Пионер гипнотизёр спасает СССР

Только он протягивал руки, чтобы сунуть аккуратно перевязанную проволокой пачку шампуров себе за пазуху, как руки у него опускались, а в голове возникали очень-очень странные мысли от том что воровать плохо. Это было просто невообразимо странно.

Он тут же припомнил, что не только с выносом у него возникли проблемы — последние несколько дней его абсолютно перестало тянуть к выпивке. Конечно он мог опрокинуть пару стаканов с приятелями после работы, но чтобы забираться в тепло узел (где у него была заначка) в обеденный перерыв — этого больше не было. Да и дома он больше не сильно о и хотел опрокинуть стакан для “аппетиту” как постоянно говорил жене.

Точно! Жена! Стерва Люська небось что-нибудь ему подсыпала — не зря у неё бабку в деревне ведьмой называли! Околдовала! Как есть околдовала. Ну вот он придёт домой разберётся с ней, а пока шампуры лучше перепрятать и вернуться к работе — сегодня мастер попросил задержаться после смены, требовалось выполнить какую-то, довольно сложную, новую деталь.

Глава 12

Я не успел ещё доделать все свои дела, как настал день моего отбытия. Думаю это естественная ситуация перед наступлением событий неодолимой силы — перманентный аврал. У меня оставалось ещё несколько недоделанных дел, но родители Дани были тверды в своём решении. Сказано, в деревню — значит в деревню. Мне ничего не оставалось делать, как взять рюкзак с вещами заранее собранными матерью и отправиться с отцом на вокзал.

— Через час придёт твоя электричка. Выйдешь на станции “Новое”, там подождёшь дядю Славу, он заберёт тебя и довезёт до деревни. Всё понял? — давал последние наставления отец, пока мы стояли на шумном вокзале.

— Конечно, не в первый же раз еду, — согласно кивал я. На самом-то деля как раз Я, ехал в первый раз, но несколько, вытащенных из копии памяти реципиента, воспоминаний давали мне примерную картину происходящего с необходимыми действиями и возможными ситуациями, которые могут возникнуть в пути.

Но к моему удивлению, перемещение посредством местного дикого транспортного средства вышло беспроблемным. Я смирно просидел на скамейке вместе с отцом весь час, остающийся до прихода электрички, отвечая на осторожные расспросы родителя. Похоже он меня в чём-то подозревает, вот только не пойму в чём. Почему-то его интересовали мои новые знакомства и изменившийся круг общения.

Конечно можно было бы осторожно подключиться к его нейропространству или внушить запрет на любое любопытство в мой адрес, но что-то внутри меня (похоже какая-то часть Дани) сильно противилась такому действию, поэтому я не стал переступать через себя, а просто старался вести себя максимально аутентично, во всяком случае при тех кто близко знал Даню.

Наконец загрузившись в прибывшую электричку я выполнил обязательный в таких случаях ритуал “помахать из окна” и устроившись на жёстком сидении принялся изучать это транспортное средство. Хотя толком то изучать было нечего — металлическая коробка на колёсах с минимумом удобств. Всё это сильно напоминает мне военный транспорт.

Вообще я попал в окружение довольно странного общества — всё вокруг так и дышит войной. Любой завод ориентирован на выпуск именно военной продукции, и если она даже в текущей обстановке не производится, то всё производство довольно убого переведено на выпуск гражданской продукции. А сами люди несмотря на то, что работают, пользуются и живут в окружении ужасной милитаризации постоянно говорят о мире во всём мире, и чрезмерной милитаризации общества противопоставленного социального строя. Лично по мне это кажется довольно странным — общество словно старается обмануть само себя, а это явно не здорово. Явно видны разрушительные процессы и деструктивные движения пронизывающее общество насквозь. И я, прислушавшись к себя, понимаю что терпеть подобное не намерен. Общество должно быть монолитным — только тогда его члены обеспечат себе выживание в суровых реалиях множественной конкуренции различных государственных объединений.

Но наконец период вынужденного бездействия окончился, пока остальные пассажиры рассаживались по местам и вся эта махина тронулась в путь.

Рядом со мной оказалась довольно странная компания — мужчина довольно затрапезного вида, женщина с уставшим лицом и пара ребят, явно младшеклассников. При этом они все были одеты как-то неказисто, даже на уровне остальных пассажиров, одетых по сравнению с виденным мною в городе довольно просто. Они долго рассаживались — женщина периодически покрикивала то на детей, то на мужа, и когда наконец вагон тронулся, мужчина принялся мяться и постоянно оглядываться по сторонам, словно что-то ища. Наконец он заприметил за несколько рядов сидений от себя еще несколько, чем-то похожих на него мужчин. Что-то буркнув жене он встал и пошёл к ним. Она только всплеснув руками принялась вполголоса что-то приговаривать, из-за шума производимого транспортным средством я различал только обрывки фраз: “…проклятый алкаш…”, “… сколько можно пить…”, “… руки-то у него золотые…”, “… характера вообще нет…”, “… лучше бы по дому помогал…”, “… дети в который раз без…”.

