Пионеры, или У истоков Сосквеганны (др. изд.)

Предложение Эдвардса было принято, оленя переложили в лодку, и через минуту челнок уже скользил по глади озера и вскоре скрылся за выступом берега.

Могикан следовал за ним в лодке, а Натти, кликнув собак, вскинул ружье на плечо и пошел в гору, решив пройти в хижину берегом.

ГЛАВА XXVIII

Пока на озере происходила охота, мисс Темпль и ее подруга совершали свою прогулку в горах.

Тропинка, по которой они шли, вела в гору мимо хижины Кожаного Чулка и выходила на вершину, откуда открывался широкий вид на окрестности.

— Не знаю, что бы я дала, Луиза, — воскликнула мисс Темпль, смеясь и указывая на хижину охотника, — чтобы узнать, что видели и слышали эти бревна.

— Я уверена, что они не могли бы рассказать ничего не выгодного для мистера Эдвардса.

— Может быть! Но они могли бы рассказать мне, кто он такой.

— Но ведь мы уже знаем это, дорогая мисс Темпль! Я слышала, как ваш кузен очень разумно объяснил все…

— «Глава исполнительной власти»? Он может объяснить все, что угодно. Его остроумие откроет когда-нибудь «философский камень». Что же он говорил?

— Что говорил! — сказала Луиза, взглянув на нее с удивлением. — Он растолковал все очень обстоятельно и, как мне кажется, правильно. Он говорил, что Натти Бумпо провел большую часть жизни в лесах среди индейцев и таким образом познакомился со старым Джоном, делаварским вождем.

— Ну это мы знали и без него. Что же дальше?

— Он объяснил их тесную дружбу тем обстоятельством, что Кожаный Чулок однажды спас жизнь Джону в битве.

— Весьма возможно, но что же из всего этого следует?

— Имейте терпение, Елизавета, и я расскажу вам все, что запомнила, так как этот разговор происходил между моим отцом и шерифом, когда они виделись в последний раз. Он прибавил, что англичане посылали агентов к различным племенам индейцев, и что эти люди часто проводили половину жизни среди дикарей.

— Исторический факт! И это все, что он сообщил?

— О, нет! Он говорил также, что эти агенты редко женились, и… и…

— Продолжайте, — сказала мисс Темпль, чуть заметно краснея.

— Ну, вот, он говорил, что они часто давали, хорошее воспитание своим детям от индианок, посылали их в Англию и помещали в колледжи. Этим он объясняет образование мистера Эдвардса, так как мистер Джонс признает, что мистер Эдвардс обладает большими знаниями.

— Действительно — вершина учености! Стало быть, он сделал могикана дедушкой Оливера Эдвардса?

— Значит, вы слышали его рассказ? — спросила Луиза.

— Часто, но не об этом предмете. Мистер Ричард Джонс, милая, не затруднится сочинить собственную теорию о чем угодно, но я бы желала, чтобы он объяснил, почему эта хижина — единственное жилище на пятьдесят миль кругом, двери которого не открываются для всякого, кто пожелает войти?

— Я никогда не слыхала от него ничего по этому поводу, — отвечала дочь пастора. — Но я предполагаю, что так как они бедны, то, естественно, желают сохранить то немногое, что у них есть. Иногда бывает опасно быть богатым, мисс Темпль, но вы не знаете, как тяжело быть очень, очень бедным.

— Так же, как и вы, Луиза!

Они продолжали прогулку и поднялись на вершину горы. Становилось жарко, и девушки углубились в лес, где густолиственные кроны деревьев образовали непроницаемый для солнечных лучей свод. Разговор принял совершенно другое направление и касался только исполинских сосен, цветов и кустарников, попадавшихся на пути.

Так они шли по краю обрыва, бросая по временам взгляд на спокойные воды Отсего или прислушиваясь к отдаленным звукам колес и молотков, доносившихся из долины. Вдруг Елизавета вздрогнула и сказала:

— Постойте, я слышу крик ребенка! Нет ли поблизости расчистки? Или, быть может, какой-нибудь ребенок заблудился в лесу?

— Это случается иногда, — отвечала Луиза, — пойдемте на голос…

Они торопливо пошли в ту сторону, откуда раздавались жалобные звуки. Вдруг Луиза схватила Елизавету за руку и воскликнула:

— Взгляните на собаку!

Верный плелся за ними с того самого момента, как молодая хозяйка вызвала его из конуры. Старость давно уже сделала его тяжелым на подъем. Всякий раз, когда девушки останавливались полюбоваться видом или нарвать цветов, он ложился на землю и следил за ними, полузакрыв глаза, сонным взглядом, который плохо гармонировал с ролью защитника. Но теперь его внешность совершенно изменилась. Он опустил морду к земле и уставился на какой-то отдаленный предмет, а шерсть на нем поднялась дыбом. Он глухо ворчал и скалил зубы так, что его хозяйка могла бы испугаться, если бы не знала его.

— Верный! — сказала она. — Что с тобой? Кого ты увидел?

При звуках ее голоса волкодав зарычал еще сильнее.

— Что такое он видит? — сказала Елизавета. — Должно быть, какого-нибудь зверя.

Не слыша ответа от своей подруги, она оглянулась и увидела Луизу, бледную, как полотно, и указывавшую на что-то дрожащей рукой. Взглянув в этом направлении, она увидела пантеру, которая следила за ними огненными глазами, приготовляясь к прыжку.

— Бежим! — крикнула Елизавета, хватая за руку Луизу, которая пошатнулась и упала без чувств.

Елизавета Темпль не могла покинуть свою подругу в таком положении. Она опустилась на колени возле Луизы, инстинктивно расстегивая ей платье и распуская шнуровку, чтобы привести ее в чувство, и в то же время ободряя их единственного защитника — волкодава.

— Смелее, Верный! — кричала она, чувствуя, что ее голос начинает дрожать. — Смелее, смелее, Верный!

Детеныш пантеры, которого она до сих пор не замечала, внезапно спрыгнул с дерева, на котором сидела его мать. Он направился к собаке, подражая голосу и движениям матери и проявляя странную смесь игривости котенка и свирепости хищного зверя. Он то поднимался на задние лапы и царапал древесную кору, то, припадая к земле, бил себя хвостом по бокам и сердито ворчал.

Все это время Верный стоял, не шевелясь, упираясь на задние лапы и следя глазами за движениями матери и детеныша. Детеныш с каждым прыжком приближался к собаке и наконец, не рассчитав расстояния, прыгнул почти на нее. Последовали визг И борьба, которая, впрочем, кончилась почти мгновенно. Верный схватил молодую пантеру своими огромными зубами и швырнул ее с такой силой, что она упала на землю мертвой.

Елизавета не успела обрадоваться этой победе собаки, как увидела в воздухе фигуру старой пантеры, которая, сделав прыжок в двадцать футов, ринулась на спину волкодава. Началась отчаянная борьба, сопровождавшаяся диким воем и визгом.