Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)

– И поэтому мы считаем Жюля, виконта де Линьета, честным человеком и благородным дворянином, – сказал Серж.

– А матросы? Смеялись?

– Все смеялись и кричали: ''Браво!'' Но, если вы боитесь рисковать… – протянул де Невиль, пожав плечами.

– Я не боюсь, – возразил Мормаль.

Игра началась. Серж невольно отводил глаза – он замечал кое-какие уловки Оливье. Он знал, что Мормаль проиграет. Но Сержу была отвратительна мысль о том, что даже со стукачом можно вести нечестную игру. Рауль посматривал на стукача – не так пристально, как Люк Куртуа на свою очередную модель, как бы между прочим, но уловил в хитрых бегающих глазках Мормаля какое-то коварство и лукавство. Гримо был прав. Этот человек все-таки чем-то похож на Мордаунта. Хотя Мордаунт – высокий, светловолосый и светлоглазый, со впалыми щеками и тонкими губами. А этот скорее упитанный, раскормленный, щеки отнюдь не впалые, а пухлые, глаза темные, а под глазами мешки. Возможно, Мормаль когда-то был крепким и ловким, но уже начал разъедаться и полнеть.

Карточных фокусов друга Рауль не замечал, размышляя о стукаче. Что-то сказал бы о нем наш художник? Как это у него получается на его замечательных портретах – сразу прямое попадание. Но не стоит отвлекать нашего живописца от работы. Сами справимся. Почему это люди, внешне совершенно непохожие, кажутся так похожи? Может, Люк объяснил бы этот феномен. Как когда-то прелестная Франсуаза Д'Обинье, теперь уже Франсуаза Скаррон, напомнила Луизу… ''Стоп, – сказал он себе, – возьмем "резинку". Это мы стираем". А игра закончилась победой Оливье.

– Ну, – сказал барон, – Теперь исполняйте мое желание.

– Надеюсь, не что-то непристойное? – спросил Мормаль.

– Отнюдь, – ухмыльнулся Оливье, – Вы, милостивый государь, поскачете на одной ножке, разыщете капитана, объяснитесь ему в любви и поцелуете в уста. Если вы считаете себя честным человеком и благородным дворянином.

– Но это глупо и смешно, – сказал Мормаль.

– Я так хочу! – твердо сказал Оливье.

– Смешно? Тем лучше, – фыркнул Серж, – Мы, видите ли, ребята веселые.

– Это ребячество, – сказал Мормаль.

– Знаете, мы все здесь немножко дети, – проговорил Серж, – Не надо было с нами связываться.

– Я же залез на марс! – заявил де Линьет.

– Да! Этот парень залез бы и на настоящий Марс, то есть на звезду по имени Марс ради своей чести! – высокопарно сказал Оливье, – А вы не хотите выполнить такой пустяк.

– Но капитан может подумать про меня…

– У вас остается право объяснить, что вы выполняли условия игры, – адвокатским тоном заявил Рауль, – Тогда ваше признание в любви и поцелуй капитан примет не как приставание, а как шутку.

Если бы это происшествие отбило у Мормаля охоту тереться возле Пиратов! Ничуть не бывало. Он опять появился уже в другом парике и другом кафтане. Оливье снова полез на провокацию. Он взял Мормаля за пуговицу / чего воспитанные люди никогда себе не позволяют/, и принялся крутить пуговицу, рассказывая очередную историю из его жизни при Дворе: ''Вы знаете, сударь, что значит быть всадником Королевского Эскорта?'' – и так далее. Разговор перешел на то, что стукачей господа мушкетеры никогда не принимали в свою компанию. Такой живности среди них не водилось. С этими словами Оливье сжал пальцы и вырвал пуговицу "с мясом" – вернее, с куском ткани.

– О, ради Бога, простите, сударь, – стал извиняться Оливье, – Я так увлекся, меня просто ярость охватила, я человек увлекающийся, эмоциональный. Надеюсь, вы не приняли мои слова на свой счет. Я не вас имел в виду… А вот слушайте, я вам расскажу еще одну байку…

Де Мормаль принял извинения де Невиля.

