Писатель из 7 "В"
Шрифт:
СЦЕНА 3
На школьных часах 20:09
Станислава Феликсовна бессильно откинулась в рабочем кресле. Её, буквально, потрясла кровавая сцена Великой битвы Добра и Зла! Можно сказать, испугала. Некоторое время её руки плетьми висели по бокам кресла, а голова была опущена. Но нет, нельзя расслабляться!
Вот не было печали! И этого не мог написать ребёнок четырнадцати лет! Хотя почерк конечно Антона. Она хорошо знала свой нынешний класс, уже как три года была с ним вместе. И кто в классе на что был способен она тоже очень хорошо знала, это же была её работа!
А если бы это завтра попало в РОНО?! Глупый мальчишка! Он не понимал, что этим своим «сочинением» он мог уничтожить и себя, и свою семью, и школу, и её, его классного руководителя! Это же политическая провокация! Вот что
Антон Архипов, обычный подросток из рабочей семьи. Весь на виду – гитара, читалка, волейбол. Да, он был читающим, но сейчас многие дети читали. Она хорошо знала его родителей, заводских рабочих с металлургического имени Кузьмина. Отец кстати почти непьющий, что в «Яме» было редкостью. Где и у кого и главное когда он успел всего этого набраться – маги, магия, Сутемь какая-то, оборотни, вампиры?!
Причём совершенно же понятно, что это всего лишь отрывок из какого-то большого произведения. Романа? Похоже. Ну конечно! Антон попросту всё это списал! Передрал! В читальном зале детской библиотеки имени Аркадия Гайдара, что по улице Станиславского, дом два, куда он ходил чуть ли не каждый день на часик-полтора. Да, он взял чью-то книгу и переписал оттуда. Дети часто списывали, уж она-то знала!
Но кто же автор сего опуса?! Для «железобетонного» обвинения в списывании нужны были не предположения, а текст-оригинал. Как в случае с сочинением Гончаровой и её подельников. Их всех можно было просто ткнуть носом в сочинение Жуковой!
И она начала действовать! Сейчас она всё узнает! Была у неё одна знакомая! Говорили, большой знаток современной зарубежной литературы, помешанная на фантастике. И она набрала номер домашнего телефона своей молодой коллеги Изы Решетняк:
– Алло, Изабелла Яковлевна?! Добрый вечер! Это Станислава Феликсовна! Простите за поздний звонок, но у нас ЧП и мне нужна Ваша помощь!
И она коротко и ясно изложила Изе суть происшествия:
– 7-й «В». Сочинение на патриотические темы из РОНО. Завтра туда нести на дополнительную проверку. Но такое нести нельзя. Написал Антон Архипов. Явно отрывок из какого-то современного фантастического романа. Совершенно чуждого – маги, магия. Видимо, переводного. Почему так думаю? А всё написано от первого лица и в настоящем времени. А великая русская литература, это прошедшее время. Согласны? Присутствуют иностранные слова – «сутемь», «рондель», «файербол» какой-то. Нет, сам он не мог. Явно переписал из чьей-то книги. Русский язык, синтаксис и пунктуацию проверила. Несколько странновато написано, но без явных ошибок. Что только подтверждает факт списывания, в наших издательствах отличные редакторы и корректоры. Если узнаю, кто настоящий автор, поставлю Архипову «2/2» и в РОНО эту чушь не понесу. Да, это позволительно, двойки-то что им там перепроверять? Вы, я знаю, увлекаетесь. Сможете определить автора по отрывку? Вот послушайте.
Через 15 минут.
В общем пустой разговор вышел. Два раза Изе сочинение Архипова перечитывала и ни-че-го! А это её странное «Ва-а-ау!!!» к делу ведь не пришьёшь. А ещё говорили про неё, что она девочка сверхначитанная и у неё абсолютный литературный слух! Опубликованного автора она определяла по любому абзацу. Два раза «ха-ха»! Этого автора она так и не определила!
И Станислава Феликсовна набрала домашний номер директора школы Елизаветы Ивановны Халтуриной.
– … Да! Так завтра с утра и сделаем. У завуча по русскому языку и литературе Тамары Федоровны соберем методическую секцию учителей русского языка и литературы. Да! В присутствии директора школы. Да! Успеем! В РОНО и после обеда всё можно будет завезти. До свидания, Елизавета Ивановна, спасибо за поддержку!
СЦЕНА 4
4 ноября 1975 года, вторник. На школьных часах 8:00.
Семикласник Антон Архипов вошёл в свой родной 7-й «В» класс на втором этаже. Помещение класса находилось в самом конце довольно большого холла-коридора с огромными окнами.
