Пир плоти

— Мы знакомы? — наконец спросил он.

— Джонсон. Мы встречались при расследовании убийства Никки Экснер.

После продолжительной паузы Джейми произнес с оттенком брезгливости:

— А, ну да. Полиция.

Но при Джонсоне это слово уже тысячу раз произносили с брезгливостью. Не уточняя своего нынешнего статуса, он сказал:

— Мне надо поговорить с тобой. О гибели Никки.

Фурнье был пьян, но еще не утратил остатки здравого смысла.

— Что тут говорить? Дело-то ведь закрыто.

Джонсон ничего на это не ответил.

— Этот ублюдок — Боумен, Билрот, или как его там, — убил ее.

Парень схватил кружку и опрокинул в себя ее содержимое, пролив часть на брюки. Затем, не говоря ни слова, он встал и нетвердой походкой направился к бару. Джонсону было любопытно, обслужат ли его и вернется ли он к столику.

Судя по жестам, Фурнье долго не мог уговорить барменшу, но в конце концов ему это удалось. Он устремился обратно, расплескивая пиво, и тяжело опустился на прежнее место.

— Ну, так чего вы хотите? — помолчав, спросил он с досадой заплетавшимся языком, после чего откинулся на спинку стула и наклонился вместе с ним назад. Наблюдая за молодым человеком, Джонсон решил, что тот хотя и нетрезв, но скорее притворяется, нежели пьян на самом деле.

— Ты хорошо знал Тима Билрота?

Ответ последовал моментально:

— Мне он не нравился. Билрот был подонком.

У каждого есть свой прибор ретроспективного видения, которым он пользуется.

— Значит, вы были знакомы?

На этот раз Джейми, пожав плечами, ответил осторожнее:

— Немного.

Профессия Джонсона требовала знания человеческой психологии: когда усилить нажим, когда ослабить, когда прикрикнуть, когда шепнуть. В данный момент, по его мнению, молодого человека следовало припугнуть.

— Но ведь он продавал тебе наркотики, — произнес он тоном, не терпящим возражений.

Фурнье продолжал сидеть неподвижно.

— Разве не так? — протянул Джонсон.

Неожиданно он пнул ножку стула Джейми, и тот, тяжело ударившись о грязный ковер, вернулся в нормальное положение. Джонсон наклонился к молодому человеку, пристально глядя ему в глаза.

— Ну, продавал. — Парень потянулся за кружкой и сделал несколько глотков. — Но не для меня.

— Ты хочешь сказать, для Никки?

Фурнье не знал, что ответить, и продолжал сидеть, рассматривая подставку для пива. Джонсон никаких мнемонических схем на ней не заметил.

— Наверное, — наконец выдавил он из себя, пожав плечами.

— Что значит «наверное», черт побери?! — неожиданно взорвался Джонсон. — Снабжал ее Билрот наркотиками или нет?

Возможно решив, что теперь это не имеет значения, Джейми со вздохом ответил:

— Да.

— Какими?

— Обычно кокаином или марихуаной. Иногда героином.

— А тебя?

На этот раз ответ Джейми оказался куда более сдержанным:

— Ну, я иногда тоже пробовал.

Джонсон не поверил ему, но не стал упорствовать. Фурнье снова приложился к кружке. Лицо его за последние недели приобрело землистый оттенок и лоснилось, да и весь вид парня был нездоровым — и, возможно, не только из-за выпивки. Почему он так опустился? Оплакивал погибшую любовь?

— Но она употребляла их регулярно?

Фурнье кивнул.

— И приторговывала?

Джейми принял удивленный вид и стал заверять Джонсона, что это не так. Но слова его звучали малоубедительно. Бывший полицейский покачал головой:

— Не вешай мне лапшу на уши, сынок.

Фурнье хотел было возразить, но что-то в лице Джонсона остановило его.

— Ну, иногда, — сдался он наконец.

Значит, постоянно.

— Что случилось в ту ночь?

Фурнье сжал ладони так сильно, словно хотел раздавить что-то, но ничего не ответил.

— Ну! — потребовал Джонсон.

— Я уже рассказывал вам, — скорчил гримасу Джейми.

Джонсон вплотную приблизил свое лицо к лицу парня.

— Ты наговорил нам с три короба чепухи. А теперь пора рассказать, как все было на самом деле.

«Иначе…» — подразумевал его тон. Джейми Фурнье не мог знать, что все это был только блеф.

Джейми поднял голову и внимательно посмотрел бывшему сержанту в глаза.

— Что именно вы хотите знать? — спросил он.

— Начни с пяти вечера. Где ты был, что делал. Где была Никки.

Молодой человек, казалось, никак не мог этого вспомнить, хотя чрезмерно напрягать память ему вроде бы не было необходимости. Джонсон тем временем оглядел зал, который постепенно заполнялся. У стойки и за столиками скопилось уже немало студентов и представителей старшего поколения.

— В пять я был на лекции. Где была Никки, не знаю.

— Разве не в библиотеке? Она же, кажется, хотела получить приз по анатомии.

Снова пауза. Затем, будто приняв решение, Джейми вздохнул и, выпрямившись, сказал:

— Вряд ли. Никки чихать хотела на этот дурацкий экзамен. О да, она говорила всем, что прозябает над учебниками, но я ни разу не видел ее за этим занятием.

— Значит, приз ей не был нужен?

Джейми рассмеялся:

— Никки сказала мне, что об этом можно не беспокоиться.

— Она была такой способной, что ей не надо было готовиться? — спросил Джонсон.

— Все мы тут способные, — сухо ответил Фурнье. Подразумевалось, что хвастать своими способностями здесь не принято.

— Но она выделялась на общем фоне, как я понимаю?

— Ну, порой выдавала кое-что, — пожал он плечами.

Подумав, Джонсон задал следующий вопрос:

— Ну а что было после лекции?

— Я отправился сюда. Обычно мы здесь и встречались по вечерам. Она пришла часов в шесть. Мы посидели, выпили. Потом она предложила пойти в библиотеку.

— Зачем?

Казалось бы, вопрос был простой. Но Джейми почему-то долго колебался, прежде чем на него ответить: