Пилот

– Так, значит? – растерялся Ким.

– Ну а что здесь такого? – попытался успокоить приятеля Март, но было поздно, потому что тот уже обиделся.

– Конечно, – забухтел тот. – Негоже таким важным господам в одной комнате со всякими проживать. Ты у нас кто? Колычев. С Романовыми в родстве! А мы так – хренота из-под ногтей. Какие уж мы вам товарищи…

– Вить, ты случайно ночью с кровати не падал? – участливо поинтересовался никак не ожидавший подобного Мартемьян.

Он с позиции своего тридцатилетнего опыта посмотрел на Кима по-новому, отстраненно. И понял, что парень задерган, переутомлен, узкие карие глаза покраснели, волосы давно не стрижены и не мыты – торчат в разные стороны, как у героев какого-нибудь рисованного аниме мульта. Витька словно еще больше похудел и заметно вытянулся. До метра восьмидесяти трех Марта ему, конечно, было еще далеко, но для корейца он был парнем довольно рослым.

Разве что одежда, за которой следила приходящая прислуга, оставалась свежей и то только потому, что Зимин дал распоряжение ежедневно изымать грязное, класть Киму новый комплект и чистить легкие туфли.

– Никуда я не падал, – продолжал бурчать кореец. – И так на самом дне… Понимаешь, я тут на птичьих правах. Вот ты – понятно. И потомок Андрея Кобылы – боярина самого Ивана Калиты и Симеона Гордого. У тебя и дар мощнейший, и энколпион родовой от матери, стало быть, и она не из простых. И деньги. И Зимин – твой дядя. А я? Так – прицепом, словно репей к хвосту лошадиному пристал и еду на халяву…

– Ага. Кобыльему… – постарался отшутиться Март, усиленно размышляя и подыскивая правильные слова.

– Вот-вот. Ты благороден, вежлив, шутишь к месту, сказочных красоток в танцах вертишь, как хочешь. А я? Зачем вообще я нужен? Знаешь, каково это, когда тебе походя говорят, мол, ты никто. Вот я и решил, что надо учиться и быстрее начинать самому зарабатывать. Чтобы себя содержать. Потому и рву жилы на учебе. Хочу сделать свой автомат на конкурс, там премия серьезная полагается.

– И кто же тебе такие глубокие мысли высказал? Молчишь? Ладно. Тогда так. Дураков не слушай.

– Ну а в чем я не прав?

– Да во всем! Ты мне не просто друг, ты мне брат! Больше чем брат. Если бы не ты, меня уже в живых не было! Мы с тобой через такое прошли, а ты мне сейчас какую-то дичь рассказываешь!

– Тогда почему ты съезжаешь?!

– Опять двадцать пять! Ну, пойми же наконец, выросли мы с тобой. И нам каждому нужно свое личное пространство. В конце концов, вдруг ты или я захотим привести девушку…

– Какую девушку? – подозрительно прищурился Витька, отчего приобрел еще более комический вид. – Надю?

– Это вряд ли, – усмехнулся Март, прекрасно помнивший предостережение Зимина.

– Правда? – облегченно выдохнул Витька и расплылся в идиотской улыбке.

– Погоди-погоди, ты что, влюбился? – изумился Колычев.

– Нет, что ты, – сразу же пошел в отказ любвеобильный сын корейского народа. – Просто она такая… такая…

– Все понятно, – вздохнул Март. – Доктор, мы его теряем! Ладно, давай помогу, что ли, с твоим барахлом. А то ты такими темпами за неделю не управишься.

– А у тебя с ней точно ничего не было? – на всякий случай поинтересовался Ким.

– Зуб даю!

Увидев, как расцвел Ким, Март еще накинул позитива.

– То, что всерьез хочешь учиться и зарабатывать – очень хорошо. Я только «за». Но меру знать надо. И вот еще что. Оцени преимущества нового расклада. Теперь можешь хоть всю ночь свет жечь. Вещи раскладывать, как тебе удобно. Это вроде как твой мир. Отдельный и собственный. А общим у нас балкон останется, будем там вечерами сидеть, пить пив… кхм… лимонад и разговаривать.

Присев на кресло, почти машинально протянул руку к большому радиоприемнику, стоящему на комоде. Крутнув ручку настроек, он с неким отстраненным удивлением услышал знакомый голос мисс Аннабель. Увеличив громкость, с интересом прислушался. В памяти сразу появился яркий образ рыжеволосой журналистки.

