Пирожки для принца
Шрифт:
Принц переменился в лице. Его глаза снова стали метать молнии. Соня несколько секунд полюбовалась этим зрелищем и заговорила:
– Вы вчера все очень правильно сказали, я считаю, супруги должны друг другу доверять. Я вот вам доверяю, а вы мне?
Соня смотрела на принца не без некоторого злорадства. После вчерашних заявлений о доверии он теперь никак не сможет потребовать отчета о ее встрече с иноземным преступником или, того хуже, эту встречу запретить.
– Конечно, - сказал он. - Я скажу охраннику, и он вас проведет.
Вот это выдержка, изумилась Соня, неужели
– Полагаю дело, по которому вы хотите его видеть, очень важное, иначе бы вы не стали…
Ну что ж, неплохая попытка, отметила про себя Соня, а вслух сказала:
– Разумеется, иначе бы я не стала…
И вышла из кабинета.
Она чувствовала себя очень довольной, будто бы она победила, хотя непонятно, кого и в чем.
И это было неправильно. Она ведь прекрасно понимала причину своего хорошего настроения. Ей нравится злить принца. Она ведет себя как маленький ребенок, с которым не играют родители, увлекшись просмотром серила. И тогда он идет и заслоняет экран. И ведь отлично знает, что ему за это прилетит. Но когда родители ругают, это почему-то все-таки лучше, чем когда игнорируют.
Вот и она нашла его слабое место: похоже, Люксену очень важно «что люди скажут». И теперь давит на эту болевую точку, выжимая из супруга хоть какую-то эмоцию. Стыдно. Незрело. Отвратительно.
Но от этого не менее приятно.
Темная башня и правда была темной. Она возвышалась в дальнем углу замка.
– И что здесь держат всех преступников? - спрашивала Соня у своего провожатого.
Тот ответил не сразу, словно прикидывал, можно ли ему общаться с венценосной особой.
– Нет, преступники у нас в тюрьмах, а в темной башне те из благородных, кого еще преступником не признали. У них там условия.
Условия и правда были неплохими. Контрабандист располагался в двухкомнатной камере, вполне уютной, разве что без украшения и картин на стене. По глубокому Сониному убеждению, тем, кто ворует собачек, такие условия не положены.
– Ну здравствуй, - сказала ему Соня, - негодяй и живодер.
Лосс вздрогнул, но ничего на это не ответил.
– Верни Катьке собачку! - заявила она.
– А иначе что? - недобро зыркнул на нее брюнет. - Хуже уже не сделаешь, я в тюрьме, как видишь. Или пожалуешься муженьку, чтобы наказал меня по всей строгости, он и так меня по всей строгости накажет.
– Расскажу ему всю правду… Про собаку и про то…
– Что Елизавета - маг второго типа? Что это она собиралась убить псину? - с улыбкой спросил он.
Ах ты ж гад! Освоился… И знает ведь, что если Соня расскажет кому-нибудь всю правду про Лизавету - подставит в первую очередь королевскую семью. А этого делать нельзя.
Только сдаваться она не собирается!
– Зачем же… Лучше я явлюсь к мужу, упаду в ноги, скажу: любимый, не губи нашего заграничного гостя, отпусти его на все четыре стороны, очень прошу…
Лизаветин любовник, похоже, быстро представил, что за этим последует, по крайней мере, он в одну секунда сбледнул с лица и мигом сменил тон:
– Надо же, пошутить уже нельзя! Ее так быстро не вернешь, далеко увезли,
да и как я верну, если я здесь…– А ты уже придумай как, - строго сказала ему Соня. - А то мне, знаешь, так и хочется мужа о чем-нибудь попросить. Прямо с утра ни о чем еще не просила…
Лосс схватил со стола листок бумаги и начал покрывать его какими-то непонятными закорючками. «По-своему, наверное, пишет», - подумала Соня. Он сложил лист вчетверо и передал девушке.
– Найди моего денщика, он во флигеле, спросишь там и передай ему. К вечеру привезет псину.
– Приятно с вами иметь дело на этот раз, - почему Соне пришло в голову повторить слова Изабеллы, она бы и сама не сказала.
Но вот то, что она увидела после, произвело на нее неизгладимое впечатление.
От этих слов лосс вздрогнул, а взгляд его заметался. Даже перспектива испытать на себе гнев принца не так его испугала. Похоже, иностранный гость неплохо знаком как минимум с еще одной принцессой.
К вечеру Мими была во дворце. Она возвестила о своем присутствии громким пронзительным лаем. Вскоре после этого раздался радостный визг Катерины. А еще через несколько минут Катерина в обнимку с собачкой явилась в Сонину комнату. Мими сердито водила носом, учуяв вражеский кошачий запах. Но Дымка сочла за лучшее спрятаться и не отсвечивать, так что кот не был обнаружен.
– Не знаю, как ты это сделала, но спасибо, - сказала она очень серьезно.
Соня улыбнулась. Быть кому-то полезной - приятно.
– Но имей в виду, - тут же посуровела Катька, - на турнире поблажек тебе делать не буду. Сражаться будем, как взрослые, без учета былых заслуг.
– Да я и не рассчитывала, - ответила Соня, - я ж не для этого.
Катерина кивнула:
– Вижу, что не для этого. Только того турнира, - она погрустнела, - еще дождаться надо. Лизавета как лежала пластом, так и лежит…
Соня точно знала, что подруга Екатерины такого отношения не заслуживала. Впрочем, лежать без сознания, пока кто-то, возможно, планирует ее убить, она тоже не заслуживала.
– А знаешь что, есть у меня одна идея. Но одна я не справлюсь, - сказала принцессе Соня, задумчиво глядя на Мими. - Не струсишь?
– Я струшу? - хмыкнула Катька.
Собственно, Соня в ней и не сомневалась.
…От истошного лая Мими Елизавета пришла в себя за несколько минут. Еще бы! Это эмоциональное визгливое гавканье, в особо напряженных моментах переходящее в ультразвук, поднимет даже мертвого. А мертвой принцесса не была.
А у Катерины и Софьи появилось еще одно совместное воспоминание: одна отвлекает магов, изображая глубокий обморок, вторая проносит собаку в опочивальню принцессы…
Ну что ж, с этим разобрались.
Впрочем, что значит - разобрались.
Принцесс снова полный комплект, турнир откладывать не из-за чего, а Соня в магии до сих пор не шарит ну ни капли. Молодец, Соня, все правильно сделала! Она вздохнула.
Какая разница, правильно или нет, по-другому она поступить не могла. Кажется, плохая из нее королевская жена, стратегического мышления - ноль.