Пилигримы проклятых земель
Шрифт:
– Да понял уже… Хватит!
Я постарался как можно вежливей прервать издевательства над моим самолюбием инженера. Сделать это хотелось еще и потому, что на протяжении всей этой речи по занимательно механике в голове моей вертелся один весьма любопытный вопрос:
– Радиоактивные элементы, говоришь… Стронций девяносто, например? – в этот момент мне так захотелось увидеть лицо ханха, что призрев опасность налететь на очередную рыжую подпалину, я обернулся.
Главный словно ждал этого. Он сразу нашел мои глаза и, хмуро глядя в них, едва заметно кивнул:
– Стронций девяносто это непременный атрибут планет с активным термоядерным ядром. Такие планеты очень редки и очень нестабильны, но порой на них зарождаются уникальные формы жизни.
Не знаю,
От осознания всего этого захотелось вцепиться ханху прямо в глотку и не отпускать до тех пор, пока тот не испустит дух. Хотя наверное и этого будет мало. За все то, что они сделали, его следует повесить, утопить, расстрелять, четвертовать, а затем поджарить на медленном огне. Я бы так и сделал, точно сделал, кабы в этот момент у меня не были заняты руки. «302-ой» как раз полз по узенькому перешейку между двумя крупными рыжими подпалинами, и отпустить руль, остановиться или хотя бы притормозить не получалось. Никак не получалось! Каким-то внутренним чутьем я чувствовал, как трещит асфальт под колесами тяжелой машины. Какая уж тут, к дьяволу, остановка!
Когда мы наконец миновали опасную зону, я уже немного подостыл. В голове появились совсем другие мысли. Первая, самая яркая – как бы так побыстрее добраться до заветного модуля. Вторая, пропитанная грязно-зеленым цветом сомнений – а можно ли верить Главному? Не обманет ли, гад? И третья, уж совсем темная – кто те неведомые существа, которые взяли ханхов за яйца? Насколько к ним применимо изречение: «Враг моего врага – мой друг».
К этому моменту я уже настолько владел собой, что смог понять: сговор с врагами создателей лично нам может ничего и не дать. Кто гарантирует, что эти существа могут остановить превращение планеты? Да никто! И что из этого следует? А следует лишь одно – мы должны идти своим путем, продолжать делать то, что начали и надеяться, что бог на нашей стороне.
Мысленно произнеся «бог», я попытался представить лицо Главного. Вообще-то физиономист из меня никакущий, но почему-то в этом случае мне хотелось ему верить. Ведь он не предавал нас никогда. Ведь он, поступая против воли своих собратьев, пришел в Одинцово, нашел меня и Лешего. Ведь он помогал нам, да и сейчас идет рядом. Неужели все это ничего не значит?
Прикидывая так и этак, тасуя события и факты, я провожал взглядом терриконы многочисленных могильников. На небольшом участке меж деревнями Елагино и Щекутино их наворотили не меньше десятка. Высокие. Настоящие горы среди среднерусских полей. Часть из них даже не успели как следует засыпать. А последний, возле самого Щекутино, забросили так и не заполнив. Именно над ним сейчас и кружили три «мотылька». Удаляясь от обнесенного земляным валом котлована, они становились невидимыми, а приближаясь, попадая в зону бьющего снизу излучения, вспыхивали как сигнальные ракеты. Красиво, черт побери! Можно даже засмотреться. Однако зрелище портило одно очень гадкое чувство, которое именовалось не иначе как страх. Подумалось: а ведь эти «милые» огоньки легко и просто могут сорваться со своих замысловатых траекторий и помчатся прямиком к нам. Вот тогда и нахаваемся мы этой красоты по самое не хочу.
В надежде на то, что сотни тонн радиоактивных отходов для «мотыльков» являются куда более привлекательной штукой, чем наша четырехколесная колымага, я отвел взгляд от могильника и поглядел в сторону Щекутино.
