Пирамиды

Птаклюсп потряс юношу за плечо.

– Что ты несешь? – прохрипел [15] он.

– Надо накрыть эту штуку колпаком, – пробормотал 2-б. – Разорвать временною ловушку. Это решит все проблемы…

– Каким колпаком, черт побери?! Пирамида еще не закончена, – схватился за голову Птаклюсп-старший. – Ты что натворил?! Пирамиды начинают аккумулировать энергию, только когда они закончены. Когда они уже пирамиды,понимаешь? Пирамидальная энергия! Поэтому она так и называется. Пирамидальная энергия пирамид.

15

Из-за особо засушливого климата в пустынях, как правило, хрипят, а ее шипят.

– Надо что-то предпринять с массой и… – лихорадочно соображал архитектор. – И со скоростью постройки. Время попалось в ловушку. Видишь ли, теоретически появление небольших узлов в период строительства возможно, но они должны быть слабыми и практически неощутимыми. Если ты задержишься в одном из них, то, может, станешь на несколько часов моложе или старше или… – он окончательно перешел на нечленораздельное бормотание.

– Помню, когда мы строили усыпальницу Хенета XIV, художник сказал, что работал над фресками в зале царицы всего два часа, но все мы были свидетелями, что отсутствовал он три дня, и поэтому его оштрафовали, – задумчиво проговорил Птаклюсп. – Страшный, помнится, был шум в Гильдии.

– Видишь, ты же сам говоришь.

– Что говорю?

– Насчет художника и фресок. Только что.

– Ничего я не говорил. Да ты и не слушал.

– Могу поклясться. Как бы там ни было, мы попали в переплет посерьезнее. И в любой момент может возникнуть еще один узел.

– Так плохо?

– Да, – сказал 2-б. – У нас не должны были возникнуть отрицательные узлы, но, похоже, это все-таки случилось. Теперь можно ожидать быстрых и обратных потоков и далее коротких петель. Боюсь, нам предстоит столкнуться со всеми видами временных аномалий. Надо убирать людей.

– А ты случайно не можешь придумать, как сделать так, чтобы они работали быстро, а мы платили им медленнее? – спросил Птаклюсп. – Вот это мысль. Надо будет подкинуть ее твоему брату.

– Нет! Выводи людей! Сначала мы уложим плиты и накроем все колпаком.

– Хорошо, хорошо. Это я просто так. Как будто у нас и без того мало проблем…

* * *

Птаклюсп протиснулся между сгрудившимися в центре работниками. Здесь, по крайней мере, стояла тишина. Мертвая тишина…

– Так, так, – сказал он. – Ну-ка, что тут… О боги!

Этобыло морщинистое. И древнее. Хотя когда-то оно было живым. Оно лежало на плите, похожее на совершенно неприличного вида сливу.

– Мой бывший завтрак, – поделился старший штукатур. – Черт побери. А я только нацелился на то яблоко.

Птаклюсп почувствовал, что голова у него идет кругом. Все это казалось ужасно знакомым. Он уже переживал это прежде. Поразительное ощущение deja vu [16] .

16

Здесь: Уже виденное.

Сын в ужасе глядел на него. Медленно, боясь даже подумать о том, что могут увидеть, они обернулись.

Сзади стояли они сами и спорили о чем-то: Птаклюсп 2-б клялся, что отец только что что-то сказал.

«Значит, это я стою там, – со страхом подумал Птаклюсп. – Со стороны меня и не узнать. Но ведь я и здесь тоже. Здесь и там.

Вот что такое петля. Вроде маленького водоворота в реке, только река эта – время. И я дважды описал петлю».

Другой Птаклюсп встретился с ним взглядом.

Время судорожно напряглось, напряжение длилось, пока наконец что-то не хлопнуло, словно шар из жевательной резинки. Петля порвалась, и Птаклюсп номер два растаял в воздухе.

– Я знаю, в чем причина, – тихо пробормотал Птаклюсп 2-б, по-прежнему не выпуская руку изо рта. – Знаю, что пирамида не закончена, но она будетзакончена, поэтому и выходит нечто вроде обратного эха, папа, мы немедленно должны остановить работу, она слишкомбольшая, я ошибся.

Дословно: «Я вернусь сюда вновь».

– Заткнись. Ты можешь определить, где будут образовываться узлы? – перебил Птаклюсп. – И давай-ка иди, а то все ребята на нас уставились. Соберись, сынок.

Птаклюсп 2-б инстинктивно схватился за счеты, которые болтались у него на поясе.

– Да, наверное, – кивнул он, – все дело в функции распределения массы и…

– Верно, – решительно произнес строитель. – Вот и давай потихоньку. И скажи всем десятникам, чтобы подошли ко мне.

Глаза Птаклюспа вспыхнули тусклым, слюдяным блеском. Нижняя челюсть стала чеканно каменной. «Может быть, это пирамида заставляет меня думать так быстро», – пронеслось у него в голове.

– И брату скажи, пусть подойдет.

«Вот он – эффект пирамиды. Я вспоминаю мысль, которая только придет ко мне на ум.

Хотя в подробности лучше не вдаваться. Будь практичнее».

Он снова бросил взгляд на законченную наполовину постройку. «Боги знали, что нам не успеть в срок, – сказал он про себя. – Что ж, теперь это не важно. Мы можем работать столько, сколько захотим!»

– Что с тобой? – окликнул 2-б. – Папа, что с тобой?

– Значит, это была одна из твоих временных петель? – спросил Птаклюсп с видом сомнамбулы.

Блестящая мысль! Больше никто не смелеет попрекнуть их сорванным контрактом, премиальные посыплются дождем, а сроки – ну их к демонам!

– Нет, папа! Мы должны…

– Ты уверен, что сможешь распознать, где образуются эти петли?

– Да, надеюсь, но…

– Отлично.

От волнения Птаклюсп аж трясся. Может, придется платить людям больше, но оно того стоит. Еще надо заставить Птаклюспа 2-а составить что-то вроде графика – финансовая сказка, что и говорить! Ребятам придется согласиться. А то, вишь, жаловались, что приходится работать вместе с вольнонаемными или очудноземцами, – им, вишь, подавай в напарники членов Гильдии, которые на окладе! Ничего, теперь придется поработать с самими собой – тут уж не пожалуешься.

Птаклюсп 2-б попятился и на всякий случай покрепче сжал счеты.

– Папа, – осторожно осведомился он, – о чем ты думаешь?

Отец взглянул на него с лучезарной улыбкой.

– О двойниках, – сказал он.

* * *

Политика оказалась интересным делом. Теппик чувствовал, что это именно то поприще, на котором он сможет внести свой вклад.

Джелибейби – старое, почтенное государство. Но, увы, с точки зрения боевой единицы слишком маленькое, что на сегодняшний день являлось едва ли не самым главным. Однако Диос рассказывал о том, что так было не всегда. Некогда Джелибейби правил миром исключительно благодаря силе своей знати, и двадцатипятитысячная регулярная армия в те славные дни использовалась крайне редко.