Пираты Малайзии
Шрифт:
«Смелее и побольше хладнокровия, — сказал он себе. — Пути назад уже нет».
Перешагнув порог он вошел и оказался в маленькой камере с толстыми стенами и небольшим окошком, забранным прочнейшими решетками. В углу, на ложе из сухих листьев, завернувшись в короткую накидку, лежал Тремаль-Найк, хозяин индийца Каммамури, жених несчастной Ады.
Это был красивый индиец с бронзовой кожей, мускулистыми руками и мощной грудью. Его высокий лоб и благородные черты говорили не только о физической, но о незаурядной душевной силе.
Человек этот спал, но сон его не был крепок. Грудь порывисто
«Моя! — бормотал он. — Ты моя! Не отдам тебя им!.. «
Внезапно лицо его изменилось, выразив страшную ненависть.
«Суйод-хан, — прошептал он, — это ты отнял ее у меня!..»
— Эй, проснись, Тремаль-Найк! — позвал лейтенант.
Индиец вздрогнул, глаза его мгновенно раскрылись, и он уставился на лейтенанта взглядом, блестящим, как у змеи.
— Что ты хочешь? — холодно спросил он.
— Этот господин желает взглянуть на тебя.
Индиец посмотрел на Янеса, который стоял за спиной лейтенанта. Презрительная улыбка показалась на его губах, обнажив зубы, белые, как слоновая кость.
— Что я зверь, что ли? — сказал он. — Неужели…
Тут он вздрогнул и замолчал. Янес, который стоял за лейтенантом, сделал ему быстрый знак рукой. Без сомнения, заключенный понял, что перед ним друг.
— Как ты оказался тут? — спросил его португалец.
— Как может оказаться человек, который родился и вырос свободным в джунглях, — сказал Тремаль-Найк, устремив на него испытующий взгляд.
— А правда ли, что ты туг?
— Нет.
— Но ведь ты задушил людей.
— Это правда, но я не туг.
— Ты лжешь.
Тремаль-Найк вскочил, сжав кулаки, с пламенным взором, но новый жест португальца успокоил его.
— Меня не обманешь, — продолжал Янес. — Если раскрыть на груди твою рубашку, наверняка откроется татуировка: змея с головой женщины.
— Раскрой ее, — сказал Тремаль-Найк.
— Не подходите к нему, милорд! — воскликнул лейтенант,
— У меня нет оружия, — сказал индиец. — Если я двину рукой, разряди мне в грудь твои пистолеты.
Янес подошел к ложу из листьев и наклонился над индийцем.
— Каммамури, — прошептал он еле слышно.
Быстрая молния вспыхнула в глазах индийца. Одним жестом он поднял свою накидку и подобрал записку с завернутыми в нее пилюлями, которую уронил португалец.
— Вы видели татуировку? — спросил лейтенант, который на всякий случай наставил пистолет.
— У него ее нет, — сказал Янес, выпрямляясь.
— Значит, он не туг?
— Кто знает? Татуировки бывают у них и на других частях тела.
— У меня их нет, — сказал Тремаль-Найк.
— Сколько времени он находится здесь, лейтенант? — спросил Янес.
— Два месяца, милорд.
— Куда его отвезут?
— В какую-то исправительную тюрьму в Австралию.
— Бедняга! Пойдемте, лейтенант.
Моряк замешкался, открывая дверь, и Янес воспользовался этим, чтобы обернуться назад и сделать Тремаль-Найку последний знак, который означал: сделай, как сказано.
— Хотите осмотреть форт? — спросил Черчилль, закрыв дверь и запирая ее на засов.
— Мне кажется, в нем нет ничего особенного, — пожал плечами
Янес. — До встречи у раджи, лейтенант!— До свидания, милорд.
Глава 7
ОСВОБОЖДЕНИЕ КАММАМУРИ
В то время как Янес, рискуя, но действуя очень осмотрительно готовил освобождение Тремаль-Найка, бедный Каммамури с тревогой и страхом в душе ждал под стражей своей участи. Он не боялся быть повешенным или расстрелянным, как обыкновенный пират; он боялся, что под страшными пытками его могут вынудить признаться во всем; что, оставаясь тут, он подвергает риску жизнь своего хозяина, его несчастной невесты, Сандокана, Янеса и всех остальных.
Едва его заперли, он попытался выбраться в окно, но оно было забрано толстенными железными решетками; попытался проломить пол, но только обломал себе ногти.
Убедившись в бесплодности своих усилий, он свернулся на подстилке в углу комнаты, решив умереть с голоду, но не прикасаться к еде, которая могла содержать какой-нибудь таинственный наркотик. Он решил дать себя разорвать на куски, но не промолвить ни слова.
Так прошло пять, шесть, восемь, десять часов — он не двигался. Уже зашло солнце, и тьма заполнила комнату, когда слуха его достиг еле слышный свист, сопровождаемый легким стуком. Он бесшумно поднялся, шаря по стенам испытующим взглядом, и внимательно прислушался. Снаружи не доносилось ничего, кроме хриплых криков подвыпивших малайцев, которые проходили в это время по площади.
Он тихонько подошел к окну и выглянул сквозь железные решетки. Около огромной пальмы, которая покрывала своей сенью добрую часть площади, стоял человек в большой шляпе и с неким подобием палки в руках. Он узнал его с первого взгляда.
«Господин Янес», — прошептал узник.
Он высунул руку и сделал несколько жестов. Португалец кивнул и тоже ответил жестами.
«Я понял, — сказал Каммамури. — Он мне хочет помочь».
Он отошел от окна и приблизился к противоположной стене. Внимательно осмотрел ее, потом наклонился и подобрал что-то вроде стрелы, на конце которой был прикреплен бумажный шарик.
«Это спасение, — прошептал он. — Господин Янес умеет пользоваться сумпитаном».
Он развернул бумагу и вынул две крохотные пилюли, издающие странный запах.
«Яд или наркотик? — спросил он себя. — А, тут записка».
Он подошел к окну и при ярком свете луны прочел следующее:
«Все идет как нельзя лучше. Тремаль-Найк завтра вечером будет свободен. Если пилюли, которые я прислал, развести в воде они немедленно усыпляют. Найди средство усыпить стражей и беги. Завтра в полдень жди меня в окрестностях форта.
Янес».
«О-о!.. — произнес взволнованный маратх. — Этот человек подумал обо всем».
Он принялся ходить из угла в угол, размышляя над тем, что узнал из записки. Лязг дверного замка оторвал его от этих мыслей.
«Вот и стража», — подумал Каммамури.
Он быстро приблизился к столу, на котором вместе с рисовой похлебкой и фруктами стояли две чашки пальмового вина, и бросил в одну обе пилюли, которые немедленно растворились.
— Кто там? — спросил он потом.
— Стража раджи, — ответил голос.