Щекутино… Название деревеньки мне словно что-то пыталось напомнить, подсказать. Что именно я понял лишь когда справа от дороги замаячило десятка полтора дотла сгоревших деревенских домишек, а за ними сплошная стена черного леса. Вот оно – лес! К северу и северо-востоку от Наро-Фоминска леса были выжжены, после выезда из города шоссе окружали сплошные
пахотные поля, а вот теперь нам впервые предстояло столкнуться с лесом Проклятых земель. Ничего хорошего я от этой встречи не ждал, да и мои товарищи тоже. В наших головах были еще очень свежи воспоминания от незабываемого турне по маршруту «Одинцово-Подольск».– Лес, что ли? – Загребельный озвучил то, что и так всем было прекрасно видно.
– Лес, будь он неладный, – я сбавил скорость. – Конечно будут прогалины, пахота и даже одна деревушка, но в целом массив здесь километра на четыре. Это я помню хорошо. Как-то жена потянула сюда грибы собирать.
– Много, – буркнул Нестеров. – Объехать никак не получиться?
– Пока будем плутать по стежкам-дорожкам, ночь наступит, – отрезал я. – Да и подвеска у нас… Короче, сам знаешь.
– Ну, тогда делать нечего, поперли по шоссе, – милиционер тяжело вздохнул и сунул ствол своего АКСа в пулеметную амбразуру правого борта.
Поперли, – мысленно повторил я и слегка добавил газку. Последовав за изгибом Киевского, «восьмидесятка» поползла на юг. Коридор из высоких мертвых деревьев начал быстро сужаться. Уже через каких-то полкилометра мы оказались в узком каньоне, с двух сторон стиснутые мощной колоннадой самого неприветливого вида.
Деревья здесь выглядели очень и очень странно. Все они практически полностью лишились своих крон. Уцелели лишь стволы и самые толстые скелетные ветви. Складывалось впечатление, что над этим лесом пронесся неистовый ураган, который и проредил некогда густые кроны берез и осин. Однако при более внимательном взгляде на окрестности от этой гипотезы приходилось отказаться. Земля под деревьями была чиста, едва ли не ухожена, как в настоящем парке. На ней не обнаруживалось ни одной сломанной веточки. Кустарника и высокой травы тоже не было видно.
– Не нравится мне все это, – пробурчал Леший.
– Да, как-то неправильно вокруг, – поддержал подполковника Нестеров.
– Ветров, двигайся очень медленно, – голос Главного прозвучал в диссонанс чекисту и милиционеру. – И, чтобы не произошло, не вздумайте стрелять.
– А что может произойти? – поинтересовался я, но тут же позабыл о своем вопросе.
Причина этого молниеносного склероза находилась в полусотне метров впереди и справа. Я совершенно отчетливо увидел, как одно из придорожных деревьев раздвоилось, расщепилось пополам. Одна его часть так и осталась стоять слегка наклоненной в сторону дороги, зато другая, опираясь на тонкие длинные лапы, которые я сперва принял за ветви, стала медленно опускаться на землю. Это было существо, напоминавшее огромного, метров семь в длину темно-коричневого богомола. Только в отличие от своего земного прообраза форма его тела была какая-то абстрактная, рубленная. Тварь словно была сделана из неряшливо вырезанного и сваренного ржавого железа. Оказавшись на земле, существо поползло прямо на нас. И ответом на это движение стали щелчки затворных рам.
– Не стрелять! – выкрикнул Главный, а когда бряцание оружия смолкло, уже более спокойно добавил: – Полковник, останови машину. И будет лучше, если выключишь двигатель.
Легка сказать «не стрелять», да еще и «останови». А «выключить двигатель» это, вообще, не в какие ворота! Я с подозрением покосился на ханха.
– Ларги не хищники, – поспешил пояснить тот. – Они питаются целлюлозой. Но в случае необходимости могут защищаться. И окончательно доломать бронетранспортер им не составит труда. А там уж в гневе могут добраться и до нас.
– Так что делать? – я все еще не решался нажать на тормоз.
– То что я сказал. Остановиться и дать ему ознакомиться с нашей машиной, понять, что она несъедобна и не представляет опасности. Убедившись в этом, ларг телепатически передаст новость всем остальным обитателям колонии. Вот тогда мы сможем свободно проехать.
– Эх, смотри не ошибись.
Мне не очень нравилась эта идея. Не заклинь башню, я бы ни за что не дал этому страшилищу ползать по броне «302-го». Но, похоже, ханх был прав, и другого выхода сейчас не было. Именно поэтому я послушно остановил машину и заглушил двигатель.