Пираты государственной безопасности

– Где будем выходить? – слышится голос Георгия.

Ответить я не успеваю – судно с устрашающим ускорением заваливается на левый борт. Вероятно, закупоренный в кубрике воздух каким-то чудом помогал траулеру сохранить шаткое равновесие на ровном киле. Выпустив «балласт» наружу, мы лишили его этой мизерной поддержки.

– Через корму – так ближе! – кричу я в тот момент, когда корпус окончательно ложится на левый борт.

Лег, плавно подскочил и медленно пополз вниз. Мы понимали это по страшному скрежету, из-за которого буквально закладывает уши.

Корпус дергает, дрожит, скрежещет. Удары о грунт следуют один за другим, и траулер, судя по всему, все быстрее скользит к пропасти. А мы, яростно работая конечностями, плывем к спасительной овальной дверце, которую еще предстояло открыть. К тому же каждый из нас тащит за собой по безжизненному телу…

И вот перед нами короткий трап, упирающийся в дверцу с простейшим запорным механизмом. Именно сюда устремился выпущенный из кубрика воздух. Его набралось прилично – уровень воды колыхается ниже правой стенки сантиметров на тридцать.

Нажимаю на рычаг и резко толкаю ржавый металл.

Бесполезно.

Но почему?! В чем дело?!

Экипаж траулера безусловно пользовался этим выходом, ведь сразу за ним на палубе размещена траловая лебедка и прочие рыбацкие штучки!

На время оставив тела рыбаков, вместе наваливаемся на проклятую крышку.

Снаружи скрежет и грохот. Ударяясь корпусом о край пропасти, судно все стремительнее уходит вниз. Мы бултыхаемся в мутной воде, наполненной пузырьками запертого вместе с нами воздуха, и отчаянно пытаемся выбраться наружу…

Наконец, после очередного сокрушительного удара, дверь поддается, выпуская нас на свободу.

Слава богу!!

Подхватив погибших мужчин, мы выскальзываем из западни и устремляемся вверх…

Глава шестая

Российская Федерация, Москва

Две недели назад

Следователь в синей форме с погонами подполковника юстиции долго безмолвствовал, заполняя какие-то бланки и документы. Безмолвствовал и словно не замечал сидящего в двух шагах очередного подследственного – Георгия Ивановича Устюжанина.

Устюжанин был крепким орешком и, в свою очередь, тоже не замечал следователя, смачно ковыряя зубочисткой левую нижнюю «семерку». От нечего делать он обозревал недавно отремонтированный по «евростандарту» кабинет и криво усмехался полнейшей безвкусице, с которой были «освоены» немалые бюджетные деньги.

– А чегой-то вы улыбаетесь, Георгий Иванович? – отложил ручку подполковник.

– Чтоб поплакать – слезы нужны, – парировал Жора, – а у меня их нет.

– И куда же они делись?

– Морская вода, понимаете ли.

– Что морская вода?

– Слезные железы морской водой разъело. Работа у нас такая.

– Шутить изволите? – вонзил в Устюжанина испепеляющий взгляд следователь. – Ну-ну. А между тем оплошали в Баренцевом море, как юнги на практике…

Состязаться с Устюжаниным в словесных баталиях было бесполезно – капитан второго ранга знал столько морских прибауток, сколько в шевелюре подполковника произрастало седых волос.

– Бывает, что и бывалый моряк промокает, – выдавил он ровным голосом. И добавил в тему: – А боишься бурь и риска – не подходи к морю близко.

Промолчав, следователь уткнулся в бумажку и принялся монотонно диктовать вопрос за вопросом:

– …Как долго вы занимали должность заместителя командира отряда боевых пловцов?

– Около пяти лет.

– Принимая какие-то решения, капитан второго ранга Черенков советовался с вами?

– Всегда советовался, если задача была сложной или нестандартной.

– А перед тем погружением, когда вы проникли внутрь затонувшего судна, он интересовался вашим мнением?

– Да, во время обеда в кают-компании сторожевика мы обсуждали возникшую проблему…

Сотрудник Следственного комитета скрупулезно фиксировал на бумаге каждую фразу подследственного.

– И кому же принадлежала идея лезть внутрь траулера?

Немного подумав, Устюжанин пожал плечами:

– Не могу вспомнить точно. Нам приказали досконально осмотреть судно и, по возможности, поднять тела погибших рыбаков.

– Вот-вот, – оживился сотрудник Следственного комитета, – ключевая фраза в вашем предложении – «по возможности». Вам ведь никто не приказывал поднять тела любой ценой. Так?

– Кто же возьмет на себя смелость озвучивать такой приказ? Но и мы – исполнители приказа – хорошо понимаем, что отыскать погибших, не осмотрев ходовую рубку и помещения нижней палубы, невозможно. Для чего тогда вообще снаряжать экспедицию и ходить на глубину? Просто поглазеть на погибшее судно со стороны? Ну, так я вам сразу скажу: визуальный осмотр траулера не даст ровным счетом ничего.

– Это уже другой вопрос. Вернемся к конкретике. Значит, вы – заместитель командира «Фрегата» – поддержали идею осмотра внутренних помещений затонувшего судна. Я правильно вас понял?

– Правильно.

– Отлично. Так и запишем… – И подполковник снова склонился над протоколом, выводя в его графах свои закорючки…

Допрос длился около шести часов и закончился ближе к вечеру.

Не привыкший к подобным испытаниям Георгий уже ерзал на стуле – болела задница, изнывала спина, от голода (обеда, конечно же, никто не предложил) возмущенно урчал пустой желудок. В сложнейших условиях на глубине он мог работать, пока не оставался аварийный запас дыхательной смеси, коего хватало для подъема на поверхность. А в кабинетах и конторах буквально задыхался и никогда не понимал людей, променявших нормальную работу на канцелярскую пыль.

Вопросы, на которые приходилось отвечать Георгию, часто повторялись, лишь слегка меняя форму. «Пытается поймать на несоответствии? – гадал он, изучая неприятное лицо хозяина кабинета. – Или нарочно тянет время, желая подловить на ошибке или оговорке?»

Скорее всего это был один из приемов «умелых товарищей» из правоохранительных органов – измотать, запутать, взять измором и в итоге получить нужные показания. Со всеми подобными штучками хорошо образованный и начитанный Жора был знаком, а потому в показаниях не плутал, эмоций не проявлял и скрупулезно выдерживал заданную линию.