Пионеры Русской Америки

Водочная торговля была очень выгодна казне – к концу XVIII века отчисления от откупов составляли почти треть доходной части бюджета. Обогащала она и удачливых откупщиков. Однако в Восточной Сибири, где население было всегда малочисленно, а расстояния неохватны и требовали немалых транспортных расходов, производство и продажа водки частенько не окупались и разорившиеся заводчики были вынуждены отдавать за долги свои заведения в казну.

Чтобы получить винный откуп, требовался начальный капитал, и сибирские купцы сколачивали его, перепродавая меха. Вероятно, это и было источником первоначального накопления для Голикова, а вслед за ним и для Шелихова.

Сам откупщик, конечно же, за торговлей в кабаках не следил, а нанимал приказчика, тот объезжал всю территорию, взятую в откуп, собирал деньги, делал отчисление в казну и составлял ежегодный отчет. Вот на эту должность коронный поверенный Голиков и нанял молодого, энергичного рыльского мещанина Шелихова, который исполнял ее вплоть до 1781 года. Кстати, уже после смерти Григория Ивановича его двоюродный брат Иван Петрович взял откуп на питейные сборы в Якутске, Якутском уезде и на побережье Охотского моря.

Голиков составил для приказчика инструкцию, где описал маршрут, по которому Григорий Шелихов должен был объезжать кабаки Иркутского края: из Иркутска – в Качуг, оттуда по Лене сплав до Якутска, затем в Охотск и снова в Иркутск. Задача Шелихова не исчерпывалась сбором денег; поскольку было решено снаряжать корабли в Америку, в инструкции Шелихову предписывалось еще и набирать людей для будущей промысловой экспедиции.

Морские вояжи купцов-авантюристов

Продажа мехов, водки, снаряжение кораблей – какая разнообразная, нескучная и полная риска жизнь началась у Шелихова в Сибири! Но что за купец без риска? Недаром один из героев Эмиля Золя признавался: «Спекуляция – самая соблазнительная сторона существования, это вечное стремление, заставляющее бороться и жить… Без спекуляции не было бы дел, мой милый друг… С какой стати я буду выкладывать деньги, рисковать своим состоянием, если мне не пообещают необыкновенных доходов, внезапного счастья, которое вознесет меня на небеса?.. Спекуляция губит только неумелых».

Шелихов к числу неумелых себя не относил. Опыт совместного предприятия с Голиковым у него уже был, и опыт успешный. В 1777 году они построили в складчину на Камчатке судно «Святой Андрей Первозванный» и отправили к Алеутским островам. Там охотники загрузили судно мехами, но на обратном пути попали в шторм и потерпели крушение. Однако расторопные промысловики сумели спасти ценное имущество, и компаньоны продали его за 133 450 рублей. «Этот богатый в то время груз, – писал К. Т. Хлебников, – вознаградил компаньонов за все убытки и сверх того доставил хорошие выгоды».

Вырученные от продажи мехов средства вложили в следующую экспедицию: в 1779 году, снова в компании с Голиковым, Шелихов отправил судно «Святой Иоанн Предтеча» из Петропавловской гавани на Алеутские острова. Через шесть лет в Охотск привезли одних шкур каланов более тысячи штук! Стоит заметить, что все предыдущие экспедиции, снаряженные при участии Шелихова, ходили недалеко от Камчатки и по уже известным маршрутам. Зато следующая экспедиция вошла в историю географических открытий.

В 1781 году Шелихов и П. С. Лебедев-Ласточкин отправили судно «Святой Георгий» под командой морехода Герасима Прибылова к Алеутским островам. Взяв курс на север, Прибылов открыл группу ранее неизвестных островов, где в изобилии водились каланы. Самый крупный остров он назвал именем Святого Георгия, другой – Святого Павла. Хлебников видел письмо Шелихова, где тот перечислял груз, привезенный Прибыловым после двух лет экспедиции: две тысячи шкур каланов, 40 тысяч морских котиков, шесть тысяч голубых песцов, а также немало моржового клыка и китового уса.

