Пионеры Вселенной

– Да как же, Василий Иванович? Ведь у меня все из рук валится. Вдруг статья о ракете не привлечет внимания?

– Не может этого быть. Не может! Проблема воздухоплавания волнует все прогрессивное человечество. А вы поднимаете вопрос о полетах в иные миры. Это же сенсация! Нет, мимо таких событий нельзя пройти молча. Статью нельзя не заметить. Еще месяц-два, и вы сами прибежите ко мне с газетами.

– Вы так говорите, так умеете успокоить, Василий Иванович.

– Так и будет! Так и будет! Вот увидите!

– Ну, если вы так уверены – пойдемте пить чай, – сказал успокоенно Циолковский и повел гостя в столовую.

Новый 1904 год начался тревожно: в ночь на 27 января японский флот напал на русскую эскадру в Порт-Артуре. Началась русско-японская война.

Молебствия во всех церквах о даровании победы русскому воинству, рекрутские наборы с пьяными песнями и плачем заслонили, затмили все другие события.

Циолковский отлично понимал, что сейчас не до полетов в мировое пространство, и не надеялся, что его статья привлечет к себе широкое внимание. Он даже стал подумывать о том, чтобы вернуться снова к проекту металлического управляемого аэростата, который мог пригодиться на войне…

Однажды, потрясая газетой и гулко стуча сапогами, к нему вошел раскрасневшийся от ходьбы Ассонов.

– Новость чрезвычайная, Константин Эдуардович! Сын газету прислал. В Америке взлетел в небо первый в мире самолет!

– Наконец-то! Наконец-то! – воскликнул Циолковский. – Но кто же, кто его построил?

– Братья Райт! Вот посмотрите, напечатали их портреты.

Циолковский всмотрелся.

– Совсем еще молодые люди. Я рад! Это всеобщее достижение! Ведь они взлетели в небо на аппарате тяжелее воздуха! Небывалая сенсация! Я искренне рад этой великой победе человеческого разума! – задумчиво сказал Циолковский. – Но боюсь, что завоевание Райтов будет для меня роковым.

– Как? Почему? – воскликнул Ассонов.

– Разве вы не знаете алчности фабрикантов? Сейчас во всех странах начнут строить самолеты, а на мое исследование о ракетах даже не обратят внимания. Оно будет похоронено и забыто. Я боюсь, что его ждет та же горькая участь, что постигла изобретение Кибальчича…

– Ну, что вы, Константин Эдуардович, разве возможно такое сравнение. Я слышал от Стрешнева, что проект Кибальчича был опечатан и приобщен к делу «первомартовцев». Ваша же работа напечатана в популярном журнале и стала достоянием гласности. Если не у нас, то за границей вашу работу оценят и начнут осуществлять. А самолеты пусть вас не смущают. От первого опытного полета до машин, на которые отважатся сесть пассажиры, пройдут многие годы. Ведь дирижабли осваиваются не одно десятилетие.

– Так-то так, а все-таки…

– Нет, нет! С вашей ракетой не могут конкурировать даже самые наисовершеннейшие самолеты, которые будут строить лет через пятьдесят.

– Вы так думаете?

– Конечно. Для самолета нужна опорная среда… воздух. Ни один самолет не способен взлететь выше атмосферы – вы же сами пишете об этом в своей статье.

– Да, это так, – вздохнул Циолковский.

– Только ракета может вырваться в просторы Вселенной. Она вне конкуренции. У нее нет и не может быть соперников!.. Вы подарили России, а может быть, и всему человечеству математические расчеты первой космической ракеты. Если современники не сумеют осуществить вашу идею – ее оценят и осуществят потомки! Вы, Константин Эдуардович, совершили великое открытие и должны быть счастливы! Если даже вы больше не напишете ни одной статьи, не сделаете ни одного изобретения – все равно ваше имя войдет в историю.

– Вы это говорите серьезно, Василий Иванович, а не для того, чтобы утешить меня? – дрогнувшим голосом спросил Циолковский.

– Я говорю то, что думаю. Я глубоко верю в то, что говорю, – горячо продолжал Ассонов. – Встряхнитесь, Константин Эдуардович, и гордо вскиньте голову. Вы открываете человечеству дверь в грядущее! Вы указываете ему путь в таинственные просторы Вселенной…

Книга третья Вперед, на Марс!

Глава первая

1

– Господа, космографии не будет – Козерог заболел! – крикнул, влетев в класс после звонка, круглолицый реалист с озорными, широко открытыми глазами.

– Ура! По домам! – закричал кто-то пронзительно.

Класс загудел, захлопали доски парт, реалисты наскоро собирали тетради и книги.

В распахнутых дверях появился тучный, горбоносый учитель с рыжеватой козлиной бородкой.

– Э… позвольте, господа… разве я перепутал расписание?

Реалисты вскочили. Дежурный, с белой повязкой на рукаве, одернув черную тужурку, шагнул навстречу:

– Извините, Людвиг Густавович, сказали, что вы заболели и не будете…

– Садитесь! – приказал учитель.

Черные тужурки слились с черными партами, слышалось лишь порывистое дыхание.

– Господа! – торжественно провозгласил учитель, расправляя свернутый в трубочку журнал. – Сегодня у нас будет необычное занятие. Сегодня я вас ознакомлю с весьма любопытной и примечательной статьей. Речь пойдет о полете в мировое пространство! Да-с, господа, о полете во Вселенную!

Людвиг Густавович, которого в училище недолюбливали за педантичность и звали «Козерогом», редко баловал реалистов чтением на свободную тему. Объявив о статье, он сделал паузу и, прищуром осмотрев класс, заметил, что глаза реалистов потеплели:

– Сегодня, господа, – повысил голос Людвиг Густавович, – задания на дом не будет, но прошу вас слушать внимательно: о том, что изложено в статье, вы не услышите ни в одной аудитории… даже в институтской. Речь пойдет не о фантастике, а о научном предсказании, основанном на математических расчетах. Вы ознакомитесь с идеей создания космического корабля, способного разорвать путы земного тяготения и вырваться в необъятность Вселенной.

Реалисты притихли, некоторые даже достали тетради и вооружились ручками и карандашами.

Учитель раскрыл журнал.

– Итак, слушайте, господа! «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Автор статьи – господин Циолковский. Не слыхали этого имени? Я тоже! Однако можно предполагать, что это маститый исследователь, очевидно, профессор. Иначе его статью не стали бы печатать в «Научном обозрении». Впрочем, вы сами увидите…

Людвиг Густавович привычным жестом погладил бородку и стал читать.

Его слушали, затаив дыхание.

– «Чтобы аэростат поднялся на высоту в 27 километров… он должен занять объем в 50 раз больший, чем внизу».

Учитель остановился и многозначительно поднял палец.

– Вообразите, господа, какова должна быть оболочка аэростата? Сколько на нее потребуется газонепроницаемой ткани и сколько эта ткань может весить? Циолковский приводит здесь обстоятельные расчеты, которые я опускаю. Вывод же его таков:

«За пределы атмосферы поднятие приборов с помощью воздушного шара, разумеется, совсем немыслимо!»

– Жюль Верн предлагал гигантскую пушку, – послышался чей-то робкий голос.

– Циолковский рассматривает и этот вопрос, господа, – продолжал учитель. – Вот послушайте, что он пишет далее: «Одного громадного усиления тяжести совершение достаточно, чтобы оставить мысль о применении пушек к нашему делу».