Пин-код для Золушки

— Я понял, — ответил Кахуранги. — Думаю, что завтра, в полдень, вы уедете. А сейчас ложитесь спать и хорошенько отдохните. А мне надо уладить вновь возникшие дела…

— Очень хорошо, — кивнул Тони. Оливия, судя по выражению лица, не была уверена в реальности обещаний вождя, но ничего не сказала.

Супруги легли спать, хотя даже тренированным людям в такой ситуации не до сна. Но, тем не менее, они отдохнули и рано утром поднялись. Приставленные к хозяйству женщины уже приготовили традиционный английский завтрак — яичница, жареная колбаса, овсяная каша, тосты, кофе с молоком.

Было холодно, казалось, что Антарктида специально направила свое ледяное дыхание на Южный остров. Вдобавок стоял густой туман. Но Кахуранги, который зашел после завтрака их навестить, выглядел бодрым и оживленным. В яркой куртке с капюшоном, джинсах и тяжелых ботинках он был похож на альпиниста.

— Все в порядке, я решил все вопросы, — сказал он. — Через два часа вы отправитесь на материк.

— На чем? — спросила Оливия.

— На хорошем большом корабле.

— А у вас есть хороший корабль?

— У меня много кораблей, — улыбнулся Кахуранги.

Оливия вежливо улыбнулась в ответ, хотя и усомнилась в правдивости ответа: откуда у вождя маори может быть много кораблей?

— Знаешь, дружище, я хочу оставить тебе одну вещь, — Энтони снял пиджак и распустил ремни плечевой кобуры, в которой вниз рукояткой висел верный «манурин». — Это слишком большой зверь для путешествий и переездов, мне придется подыскать что-нибудь более компактное… Пусть останется тебе подарок на память!

«Виктор» положил тяжело звякнувший револьвер на стол.

— Сейчас еще достану коробку патронов, — он полез в сумку, но Кахуранги остановил его.

— Оставь, они тебе пригодятся!

Энтони глянул непонимающе.

— Это же твоя тайаха? Часть твоей души, твоя защита… У нас не отдают тайаху так просто, но ими можно поменяться с особо близкими людьми, что укрепляет дружеские узы. А мы с тобой кровные братья! Возьми теперь частицу моей души…

На стол лег небольшой бескурковый револьвер из полированной нержавеющей стали с красивой рукоятью из палисандрового дерева. Рядом с «манурином» он казался забавной игрушкой. Но Энтони знал, что это далеко не так!

— Ух, ты! «Кимбер К6.357» — один из самых компактных магнумов! — Он взял револьвер, покрутил в руке, несколько раз вскинул и прицелился. — Полноценный барабан на шесть патронов, а весит как пушинка! Откуда ты узнал?

— Что? — невозмутимо переспросил вождь.

— Что я отдам тебе свое оружие и что я люблю этот калибр! Мы никогда не говорили о таких вещах!

— Чтобы о чем-то знать, необязательно об этом говорить. — Лицо вождя ничего не выражало. — Ты мой брат, и у меня нет от тебя секретов — ты знаешь, кто мне дает правильные советы…

— Кто?!

— Туматауэнк. Он благоволит тебе и предсказал, что ваш долгий путь хорошо начнется и хорошо закончится… Правда, потом оружие тебе пригодится…

Кахуранги бросил быстрый взгляд на Оливию.

«Виктор», мягко говоря, не очень верил во всемогущество Туматауэнка. Но обидеть вождя недоверием было невозможно.

— Тогда спасибо вам обоим!

Вождь с достоинством кивнул.

Через два часа на микроавтобусе для туристов, который вел водитель Кахуранги — все тот же Анару, они отправились к берегу океана. Вождь сел рядом с водителем, чтобы лично сопроводить уважаемых гостей.

— Что происходит на границе? — спросил Энтони.

— Ничего особенного, — пожал плечами вождь. — Я же тебе сказал, что поставил там живой заслон. Сто воинов перегородили дорогу и выстроились в две шеренги. Первая в национальных одеждах и с тайахами — пусть журналисты видят мирное лицо маори… Вторая с ружьями за плечами, как будто вышли поохотиться. У нашего народа есть право охотиться круглый год, а не только в сезон…

— И что?

— Они стоят по нашу сторону границы. По ту сторону — полиция, какие-то военные. Идут переговоры. Думаю, они продлятся несколько дней, потому что по вопросам нашей территории все решения принимаю я. А они все согласовывают с Порт Ауэрто, а те — с Веллингтоном.

— Ну да, — кивнул Тони.

— Но вам не о чем беспокоиться, ни таможня, ни береговая охрана вам не помешают. К тому же туман этому помогает. Он рассеется к шестнадцати часам, к этому времени вы уже будете в нейтральных водах…

— Откуда такая точность?

— От Туматауэнка. — Зная Кахуранги, можно было определить, что он улыбается. — Я попросил его помочь, и он сказал, что до четырех пополудни все зальет парным молоком…

Оливия вопросительно смотрела на Энтони, тот пожал плечами. Дескать, Туматауэнк так Туматауэнк…

Микроавтобус медленно двигался в густом тумане. Когда они наконец-то добрались до берега, то обнаружили, что океана не видно, только каменистый пляж и накатывающие на него из белой мглы волны. У кромки берега ждала вака-копапа — традиционное маорийское каноэ. Довольно большая лодка с плоским днищем и бревном-балансиром, отнесенным на шестах от левого борта. Это увеличивало устойчивость ваки и предохраняло ее от опрокидывания. На таких лодках маори плавали сотни лет назад, только у этой на корме висел мощный японский мотор.

— Удачи! — сказал вождь. Он потерся носами с Энтони, потом с Оливией.

— Мы поплывем на этой лодчонке?! — напряженно спросила она.

— Все будет хорошо, — сказал Кахуранги. — Не думайте ни о чем.

Экипаж ваки составляли три маори. Рулевой сидел сзади, управляясь с подвесным мотором, двое выполняли роль матросов. Они занесли на борт Оливию, чтобы она не замочила ног, хотели таким же образом поступить и с Энтони, но тот отказался и сам забрался в лодку, замочив штаны до колен. Затарахтел мотор, и вака отошла от берега.

Кахуранги стоял неподвижно, глядя им вслед. В цветной куртке с надетым капюшоном, из-под которого виднелось расписанное шрамированной татуировкой лицо, он казался необычным существом — может, пришельцем из прошлых веков, может, инопланетянином, а может, и действительно посланником бога маори Туматауэнка… Сейчас даже изощренный и недоверчивый «Виктор» готов был в это поверить… Вождь поднял руку в прощальном жесте. Но почти сразу туман обнял каноэ со всех сторон и поглотил его фигуру.

Негромко шумел мотор. Вака шла как бы наугад — ничего не было видно ни сзади, ни спереди, ни по бокам. Густой туман действительно напоминал парное молоко.