истинными привычками любящего всякий хлам Пикассо, а также с его настоящим творческим «лицом» - ненавистным ей кубизмом во всем его многообразии.
Даже став очень богатым человеком, Пикассо сохранил самые простые вкусы и привычки. Да, он ничего не имел против того, чтобы его Ольга покупала себе дорогие наряды, но сам предпочитал ходить всегда в одном и том же костюме, в котором ему было удобно.
Вообще одежда никогда его не занимала, хотя в Париж он в свое время приехал, одетый «под художника». Во всяком случае, ему казалось, что именно так должны одеваться настоящие художники: широкая бархатная куртка, борода, обязательно берет, небрежно надвинутый на ухо . Пикассо тоже отрастил себе бороду, но потом сбрил ее. Теперь Пабло претило сходство с «настоящим художником». Значительно уютнее ему было в «костюме механика»: синий комбинезон, хлопчатобумажная рубаха (белая в красный горошек, всего за полтора франка купленная на рынке Сен-Пьер), красный кожаный пояс и испанские сандалии на веревочной подошве.
А новоявленная мадам Пикассо, напротив, желала не только иметь респектабельный дом, но и выглядеть респектабельно. Поэтому между ними «почти сразу же начались нелады», как утверждает Франсуаза Жило. Ольга стремилась к светской жизни в Париже и мечтала о высшем обществе. Ей нравились обеды в дорогих ресторанах и балы, которые устраивала парижская знать. Кстати, в Париже ей нравилось все. Люди, атмосфера, театры, восхитительный круговорот светской жизни - все приводило Ольгу в восторг. И ее можно понять. Во всяком случае, каждый, кто хоть раз бывал в Париже, кто дышал его воздухом, с готовностью разделит ее восторги.
Идя на поводу у дамы своего сердца, Пикассо тоже попытался стать светским человеком.
Под влиянием Ольги он начал одеваться респектабельнее и дороже. Даже выглядеть стал как-то свежее, словно помолодев лет на десять, однако деньги все равно предпочитал тратить не на «все эти глупости», а на приобретение каких-нибудь экзотических вещей, так возбуждавших его воображение.
Кстати, об экзотических вещах. Собирать их Пикассо начал еще в монмартрский период своей жизни. Эти старые штучки сопровождали его всю жизнь, вызывая возмущение сначала Фернанды Оливье, потом Ольги, а потом и тех, кто ее сменил. Жилище живописца было завалено коврами разной величины, нелепыми музыкальными инструментами, бутылками всевозможных форм и цветов, коробочками из ракушек и т. д. Короче говоря, тем, что, с точки зрения нормального человека, было обыкновенным хламом.