Пирамида Хакера

Мой словесный понос усиливался и нарастал как снежная лавина. Но мне не оставалось ничего другого, как давить на нее что было силы, постараться с самого начала не упускать инициативу из своих рук для достижения сколь-либо ценных результатов. И меня как Остапа понесло дальше.

– Никак не могу вспомнить, какая из моих знакомых не так давно, точнее, сутки назад, говорила мне с металлом в голосе и удивлением в глазах, что не имеет ни малейшего понятия о фактах интимной жизни Евгения Зимина. Уж не вы ли это были, милейшая? Обманывать нехорошо, особенно старших...

Тут она слегка взбеленилась.

– А вы-то сами, вы-то! Проникли сюда, как вор, обшарили здесь все как ищейка. Расселся здесь как у себя дома, сидит, понимаешь, чаи гоняет. Что вам здесь надо, что вы здесь вынюхивали?

– Знаете ли, мадам, ждать вас у подъезда, мне не было никакого смысла – вы бы просто сказали, что идете к подруге или вообще ошиблись адресом, подъездом, улицей, городом – всем чем угодно. А что мне здесь надо – я уже нашел. Самое главное, что я установил факт вашей тайной связи с бывшим начальником, которую вы оба на протяжении долгого времени тщательно скрывали от общественности и которую вы лично сейчас продолжаете скрывать от следствия.

– А кого в конце концов волнует моя личная жизнь? Кому какое дело до того, с кем я сплю?

– Волнует очень многих, мадам, особенно после смерти вашего партнера. Скрывая вашу любовную связь, вы, по крайней мере, косвенно подтверждаете свою замешанность в убийстве Зимина. А я думаю, что если копнуть поглубже, то можно найти и факты, свидетельствующие и о прямом вашем участии в этом деле.

Произнося свои последние свои тирады, я ужесточил тембр голоса, повысил количество децибелл, выпускаемых в атмосферу, и для пущего усиления эффекта воздействия приподнялся из-за стола. На несколько секунд она окаменела, пораженно глядя на меня снизу вверх. Потом ее опять прорвало, и на сей раз более основательно.

– Да вы что, совсем охерели? Просто уполоумели, чушь какую-то вы несете! Зачем мне понадобилось убивать Евгения?

Я что, похожа на сумасшедшую? Лично меня все устраивало в наших с ним отношениях. Если какому-то идиоту что-то не понравилось, то я здесь абсолютно ни при чем.

– Ладно вам, не надо писать мне в уши, – прервал я ее, махнув рукой и плюхнувшись обратно на мягкое сиденье кухонного уголка. – Знаю я ваши распрекрасные отношения с Зиминым. Вас послушать, вы все в нем души не чаяли, так и улучали момент, чтобы ему попку поцеловать. А уж он-то вас как любил! Ой любил! Вот где вы у него все были, – я снова надвинулся на нее, показав сжатый кулак. – Всех вас за жабры держал. Одни два мудака решили фарцануть на комсомольской работе, другие с бандитами связались до такой степени, что сами не рады. И так про каждого можно сказать... И везде добрый дядя Женя приходил на помощь, выручал, заминал дела, скандалы. Ангел господен! Робин Гуд местный! А потом вы, видимо, в память о его добрых делах, долго и верно служили ему, причем некоторые сразу в нескольких ипостасях...

– Да пошел ты, моралист гребаный, – вдруг ясно и просто ответила она. – Залез в чужую квартиру, жрет чужую салями, рассуждает о том, как нехорошо мы поступали... Тебя бы на мое место, я посмотрела, как бы ты запел...

– На вашем месте в прямом смысле мне делать было нечего – я придерживаюсь обычной сексуальной ориентации, что же касается переносного значения ваших слов, то надо быть осторожным со своими страстями и пороками – нельзя доверять их людям, подобным Зимину. Это плохо кончается.

– Что вы о нем знаете? Не надо делать из него монстра! Он был человек системы и действовал по ее законам. Если какие-то козлы вдруг решили пришить мне дело о валютной проституции, а его заставляли разрабатывать меня, то что ему оставалось делать? Он и так сделал все возможное, замяв скандал и позволив мне нормально закончить университет. В конце концов, он же и вытащил меня из той задницы, в которой я находилась, устроил мое будущее. Дал хорошую работу, поднял мой материальный уровень.

– Я полагаю, что небезвозмездно, – счел необходимым уточнить я.

– Тем не менее я не могу пожаловаться. Для меня он сделал больше хорошего чем плохого.

– Я понял, что не все настолько довольны. Например, господин Передреев имеет серьезные основания говорить иначе.

– Передреев просто старый козел, он никогда не обладал широтой взглядов и всегда завидовал Жене. В чем он истинно силен, так это в закулисных политических интригах. Именно засчет них он имеет влияние на губернатора. Да и то, когда он залетел на спекуляциях какими-то акциями, влез в долги и не смог расплатиться по обязательствам, губернатор именно Евгения попросил разрулить эти вопросы. Откровеннно говоря, я не удивлюсь, если узнаю, что Передреев с его амбициозностью так и не смог простить Евгению оказанной ему помощи.

– Наверное, это было бы естественно, – сказал я. – Эта помощь ему дорогого стоила: как минимум утрату политического влияния. Хотя он продолжает делать хорошую ьмину при плохой игре.

– Дорогого стоили ему его дурацкие авантюры и неразборчивость в связях, – горячо возразила она.

„Господи, тебе ли говорить о связях“, – подумал я и вслух спросил:

– А каковы подробности этой истории?

– Я не знаю никаких подробностей, – вдруг замкнулась она и повернулась лицом к окну. – А зря. Передреев не будет молчать, если ему рассказать в целом о вашей связи с Зиминым и попросить что-нибудь рассказать о вас.

– Господи, кончится ли это когда-нибудь?! – вдруг взмолилась она, закрыв лицо руками. – Эти бесконечные угрозы и шантажи! Да не знаю я никаких подробностей, – прижав руки к груди, заговорила она. – У него были деньги, он решил подзаработать, ввязался в сомнительные финансовые операции, параллельно в кредит купил дачу и автомобиль, а когда прогорел, остался с большими долгами. При этом он, видимо, решил, что его политический вес и положение в губернии настолько сильны, что кредиторы могут подождать. А они напротив оказались нетерпеливыми и решительными. Фамилия Рыбак вам о чем-то говорит? В бандитских кругах его иначе зовут Таксист. Не знаю, где и когда Передреев связался с ним, но именно Рыбак являлся кредитором. Больше я ничего не знаю.

Я понимал, что Татьяна находится на грани сильного нервного истощения – события последнего времени стали на ней сказываться. И все же я не мог не задать ей еще один вопрос:

– Скажите, ваш супруг знал что-нибудь о вашей связи?

Она испуганно посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Или, может быть, догадывался о том влиянии, которое имеет на вас Евгений? – слегка изменил я формулировку. – Я спрашиваю не из праздного любопытства, это очень важно. Как вообще он относился к Зимину?

И тут события резко вышли из-под моего контроля.

– Все, не могу больше! – Татьяна с размаху треснула чашкой о пол, разбив ее вдребезги. – Сколько же можно, я же не железная! Я поняла, эти мерзавцы все хотят списать на меня.

Не могу больше! – с этими словами она ринулась вон из кухни по направлению к прихожей.

Я как мог быстро бросился за ней и сумел схватить ее за руку в зале.

– Остановитесь же вы, ненормальная женщина! – почти закричал я.

– Пусти меня, – стала она вырываться и отталкивать меня.