Пиромант звучит гордо. Том 1 и Том 2

Интересно, что имён у фей колдуна не было, по сути, просто цифры. Тайритрон поленился или намеренно сделал так? Кто знает…

— И что ты тут делаешь, фей?

— На тебя смотрю.

Своей прямолинейностью духи могли вводить в ступор. Они не врали, как правило, в открытую, лишь извращали смысл сказанного в угоду своих интересов. Потому при общении советовалось задавать прямые вопросы, ответы на которые невозможно перевернуть. Элементали всех мастей очень коварны и расслабляться не стоило даже при взаимодействии с мелкими. Особенно идти куда-то или совершать ритуалы, значение которых маг бы не понимал.

— Зачем? — решил надавить я дальше.

Он пожал плечами.

— Покормишь меня?

Даже растерялся от такой просьбы. Насколько помнил, духи не употребляли пищу обычным способом, жили благодаря той энергии, что наполняла мир, и которой так много в запретных местах.

— Чем?

Фей задумался, забавно скривив мордочку.

— Вы это называете мана, кажется.

— Прости, но с этим помочь не могу, — улыбнулся я.

— Жадина! — он тут же взлетел вверх, обиженно пялясь на меня. Даже щёки надул.

— Э-э, я не умею ману контролировать. Честно.

— Врёшь! — топнул он ножкой в воздухе и сжал кулачки. — Ты маг! Я знаю!

— Да, маг. Но я не чувствую маны.

— Врёшь-врёшь-врёшь, — начал он тараторить, закружившись вокруг меня. — Противный эльф!

Так продлилось какое-то время, а потом он просто пропал. Вот был, шумел, и резко не стало. Я даже огляделся, не галлюцинация ли это приключилась на нервной почве? Хоть короткий разговор с феем и отвлёк на время, стоило взгляду упасть на пятно, как снова стало не по себе.

И тут издалека раздались звуки повозки, а также весёлые голоса. Приближались они определённо не со стороны города, а деревни, через которую пролегал тракт.

Не теряя времени, я слез с возвышения и побежал навстречу эльфам. Хотелось как можно скорее оказаться рядом с кем-то, а не в одиночестве посреди дикого леса.

— Помогите! — кричал я.

Повозка остановилась, один из парней спрыгнул и побежал ко мне навстречу.

— Что случилось? — он заглядывал в мои испуганные глаза, схватив за плечи. Его лицо оказалось так близко с моим, что даже отстранился инстинктивно.

— Там… рысь… убила…

Он посмотрел поверх моей головы на дорогу и задумался. Его друг так же слез с повозки и подошёл к нам, протягивая меч, второй оставив в своих руках. Оружие меня не особо вдохновило, смотрелось совсем уж простым, даже ножен не было. Между тем, сами парни выглядели довольно уверенно, без тени страха.

— Постой тут, мы сходим посмотрим.

— Нет, я с вами!

Оставаться одному посреди дороги не хотелось, а оружие в их руках приковывало взгляд и давало иллюзию безопасности.

— Хорошо, — кивнул первый и глянул на повозку. К моему удивлению, из-за полога выглянула девушка, обеспокоенно посмотрев на нас. — Мы скоро!

Мы медленно направились к стоянке, парни впереди, я за ними.

— Когда это случилось? Кого убили? — решил прервать молчание первый.

— Рано утром. Мой спутник. Имя не спрашивал. Но он сказал, что ему 178 лет.

Парень передо мной резко остановился, отчего я чуть не врезался в его спину, и посмотрел на своего друга:

— Менелтор?

— Только бы не он, — обеспокоенно покачал головой второй. — Может, всё же кто-то городской?

— Скоро узнаем, — голос первого прозвучал напряжённо.

Наконец, мы добрались до поляны. Внимание моих спутников тут же привлекли пятна крови. На удивление они сразу расслабились, спины выпрямились.

— Похоже, хищник уже давно ушёл.

Этот первый начинал меня раздражать. Похоже, он являлся лидером в компании, но для меня авторитета не имел. Его поведение казалось самоуверенным и глупым. Не знаю, почему возникла эта неприязнь, просто на пустом месте будто. Возможно, сказывались нервы, хотелось поскорее убраться отсюда.

Но вот первый направился в сторону следов волочения, я же сразу за ним. Второй было схватил меня за руку, пытаясь остановить, но я увернулся. Он слегка пожал плечами и направился к повозке, я же поспешил за другим парнем.

Нам пришлось пройти достаточно долго, пока не наткнулись на обглоданный труп. Старик уже не был похож сам на себя, вообще в этом угадывалось мало человеческого. Точнее, эльфийского. Как с тушкой кошки на обочине дороги: вроде понятно, кто это, но похоже на себя прежнего крайне смутно. Да и вообще напоминало муляж какой-то, не особо правдоподобный. Просто для человека современной цивилизации, что смотрел документалки типа «ликов смерти» и красочные фильмы ужасов, труп выглядел… серо? Недостаточно эффектно?

Мой провожатый согнулся пополам, его вырвало. Такая реакция испугала меня больше, чем труп, даже сделал несколько шагов назад. Услышав это, парень обернулся и сказал не смотреть, даже потянулся ко мне свободной рукой, намереваясь закрыть глаза. Я же просто сбежал, не желая его прикосновений. Он секунду назад тыльной стороной этой же руки вытер свои губы! Я хоть человек не брезгливый, но у всего есть границы. Ой, эльф. Я эльф.

Нормальный ли я? Разве растерзанное тело не должно было вызвать во мне бурю эмоций?

Когда хищник перегрызал шею старику, я был в ужасе от осознания того, что могу стать следующим. Несмотря на давние попытки суицида в омуте депрессии, жить хотел всегда. Сколько раз представлял себя мёртвым? Не счесть. Стоя на краю многоэтажки смотрел вниз и воображал картины собственного трупа, размазанного об асфальт внизу. Или находясь в толпе на перроне вокзала, пялился на рельсы, слыша приближение поезда. Один рывок и мои мучения могли закончится, мысль о таком опьяняла. Но никогда не делал ничего, выходящего за рамки, никогда не рисковал по настоящему. Возможно, просто я трус. Ну или инстинкт самосохранения гипертрофирован. Кто знает?

В прежней жизни я уже видел мёртвых людей, жертв аварий и не только. Иногда пусть и живых, но избитых до полусмерти. Это началось с детства, жестокость стала частью жизни. Синяки, угрозы, рассечения кожи — всё это являлось обыденностью.

Нет, это началось ещё раньше. Когда мы с мамой искали папу и нашли его за гаражами с порезанным животом. Мать билась в истерике, я же просто стоял и смотрел как истукан, не понимая почему отец не просыпается. Мать потом говорила, что я тряс его и просил подняться, но такого не помнил, если честно. После той картинки мёртвого родителя, свернувшегося в позу эмбриона, в свете далёкого уличного фонаря, тени веток, что гуляли туда сюда от ветра, следующее воспоминание его же в горбу. Уже мертвенно-бледного, спящего, с какой-то белой повязкой на лбу, которая ему совершенно не шла.