– Кстати, о стукачах. По пиратскому кодексу стукачам отрезали нос и уши, а затем высаживали на необитаемый остров, – Рауль назвал только что придуманную статью пиратского кодекса и постарался говорить зловещим голосом, что его шайку весьма насмешило, – Нос! И уши! Представляете, какой ужас! Но к вам это никоим образом не может относиться, сударь. Это я просто… к слову. Я не имею оснований сомневаться в вашей порядочности после нежного поцелуя, которым вы наградили нашего храброго капитана.

– А у нас, когда я учился в коллеже, – заметил Шарль-Анри, – Стукачей лупили по ночам в дортуаре. Раз один малый сорвал нам одну классную… шалость, выдав нашу компанию учителю. Но потом он в этом горько раскаялся! Это я тоже… к слову. Я не сомневаюсь, сударь, в вашем благородстве, ибо видел, как вы пыхтели, прыгая на одной ножке и честно выполнили свой долг.

– Очень, очень сожалею, – сказал де Невиль, – До чего же я неловкий! Хотите, я пришлю к вам моего слугу, Педро-цыгана? Он пришьет вам пуговицу.

– Оставьте, это пустяки.

– Нет-нет, это я виноват. Педро придет к вам сию минуту.

Педро-цыган был отправлен к Мормалю, пуговица была пришита, но цыган, зорким взглядом опытного плута окинув пристанище Мормаля, ничего подозрительного не обнаружил. "Если он стукач, рано или поздно он себя выдаст'', – решили Пираты и занялись своими обычными делами, а дел у них особенных не было, и они просто-напросто бездельничали на своей стоянке у грот-мачты.

Только Гугенот торопливо переписывал в свою объемистую тетрадь арабский разговорник капитана и изучал экспедицию Педро Хименеса, время от времени вещая об испано-мусульманских конфликтах своим друзьям. Те уже в шутку называли Гугенота шейхом, и Оливье выспрашивал у Гугенота разные непристойности, чего Гугенот знать не мог, ибо в разговорнике капитана эта тема не была отражена.

– Как же я буду объясняться с гуриями? – досадовал Оливье, – Неужели в капитанском разговорнике нет даже выражения ''будь моей''?

– Будешь объясняться жестами, как мой Гримо, – посоветовал Рауль.

– Так, что ли?

Жесты Оливье рассмешили Пиратов.

– Э-нет, это не то… А скажи-ка, Гугенот, умный ты наш Гугенот, как по-арабски будет… / он перешел на шепот./

– Да ну тебя! – засмеялся Гугенот, – Очень мне нужно знать твои глупости… Я сказал тебе, что тут написано: ''Сдавайтесь, сволочи!''

– Можно и без "сволочей", – заметил Серж, – мы люди цивилизованные…

– ''Сдавайтесь, господа!'' – так, что ли? – спросил Рауль насмешливо.

– Господа? Какие это к черту ''господа''! Но, кроме повелительной формы глагола ''сдавайтесь'' применительно к противнику, я ничего не нахожу.

– В смысле, тут нет слов: ''Пощады, я сдаюсь!'' И не ищи, не найдешь. Капитану эти слова не нужны. Нам тоже.

– Я и не ищу. Лилии никогда не сдадутся Полумесяцу, – заявил Гугенот.

– Хорошо сказано. Как это по-арабски?

– Откуда я знаю, Рауль! У капитана таких фраз нет. У него лексика попроще.

– Надо будет добыть носителя языка, – заметил Рауль.

– Лучше носительницу, – уточнил де Невиль, – У тебя тут одна теория, а я практик.

Гугенот усмехнулся и уткнулся в свои тетради. Появился Гримо и сделал знак тревоги, подзывая своего господина. Этот знак Гримо делал в очень важных случаях. Рауль, словно подброшенный пружиной, вскочил и подбежал к Гримо.

– Авария? Мусульмане?

Это первое, что приходило в голову путешественникам.