За 20 лет – с 1777 по 1797 год – из Охотского моря в Тихий океан было послано 36 судов и в снаряжении четырнадцати из них участвовал Шелихов. Но со временем становилось всё более очевидно: отправка кораблей отнимает слишком много сил и средств. Не выгоднее ли основать на американском берегу постоянное селение, где будут жить промысловики и приказчики, наладить торговлю с местными охотниками? Промысловики и раньше вели меновую торговлю с алеутами – недаром туземцы из своих байдарок приветствовали Креницына и Левашова возгласом «Здорова!». Но мореходы пробыли на островах недолго, не успев ни завести постоянную торговлю с алеутами, ни тем более принять их в русское подданство.

Единственной компанией, которая имела «оседлость» в Америке, было торговое предприятие купца Лебедева-Ласточкина. Решил основать там поселение и Шелихов. Однако его планы были куда масштабнее – он не собирался ограничиваться добычей пушнины и торговлей, а намеревался отправиться «для поисков неизвестных островов и земель и сыскания необитаемых диких народов, которых собственными трудами и капиталами из усердия ко отечеству» принять в российское подданство, а западное побережье Америки сделать владениями империи. Так интересы рыльского купца Шелихова совпали с движением России на восток, начавшимся задолго до XVIII столетия. Впрочем, в то время не один Шелихов связывал большие надежды с заморскими владениями.

Колонии и метрополии

Назначение колоний – служить метрополии. Так думали греки еще за восемь столетий до Рождества Христова, когда колонизировали побережья Средиземного и Черного морей, полагая, что освоенные ими земли должны приумножить богатство, престиж и славу их родных городов. Со временем этот взгляд изменился, и в XVIII столетии уже никто не скрывал, что колонии нужны не для обогащения государства и даже не для роста доходов торговых компаний, а для прибыли отдельных – весьма немногочисленных – семейств. Отец-основатель США Томас Джефферсон говорил об этом предельно откровенно: «Виргинские плантации были разновидностью собственности, привязанной к определенным торговым домам Лондона».

Британия стремительно расширяла свои владения в Северной Америке – в 1763 году она получила от Франции Канаду, от Испании – Флориду; и чтобы освоить эти земли, с 1717 по 1779 год в Северную Америку было отправлено 50 тысяч каторжников. Возникла даже своеобразная специализация в их распределении; так, в Джорджию обычно везли осужденных за долги. Вспомним, как Чарлз Диккенс, искавший сюжеты для романов в реальных судебных делах, не раз отправлял в американские колонии своих «героев-злодеев», например Урию Хипа из «Дэвида Копперфилда» и Абеля Мэгвича из «Больших надежд».

Ехали в колонии не только осужденные, но и заключившие контракт – «завербованные»: англичане, ирландцы, шотландцы, немцы, которые в течение нескольких лет были вынуждены отрабатывать стоимость билета в роли слуг. Хозяева их кормили, одевали, а плата за работу поступала капитану судна.

Что же касается местного населения, то его судьба европейцев интересовала мало: гибель туземцев при захвате территорий и высокая смертность от завезенных из Европы болезней рассматривались как сопутствующие потери. Историки определили: за период конкисты (испанской колонизации Америки) – с конца XV до конца XVI века – коренное население Мексики уменьшилось с двадцати пяти до одного миллиона человек. Наглядным доказательством его резкого сокращения может быть такая подробность: если в начале конкисты монахи-францисканцы из-за большого числа прихожан служили мессы на ступенях храмов, то через сотню лет – уже внутри церквей, а в некоторых местах и в небольших часовнях.

Для восполнения убыли населения колонизаторы в середине XVI века начали ввозить из Африки чернокожих рабов – за четыре столетия торговли «черным деревом» в Америку было доставлено 15–20 миллионов человек, не считая тех, что погибли в пути или пошли на дно вместе с кораблями. На новом месте африканцев ждали тяжелый труд и жестокие наказания за любую провинность. Тем не менее британцы считали свое отношение к чернокожим образцовым; в 1763 году один англиканский священник так и сказал своей пастве: «Я лишь воздаю вам должное, свидетельствуя, что нигде на свете с рабами не обходятся лучше».