Пират Его Величества
Шрифт:
На месте происшествия юноша обнаружил, что пострадавший буканьер сильно обожжен. Взрывом ему разворотило бедро. Гектор опустился на колени рядом с несчастным.
— Лежи спокойно, — сказал он. — Сейчас врач подойдет. Нам нужно очистить рану.
От боли мужчина скрежетал зубами, уставившись на раненную ногу.
— Тупой, тупой ублюдок! — в шоке повторял он.
Гектор аккуратно отодвинул лоскутья одежды. Под опаленной тканью он увидел обожженную и покрывшуюся волдырями кожу.
— Что случилось?
— Это все дождь. Порох промок. Какой от него тогда толк? Габриэль, у которого мозгов, как у колоды, решил просушить
— Гектор, давай я займусь. — Это был Смитон. Врач появился вместе с Изреелем, который принес сундук-аптечку. — Эй, пусть кто-нибудь принесет миску с водой! Гектор, я буду весьма обязан, если ты передашь мне из аптечки маленькие щипчики. Отыщи пожитки этого бедолаги и посмотри, нет ли там чего, что можно использовать для перевязки.
На протяжении нескольких минут врач очищал и обследовал рану при помощи хирургических щипчиков, снимая остатки ткани и куски мертвой кожи. Поверхность бедра испещряли раны неправильной формы, самая крупная имела два-три дюйма в поперечнике. Кожа вокруг них была либо мертвенно-белой, либо ярко-красной и воспаленной.
— Заживать будет очень и очень долго, — заметил Смитон. Вздрогнув, Гектор сообразил, что хирург говорит ему это на латыни.
— Он потеряет ногу? — спросил Гектор, тоже на латыни. Перед глазами у него встала кошмарная картина: в ход идут все те пилы и зажимы, которые он чистил и точил.
— Только если будет инфекция. Кости не сломаны.
— Что вы тут двое бормочете?! — прервал их дискуссию грубый крик. Над Смитоном и Гектором возвышался Коксон, лицо его искажала ярость. — Черт возьми! Вы что, по-английски говорить разучились? Что с этим бедолагой?
Смитон поднялся, вытирая руки о тряпку.
— Он тяжело ранен взорвавшимся порохом, бедро пострадало. Дальше его нужно нести на носилках.
— Мне в колонне инвалиды ни к чему! — рявкнул Коксон. — Я не позволю замедлить марш. Если завтра утром он не сможет идти на своих двоих, оставим его здесь. Он и так уже столько пороха зазря извел. — Взгляд буканьерского капитана упал на Гектора, который оставался на коленях возле раненого. — Опять ты! — пролаял Коксон. — Жаль, что не ты на порохе подорвался.
Он повернулся на каблуках и зашагал прочь по болотистой земле.
— Сострадания никакого, — вздохнул Смитон. — Гектор, посмотри в аптечке баночку с заживляющей мазью и добавь туда зверобоя и алоэ, если есть под рукой. Ты должен знать, где их найти.
Гектор сделал, как просили, и наблюдал, как врач накладывает целебный бальзам на открытые раны.
— Лучше накрыть ногу чистой тряпицей, чтобы насекомые не налетели, — сказал Смитон пострадавшему. — Завтра решим, как поступим дальше.
На следующее утро раненый буканьер едва ковылял, даже с костылем, который ему смастерили. Так что пока колонна заканчивала завтракать оставшимися «клецками», заплесневелыми и размякшими от сырости, Смитон попросил Гектора приготовить побольше целебной мази.
— Мы оставим мазь раненому, и он сможет ухаживать за ожогом. Через день-другой он будет в состоянии кое-как ходить и помаленьку пойдет обратно, к кораблям. Сомневаюсь, что у него найдутся силы нас нагнать.
Дневной переход, как позже выяснилось, для инвалида оказался бы невозможен. Проводники-индейцы вели колонну по крутому склону горы. Местами узкая тропа пролегала по кромке
ущелий, и по ней мог пройти за раз только один человек. Чтобы не сорваться с обрыва, буканьерам приходилось хвататься за пучки травы и ветки. Проводники сообщили, что стоит перебраться через водораздел, и следующий ручей, который им встретится, будет уже течь в сторону Южного моря. Когда буканьеры стали спускаться по обратному склону, обнаружилось, что тропа зачастую проходит по самому руслу ручья. Они брели по колено в воде, стараясь не угодить в невидимые под водой ямы и не зацепиться за коряги.В конце концов, еще через два дня мучительного марша, ручей раздался в стороны, и глубина позволила пересесть в долбленые каноэ, которые припасли куна. Но лодок хватило только для половины участников похода, и те, кому не достались места в каноэ, вынуждены были по-прежнему двигаться вдоль скользких, заросших берегов. Однако буканьеры, решившие было, что им привалило счастье плыть в лодках, скоро убедились, что они рано радовались. Ручей перегораживали десятки упавших деревьев, и в ручье было столько мелей и перекатов, что большая часть каждого дня уходила на то, чтобы на руках перетаскивать лодки через препятствия. Гектор обрабатывал бесчисленные растяжения, порезы и ссадины, и содержимое сундучка-аптечки быстро истощалось.
Только через неделю выматывающего марша и сплава на каноэ проводники-куна наконец-то объявили, что буканьеры недалеко от своей цели. Городок Санта-Мария находится меньше чем в двух милях ниже по течению. На ночь уставшие буканьеры разбили лагерь на намытой косе и поужинали тем, что было, не разводя костров, из опасения, что дым может выдать их испанцам и гарнизон поднимут по тревоге.
Гектора разбудили далекий мушкетный выстрел и стаккато барабанной дроби, но он полежал немного, не открывая глаз. Юноша осознавал, что лежит на земле, что в бедро ему впился острый камешек, но надеялся урвать еще несколько мгновений сна. Затем Гектор вновь услышал барабанный бой, звучавший назойливой дробью. Он перекатился на спину и сел. Он находился в маленьком временном шалаше, сооруженном из веток с густой листвой, — за время долгого пути через горы куна научили буканьеров мастерить подобные укрытия. Рассветало, рядом с Гектором все еще негромко посапывал Жак, но Изреель тоже услышал барабан. Профессиональный боец приподнялся, опершись на локоть, сна у него не было ни в одном глазу.
— Последний раз, когда слыхал такой шум, я еще в боях участвовал, — заметил Изреель. — У нас был барабанщик, он ходил по улицам и без устали колотил в свой инструмент, оглашая, когда состоится следующая схватка. Я бы сказал, что на сей раз добрые жители Санта-Марии узнали о нашем появлении и собираются устроить нам радушную встречу.
— Ты не знаешь, куда подевался Дан? — спросил Гектор. Он не видел мискито со вчерашнего вечера, когда индеец ушел поболтать с другими гарпунерами.
— Наверное, остался у своих дружков.
— Вставайте! Поднимайтесь! Пора выступать! — раздавались снаружи крики, и Гектор опознал хриплый голос боцмана из команды Харриса.
Следом за Изреелем юноша вылез через низкий проем и обнаружил, что бивак буканьеров охвачен возбуждением. Люди выползали из шалашей, протирая сонные глаза, и высматривали товарищей или отходили к кустам, отдать долг природе.
— Собирайтесь по отрядам! — настойчиво звучал пронзительный крик.