Пират моего сердца

Собрав последние силы, Аннелиза стоически выдержала его взгляд, чувствуя при этом, как внутри ее вздымаются горячие волны желания, а тело словно пронизывают иголки.

– Я сказала, что надену его, когда буду давать обет. Настоящий обет, Майкл. Я даю его тебе, сейчас: я всегда буду любить тебя.

В ответ на ее признание последовал короткий смех.

– Ты не отдаешь себе отчета в том, что говоришь.

Аннелизу ошеломило его недоверие, но она и не думала сдаваться.

– Я не ребенок, Майкл. Тем более после вчерашней ночи. И это не пустые слова – я прекрасно понимаю, что говорю.

– Понимаешь? – Вызов в его голосе звучал так свирепо, что она непроизвольно отступила на шаг. – Ты заключила сделку, вступила в брак с человеком, которого даже не видела, а теперь толкуешь про…

Майкл внезапно замолчал. Было видно, как сжимается его горло, пытаясь произнести слово «любовь».

– Одним словом, ты предлагаешь себя мне.

– Но ничего другого у меня нет. Это все, что я могу тебе дать.

– Ты можешь освободить меня.

– Нет, только не это.

У нее упало сердце. В эту минуту в ее сознании происходила жестокая борьба между народившейся любовью и многолетней преданностью компании.

– Даже если бы я сделала это, что толку? Тебе одному не одолеть их всех на этом корабле. И как ты выживешь в открытом море? Я уже видела, как однажды ты пытался спастись, но ты не рыба, чтобы за несколько дней доплыть до берега.

– Не забывай, что мне хорошо знакома эта часть света. Если сейчас мы так близко от Банд, как ты говоришь, то очень скоро мы будем плыть мимо сотен крошечных островков, – их здесь видимо-невидимо. Некоторые из них настолько малы, что исчезают во время приливов, у других только верхушки торчат над водой.

– Вот почему капитан расставил так много дозорных!

– Здесь полно рифов и перекатов. Запросто можно сесть на мель. Да еще за пиратами нужно следить.

– За пиратами?

– Ну да. Это мои товарищи, Аннелиза, и они очень любят голландские суда. Ваши грузные неповоротливые корабли – прекрасный объект для охоты. Пираты безжалостно грабят их, потом садятся в свои маленькие лодки и как угри ускользают в безопасные места по узким проходам между островами. Я могу сделать то же самое. Пока ваши матросы будут смотреть вперед, я незаметно спрыгну с кормы и…

– Так, значит, я действительно не нужна тебе… – горестно прошептала Аннелиза.

Майкл низко опустил голову, и пламя свечи заблестело в его кудрях, рассыпавшихся вокруг могучих плеч. Но тут же он снова взглянул ей в глаза.

– Клянусь Богом, ты нужна мне. Нужна больше жизни. Если ты сейчас разомкнешь эти цепи, я стану твоим добровольным пленником и ничего другого не буду желать – лишь бы ты была рядом и прикасалась ко мне.

Аннелиза тихо вскрикнула и, подбежав к нему, опустилась на солому. Стоя на коленях, она робко протянула руку к его плечу. Вопреки ее опасениям он не уклонился и лишь вздрогнул, когда она дотронулась до него.

– Плохо, что так получилось. Не надо было нам влюбляться.

– Худшее из всего, что могло быть.

Резким движением головы Майкл откинул волосы назад. Их взгляды встретились, и ее обожгло огнем разгоряченных потемневших глаз. Глаза эти были полны желания, которое он считал предосудительным.

– Верно подмечено, что страсть лишает мужчину разума. – Майкл усмехнулся. – И она же подрывает силы женщины. Сейчас еще раз убедился в этом.

– Неправда, я никогда не чувствовала себя такой сильной, – прошептала Аннелиза и снова дотронулась до Майкла.

С глухим стоном он притянул ее к груди и стиснул в своих объятиях. Она почувствовала, как рядом забилось его сердце, подкрепляя ее своей мощью. Потом Майкл прижался губами к ее волосам и произнес ее имя. Аннелиза подняла подбородок, дав волосам свободно упасть с шеи, подставляя лицо жарким поцелуям.

Майкл ощупал ее от колен до пояса, словно хотел изваять для себя, потом двинулся выше, накрыл ей грудь ладонями и, упав спиной в солому, стал перекатывать Аннелизу на себя. Все это время он не переставал осыпать ее долгими сладостными поцелуями. Она извивалась в нестерпимом желании быть к нему как можно ближе и застонала от удовольствия, когда он наконец поменялся с ней местами. Теперь она лежала под ним, прижатая к теплой соломе всей тяжестью его тела. Это было восхитительное ощущение.

– Аннелиза? – Он коснулся губами ее губ и, пробежав выше, остановился у бровей.

– Да, Майкл?

– Я не могу любить тебя, ты не должна любить меня. Прошу тебя, дай мне эту клятву. Обещай, что не будешь любить меня.

– Я… обещаю, что буду стараться. – Голос ее задрожал. – Но разве сегодня мы не можем позволить себе этого? Ведь это так замечательно.

– Да, но только сегодня. Мы будем любить друг друга, как никто до нас не любил.

В тот же миг он погрузился в нее, и все обещания разом превратились в ничто, растворяясь в его имени. Аннелиза выкрикивала это имя снова и снова, а он дарил ей ощущения предыдущей ночи во всей их восхитительной остроте и полноте наслаждения.

Оплывшая свеча медленно догорала, и прерывающееся пламя отбрасывало на стены дрожащие тени. Аннелиза не могла устоять перед искушением еще раз потрогать тело Майкла, хотя уже была насыщена до предела. Она пробежала кончиками пальцев по завиткам, покрывавшим его грудь, и он блаженно вздохнул.

Но вдруг в нем что-то переменилось. В этом могучем теле появилось едва ощутимое напряжение. Майкл с шумом втянул воздух, как это делает человек, готовясь к выполнению неприятной миссии.

– Аннелиза, ты заслуживаешь лучшего, – сказал он. – Тебе бы лежать на мягкой постели, а не на соломе.

– Это не имеет никакого значения, Майкл! – воскликнула она, почуяв что-то недоброе в его словах. Страх усилился, когда Майкл приложил палец к ее губам в знак запрета.

– Таковы все влюбленные. Они не хотят ничего замечать и в пылу страсти обещают что угодно для любимого человека. Я тебя предупреждал, что этим кончится.

– Но я на самом деле готова сделать все, что ты попросишь.

Ей казалось, что она знает, чего он хочет. Свидетельство находилось прямо возле ее бедра – горячее и твердое. Она закрыла глаза и не удержалась от слабого стона в предвкушении удовольствия.

– Я почту за счастье принять этот дар.

– Нет, Аннелиза, не жди от меня такой щедрости. Сейчас тебе лучше одеться.

Майкл отстранился от нее и, пошарив в соломе, кинул ей платье. После этого он одернул свою рубаху. Каждое его движение сопровождалось звоном цепей, и лязганье металла только добавляло ей страха.