Пилигримы проклятых земель

Я долго глядел ему вслед, уж не знаю сколько. Из оцепенения вывела чья-то рука, которая очень настойчиво стала трясти мое плечо. Довершил дело слегка встревоженный голос Лешего:

– Эй, Макс, ты меня слышишь? Ты как вообще? Очнись же в конце концов!

– Ты… Вы видели? – Прохрипел я, оглядывая лица собравшихся вокруг людей.

– Видели, – с тяжелым вздохом кивнул чекист. – Как говорится, был человек, и нет человека.

Тон Загребельного, как и его лицо, по-прежнему оставались пасмурными, угрюмыми и безжизненными, собственно говоря, как и лица Лизы и Пашки. В глазах одна серая тоска, перемешенная со скорбью и печалью. И ни толики, ни искорки удивления от только что произошедшего. Ну как же так? Я задал себе вопрос и вздрогнул, догадавшись об ответе. Они ничего не видели. Абсолютно ничего! Никакого сияния, никакого светящегося шара.

В поисках разгадки я медленно перевел взгляд на лицо Главного. Но оно было бледно и неподвижно, словно гипсовая маска. Бог не мог ответить на мой вопрос, потому что бог был мертв. Глядя на ханха, я видел просто человека, обычного человека, такого же как и десятки других моих товарищей, которых довелось хоронить. И было это страшно, больно и до нельзя печально. Так что какой тут, нахрен, свет? С башкой у тебя, Ветров, не в порядке, вот и мерещится невесть что.

Решив покончить с приступом безумия, я поднялся с колен. Попытался успокоиться, привести мысли в порядок.

– Что же теперь делать? – Лиза задала как раз подходящий для этого вопрос.

– Главный сказал, что мы должны найти платформу.

– Модуль, дядя Максим, – робко поправил меня Пашка.

– Модуль, – согласился я с пацаном.

– А дальше? – Лиза подняла на меня свои большие карие глаза. – Что мы будем делать после того, как его отыщем? Что это нам даст? Что мы вообще сможем сделать сами?! – голос моей подруги дрожал, она вот-вот была готова разрыдаться, а там, глядишь, и недалеко до истерики.

– А ну, прекратить! – Леший прикрикнул на девушку.

– Это были последние слова Главного, последняя его воля. И я полагаю, он знал что говорил.

Я не пытался успокоить Лизу, я действительно так думал. Может, это и была та самая соломинка, за которую цепляется утопающий, но ничего другого нам не оставалось.

– Место мы знаем, так что дойдем, – поддержал меня Загребельный.

– А может полетим?

Пашка с восторгом и тайной надеждой глянул на стоявший посреди дороги вертолет. Возле винтокрылой машины копошились двое: пилот в синей летной куртке и старик Серебрянцев, седая шевелюра которого контрастно выделялась на фоне камуфлированного борта. МИ-8 стоял к нам левым бортом, а потому были хорошо видны распахнутые лючки гидросистемы. Авиация, конечно, не моя специфика, однако и дураку понятно, гидросистема – это серьезно. Если не починят…

– Товарищ полковник, ну как тут у вас? – знакомый голос прервал мои мысли.

Обернувшись, я увидел приближающегося к нам капитана Соколовского. Костя шел со стороны взорванного моста. Вместе со своим автоматом он нес еще один АКС-74 с раздавленным рожком и пятнами зловонной серой слизи.

– Плохо, Костя, – я кивнул на Главного. – Умер он.

– Понятно, – Красногорский спецназовец с сожалением покачал головой.

– Помповик нашел? – угрюмо поинтересовался Леший.

– А Фомина? – поспешила добавить Лиза.

– Нет. Всю насыпь облазил. Ни того, ни другого. Только вот автомат.

Соколовский продемонстрировал АКС с разбитым рожком. Выглядел при этом капитан слегка рассеяно, будто мыслями сейчас находился совсем в другом месте.

– Только автомат? – Леший как и я сразу смекнул, что это неспроста.

– Кровь еще видел. Должно быть его, – Костя указал на бездыханное тело ханха.

– Понятно, кровь. Что дальше? – Андрюха постарался помочь своему подчиненному совладать с неуверенностью.

– Товарищ подполковник, может я и ошибаюсь… – капитан наконец решился, – но по-моему в ней опилки металлические. Те самые, желтого металла. Помните, их нам товарищ полковник в убежище показывал, еще тогда, в Одинцово?

От такой новости все переглянулись. Еще бы не помнить! Металлические опилки это то, во что превращались маяки. Те самые маяки, с помощью которых на нас уже несколько раз наводили всякую нечисть. И вот теперь… Неужели новая попытка? И еще один вопрос: каким-таким боком она связана с Главным?

– Я так понимаю, ружье его мы не отыщем, – подполковник ФСБ высказал свою гипотезу произошедшего.

– Полагаешь это оно рассыпалось?

Я наморщил лоб и стал припоминать бой, то, как падал смертельно раненый ханх, как и куда из его рук вывалился помповик двенадцатого калибра. Честно говоря, получалось не очень. В воспоминаниях доминировал вид ржавой окровавленной трубы и скользящие по ней, стремительно теряющие силы пальцы Главного.

– Вполне вероятно, – в настоящее меня вернул голос Лешего.

– Получается, что и не ружье это вовсе. Тогда что?

– Сейчас уже не узнаем. Хочется верить, что ночному визиту призраков мы обязаны вовсе не этой штуке. – чекист тяжело вздохнул и как бы закрывая тему перевел взгляд на грязный исцарапанный АКС в руках Соколовского. – Выкинь. Не очистить его. С ружьем еще можно было бы повозиться, а Калашей у нас и без того хватает.

– Так точно. С собой тянуть не стану, – согласился капитан.

– Угу.

Загребельный похлопал капитана по плечу, тем самым давая понять, что тот исправно выполнил свою работу. Больше ни о поисках останков Фомина, ни о ружье Главного не стоит и вспоминать. Теперь на очереди совсем другие вопросы.

– Что с телом будем делать? – Андрюха перевел взгляд на труп ханха. – Бочек мы тут не найдем.

– Достал уже со своими бочками! – меня передернуло, стоило только представить бога, гниющим в каком-то ржавом бидоне. – Тело сожжем.

– Погребальный костер? – подполковник пожал плечами. – Что ж, красиво. Для него в самый раз будет.

– Дрова нужны. Много дров, – заметил Соколовский. – Человека на вязанке хвороста не сожжешь, это я точно знаю.

Костя и впрямь знал что говорил. Я понял это, когда взглянул в его болезненно искривившееся лицо.

– Соберем сколько сможем, польем керосином… – начал было я.

– Товарищ полковник, горючки у нас не так много. Сергеич будет упираться, – предупредил Соколовский, кивая в сторону пилота вертолета.

– А ты, капитан, уговоришь его, – прошипел я с металлом в голосе. – Приказ ясен?

– Надо, Костя. Очень надо, – Загребельный похлопал своего подчиненного по плечу, тем самым смягчая жесткость моего приказа.

– Попробую, – Соколовский слегка расслабился.

– Тогда иди, – Леший отпустил офицера.