Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

— Все может быть, — заметил Вейс скептически. — Давай собирайся, пора.

— Что вы… ах, да, сэр. Но мне хотелось бы узнать поподробнее… об этом деле.

Костлявые пальцы Фрэнки больно впились в руку Темплера.

— Хватит болтать, — отрезал он, и Святому оставалось только надеяться, что Хоппи Юниац не отлучился от своего поста в полуквартале от этого места. Тем временем его запихнули на заднее сиденье «седана», и звук захлопнувшейся дверцы возвестил о неотвратимом наступлении новой главы этой истории.

Неопрятный вид шофера только подтвердил его подозрения, что пока он имеет дело только с пешками. У Саймона было слишком мало времени, чтобы оценить ситуацию: как только машина тронулась, Фрэнки сорвал с него темные очки, и на их месте оказалась эластичная и абсолютно непрозрачная повязка. Святой убрал очутившиеся у него на коленях очки в карман и робко запротестовал.

— В чем дело? Не надо мне завязывать глаза!

В ответ раздался короткий смешок шофера, но в голосе Фрэнки зла не чувствовалось.

— Может, так оно и есть, а может, и нет.

— Но…

— Хватит. Побереги свое красноречие для полиции. Ты думаешь, нам не все равно? Каждый зарабатывает, как умеет. — Теперь в его словах слышалась нескрываемая насмешка. — Тут мы расходимся с властями. Не поднимаем шума из-за лицензии на подаяние. Если ты парень сметливый и можешь их надуть, нет вопросов. Но все это до тех пор, пока не захочешь повторить эту шутку с нами.

Саймон замолчал. Фрэнки фамильярно похлопал его по колену.

— Нас это не касается. У нас к тебе только один вопрос. Сколько?

— Ну, что ты, — снова засмеялся шофер. — Парень будет паинькой, не так ли?

— Заткнись, — беззлобно огрызнулся Вейс. — Будь уверен, все так и будет. А твое мнение по этому поводу никого не интересует.

Тем временем его руки ощупали Святого с головы до пят, не пропустив ни одного дюйма, где можно было спрятать оружие.

— Я ничего не понимаю. Куда мы направляемся? — жалобно запричитал Святой.

— Это что-то вроде масонской ложи, — небрежно бросил Фрэнки. — Тебя представят и приведут к присяге, понял?

Все это время Саймон пытался определить направление движения. Но даже уроженец Чикаго давно запутался бы в этих поворотах и объездах. Оставалось только надеяться, что им не удалось сбить со следа Хоппи, висевшего у них на хвосте.

По расчетам Саймона не прошло и получаса, как машина остановилась. Щелкнула открывающаяся дверца. Святой попытался снять повязку, но те же костлявые пальцы перехватили его руку, грубо вытащили из машины и повели куда-то. Свежий ветерок обдувал лицо, послышался отдаленный гул поезда. Очевидно, они были где-то в пригороде.

Дверь за ними захлопнулась. В подъезде гулко отдавались их шаги, послышался лязг еще одного замка, и пришлось спуститься куда-то по ступенькам.

— Вот мы и пришли. Включи-ка свет, — послышался голос Фрэнки. — Стой на месте, сейчас я сниму повязку.

Яркий свет ударил Саймону в глаза, он вздрогнул и остался стоять неподвижно, понимая, что из темноты за ним внимательно наблюдают. Старый полицейский прием. Хозяева Малыша следили за каждым его движением: им предстояло решить, не принадлежит ли он к какой-нибудь соперничающей группировке, а заодно и запомнить его внешность на случай предстоящего возмездия.

— Мы приветствуем тебя от имени Благотворительного Общества и рады принять тебя, в ряды организации, созданной для помощи и защиты таких же обездоленных, как ты, — раздался из динамика неестественный, дребезжащий голос…

Скорее всего, эта небольшая речь была записана заранее, использовалась далеко не впервые и была частью рутинной церемонии.

Оратор заметил, что нищенство является одной из самых древнейших профессий. Кроме того, были упомянуты древние монахи, Армия Спасения и некоторые другие достойные представители этого занятия. Особый упор был сделан на тяготы, подстерегающие разрозненных представителей этого ремесла, вынужденных объединяться для собственной безопасности и защиты своих прав в некое закрытое братство, которым и является Благотворительное Общество.

Святому пришлось признать, что все это звучало довольно убедительно. Его глаза понемногу стали привыкать к чрезмерно яркому освещению. Правда, рассматривать было практически нечего: часть оштукатуренной стены, дверь и громкоговоритель, стоявший на полу, провода от которого уходили в темноту.

Тем временем невидимый оратор отечески наставлял:

— В обмен на твою защиту ты будешь отдавать половину своей дневной выручки Мамаше Хейзел — управляющей «Элиот-отеля», в котором за умеренную плату тебе предоставят кров. Она будет руководить твоими действиями и укажет место сбора милостыни. Кроме того…

Здесь голос зазвучал вкрадчиво:

— …не вздумай юлить, за тобой станут присматривать, и нарушение наших законов будет сурово наказано. Если у тебя появились вопросы, то Фрэнки даст необходимые разъяснения.

Вопросов у Святого было много, но время их еще не наступило. Ему было понятно, что он недооценил предусмотрительность и осторожность Короля. Если бы даже Его Высочество присутствовал где-то поблизости, в чем Саймон очень сомневался, то пристрелили бы его гораздо раньше, чем он успел бы выйти из пятна света.

Ситуация к поспешным действиям явно не располагала.

— Нет, сэр, — невнятно пробормотал он. — У меня вопросов нет.

— Тогда пошли, — приказал Фрэнки.

Его глаза снова закрыли повязкой, а, поднимаясь по лестнице, он за спиной услышал знакомый лязг засовов.

Уже на улице что-то звякнуло в кармане у Святого и покатилось по мостовой. Он нагнулся и попытался разыскать потерю наощупь, но Фрэнки грубо поднял его с колен.

— Эй, в чем дело? — подозрительно спросил тот.

— Он уронил монету. Вот она, — затараторил шофер.

— Извините. Я не в своей тарелке сегодня, — пролепетал Саймон.

Это звучало довольно убедительно, и конвоиры его зло расхохотались.

— С этого не разбогатеешь. — Шофер вернул ему монету. — Шевелись. Нам еще предстоит небольшая прогулка.

— Куда?

— По окрестностям. Потом вернемся в исходную точку. Сюда приходят только по приглашению. Король не любит непредвиденных визитов.

VII