Понаблюдав за этим я решил кое-что проверить. Немного откинувшись на неудобном сидении закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Я уже научился (или восстановил навык?) подключаться к нейропространству людей не только ночью, но и днём когда они бодрствуют. Быстро сориентировавшись в облаке окружающих меня ментальных шумов, я подключился к пространству сидящей рядом со мной женщины и принялся просматривать поверхностные нейрообразы.

В них присутствовали сцены пьянства, насилия, хулиганства и вредительства. Причём не только со стороны её социального партнёра (местные их называют супругами), но и практически всех её знакомых, да и её самой. Увидев такую картину, я поначалу хотел побыстрее отключиться от этой мерзости и просто посидеть в восстанавливающей медитации. Но вдруг понял что если буду избегать контактов с такими людьми и более того если вокруг меня будут подобные люди, то не видать мне покоя и нормальной жизни. Подобные кадры, занятые деструктивной общественной деятельностью и собственным саморазрушением просто опасны. Поэтому я отключившись от нейропространства оператора машинного доения Прохоровой Марьи Сергеевны, принялся лепить из окружающего меня инфополя сгустки нейроэнергии. Откуда-то на меня снизошло озарение и я практически полностью отключившись от окружающей действительности творил сложную структуру.

Наконец спустя какой-то (думаю довольно продолжительный) промежуток времени, окинул мысленным взглядом получившееся творение — это был слепок искусственного сознания. Вернее даже не сознания, а некоторой программы поведенческих императивов. Сам слепок обладал всего тремя функциями — цепляться к ближайшему незащищённому (как показала практика некоторые люди сами не понимая этого, сооружали что-то вроде простенького входного фильтра, но подобные люди имели и так достаточно плотное нейропространство в которое мне самому было непросто проникнуть) нейропространству со средней плотностью, внедрять в нейропространство императивы, и создавать собственные копии, используя для этого энергию излишек психической энергии (я обнаружил что некоторые из людей накапливают в своём нейропространстве некую компоненту [я назвал её психической энергией или ПЭ] которая позволяет людям делать что-то с высокой эффективностью. Вот только бОльшая часть тех людей, чьи нейропространства я обследовал, тратили эту энергию на производство скандалов, выдумывание способов увильнуть от работы или методов хищения общественной собственности. При этом у тех кто употреблял спиртосодержащие жидкости, ПЭ уходило на поиск способов добыть эти самые жидкости). Правда структура отвечающая за создание собственных копий получилась какая-то ущербная, не думаю что она

Как следует осмотрев получившееся творение и хорошенько запомнив его структуру я прикрепил его к нейропространству сидящей рядом женщины, и неожиданно почувствовав что довольно сильно устал, перешёл в режим восстановительной медитации. В таком режиме я провёл до того самого момента пока не объявили станцию на которой мне надо было выходить.

На своей остановке я довольно долго слонялся по пустой платформе, пока к ней не подъехал ржавый и неухоженный грузовой автомобиль, местные называли их “зилками”. За рулём сидел такой же, как и автомобиль, неухоженный, но довольно молодой мужчина. Увидев меня он распахнул дверцу, и перекрикивая мотор крикнул мне: “Даня, залезай!”

Мне не оставалось ничего кроме как закинуть в кабину рюкзак и забраться туда же. Дорогу до пункта назначения сложно описать словами — помимо ужасного транспортного средства, ужасной дороги и ужасного водителя меня занимало только одно — как бы не выплюнуть на дорогу собственные кишки. Видя моё состояние дядя Слава, поинтересовался не укачивает ли меня. Я осторожно кивнул надеясь на толику сочувствия или какую-либо помощь, но он лишь беззлобно посмеялся и посоветовал учиться терпеть, ведь, по его словам: “В танковых войсках тебе хуже будет, хотя может тебя в танковые-то и не возьмут — вон какой уже вымахал! Небось дольше деда уже?”. В моей базе данных присутствовало несколько довольно мутных образов родственников у которых мне предстояло провести ближайший месяц, но провести требуемую оценку по ним не представлялось возможным.

Наконец ужасная поездка на трясущемся аппарате, управляемом дымящем курительной палочкой водителе, который постоянно перекрикивая рёв мотора и сражаясь с многочисленными рычагами аппарата задавал мне какие-то вопросы закончилась. Высадив меня на окраине населённого пункта машина укатила к стоящим поодаль, в поле, техническим зданиям. Посмотрев ему вслед я передёрнул плечами — сам аппарат был выкрашен грязно зелёной краской, а водитель одет красную рубаху, почему-то мне казалось что всё должно быть наоборот. Так что вообразив это словил странное чувство дежавю, и от такой картины у меня непроизвольно побежали мурашки по всему телу.