«Еще одна Ли на мою голову… – хмыкнул мысленно Колычев. – Ну, послушаем, что она нам вещает на своей волне».

– Витька, слышь, тут наша знакомая с Би-Би-Си говорит.

– Мне только что стало достоверно известно, что буквально два часа назад погиб командующий военно-воздушными силами Китайской республики Сун Цзевунг – старший брат всесильной мадам Чан – жены генералиссимуса Чан Кайши. Подробности. Подрыв мощного фугаса произошел во время проведения секретного совещания с руководителями флота. По нашим сведениям, его должен был посетить и сам мистер Чан [6] . Но, по счастливой для него случайности, глава Китая не смог приехать. Можно констатировать, что все руководство военно-воздушных сил Китая обезглавлено. Удачный и сильный ход Токио. Обстоятельства пока не ясны, но по сообщениям с места трагедии охрана обеспечивалась на высоком уровне, долина надежно прикрыта ПВО и ни один воздушный корабль не пересекал ее рубежей. Вероятно, имеет место предательство или работа внедренного агента? Возможно, вскоре мы это узнаем. Оставайтесь с нами, чтобы не пропустить самые горячие новости. С вами была ваша Аннабель.

6

Генералиссимус Чан Кайши.

Марта эта новость изрядно встряхнула, напомнив, что не только неведомый ему китайский функционер являлся целью для диверсии, но и он сам – такой молодой, нарядный и, главное, талантливый.

– Аннабель не перестает выдавать инсайды, раскрывать тайны и оглашать откровения. Профи, чего скажешь…

– Это да, она крутая, – согласился с другом Витька.

– Но как они это умудрились устроить? – задумчиво протянул Март.

– Японцы? – уточнил на всякий случай Ким.

– Ага. Такое впечатление, что у них там то ли ящик Пандоры, то ли меленка Сампо… [7] Одним словом – сказки, магия и полный разрыв шаблона. То и дело выдают новые загадки.

7

Сампо – чудесный артефакт из карело-финского эпоса «Калевала».

– Да, опять враг чего-то придумал, – не без досады на столь несвоевременные нововведения, ответил Ким. – Ну, ничего. В прошлый раз удалось с их секретными торпедами летающими совладать, и теперь решение найдется.

– Твои слова да Богу в уши, – не без сомнения в голосе хмыкнул Колычев, вновь подивившись непробиваемому оптимизму друга.

Как всем давно известно, понедельник – день тяжелый, в том числе и для учащихся всех видов. Не являлась исключением и летная школа, где курсантов для начала выстроили на плацу. Затем зачитали журнал успеваемости, из коего явно следовало, что большинство стоящих перед начальством – лодыри и бездельники. После чего объявили о переходе к практическим занятиям и завершили все церемониальным маршем, который будущие пилоты ожидаемо провалили, шагая кто в лес, кто по дрова.

– И что прикажете делать с эдаким контингентом? – с тоской поинтересовался начальник училища.

– Чтобы управлять транспортами, умения тянуть носок не требуется, – пожал плечами старший преподаватель.

– И то верно, – кивнул Алексеев, после чего зычно крикнул: – Разойтись по занятиям!

Марту всегда нравилось учиться. Студенческие годы после армии вообще вспоминались как самое счастливое время в его недолгой жизни. Возможно, потому он и после окончания института регулярно ездил на стажировки, охотно посещал семинары и вообще всегда был рад узнать что-то полезное для профессии. А в этой новой жизни ему выпал полноценный шанс снова вернуться к учебе, пусть и в качестве курсанта.

Впрочем, летная школа, куда его определил Зимин, не являлась полноценным учебным заведением. Скорее, это были частные курсы для подготовки пилотов гражданских воздушных кораблей. Но поскольку пилот – профессия специфическая, государство не желало упускать из виду такой ценный ресурс, и все обучение происходило под патронажем Третьего Воздушного флота Российской империи.

Обучаться в школе могли все, у кого имелись для этого средства. Наличие «дара» не являлось обязательным. Тем не менее имелся небольшой костяк из имевших способности к управлению энергосферой курсантов, которые по разным причинам не могли или не хотели обучаться в специализированных учебных заведениях Империи. (Или, если быть уж совсем точным, учебные заведения не желали видеть их в своих стенах.)