На переменах сюда легко вмещался муравейник из трех-четырёх классов. Здесь проводились торжественные пионерские линейки, занятия по «ритмике» и другие подобные школьные мероприятия.Само помещение класса было после хорошего ремонта, с новой мебелью (три ряда дорогих лакированных столов) и специализированное под «Кабинет русского языка и литературы». Лучший в Ленинском районе. А то и во всём Новосибирске. Даже из газеты «Вечёрка» приезжали, фоткали их, типа, конспектирующих «Пионерскую правду»! В тот день, помнится, даже второгодник Мальзам пришёл в накрахмаленной белой рубашке и с выглаженным пионерским галстуком, вот умора!
С кабинетом, это конечно классная с директрисой постарались. Напрягли РОНО, шефов-заводчан и родителей. Они это хорошо умели, напрягать, чемпионы!
– Ходють тут… толпами - не спится им с ранья, - был встречен Антон странным ворчанием школьной технички Аграфены Семёновны Пименовой возле уже не пустой раздевалки.
«Чего это Семёновна сегодня? Кто ходють? Я ходють?! Да сроду я рано не ходють! – подумал Антон, - Может спутала с кем?»
Обычно Антон приходил, нет, прибегал в школу к началу первого урока в восемь тридцать и в последнюю секунду пролазил в двери школы по головам дежурных и таких же как он. Чаще успевал! Но вчера они договорились с одноклассником Андреем Горчаковым встретиться до уроков, пораньше, и разобрать эскизы будущих Андрюхиных иллюстраций на полях его, Антона, рукописного романа «… по прозвищу Кобра». Другого времени спокойно посидеть полчасика у них не было. У Андрея - гитара и рисование, а у Антона – другая гитара, волейбол, читалка и вот… писательство, замаскированное под выполнение домашних заданий. А как родители-то были рады! Ребёнок вдруг перестал гонять собак по двору, а целыми вечерами сидел за письменным столом!
«Тс-с-с, Антону нельзя мешать, он занимается!»
Ох, не спугнуть бы родительское счастье...
Да, Антон уже третий месяц как, не привлекая к себе внимания, по вечерам писал самый настоящий рукописный роман. И ничего особенного. Вся страна уже который год ахала и охала над графикой и рисунками юной Нади Рушевой, слушала и восхищалась игрой на рояле маленького «Моцарта» Алёши Султанова и других вундеркиндов. В СССР сейчас вообще была мода на вундеркиндов!
Но Антон вундеркиндом себя не считал и свой роман он писал так:
Садился за письменный стол с пустой головой, настраивался на особую, только ему известную волну, кое-как марал первую строчку и, хоп, начинали литься слова и мысли. Только и успевал записывать. Как кто-то диктовал. А может так оно и было?!
И куда он со своим романом после? Да он и сам пока не знал!
И под это дело пару дней назад Антон дал Андрею на «посмотреть» свою общую тетрадь в клеточку в коленкоровом переплёте, девяносто шесть листов за сорок четыре копейки, куда он переписывал с черновиков уже готовые главы романа.
Всё уже, эпилог: главный герой - юный маг-алхимик Экола Бести по прозвищу «Кобра» в параллельном мире жестокого магического средневековья пришёл мстить за свою убиенную семью жестокому венценосному княжескому роду Герр в столицу Союза Свободных Окум город Ман и встретился там с красавицей Ани Немм и её старшим братом Лидсой. Можно было этим заканчивать первую часть.
Андрей Горчаков в свои четырнадцать лет был потрясающим рисовальщиком. У него явный дар! Пока девчонки носились со своими «дневниками» с секретиками, стишками, песенками, вырезанными картинками и прочими соплями, Андрюха абсолютно безвозмездно рисовал мальчишкам в их альбомчиках и тетрадках – брутальных рыцарей, монстров, космонавтов, танки, автомобили и оружие. Не отказывал никому и рисовал быстро. Антон любил смотреть, как Андрей ставил карандашом или шариковой ручкой точку на бумаге и без отрыва просто обводил контуры своего будущего рисунка. Потом кое-где штриховал и нате вам, из тетрадки в упор смотрел злобный монстр, бр-р-р!
И кого же увидел в своём классе Антон?
Да, Андрей Горчаков в классе был! Он сидел на «Камчатке» и как всегда что-то кому-то рисовал в альбомчике. А сам класс был до потолка забит пацанвой пятых-десятых классов. Антон всех их знал, вместе же учились. А перед доской стоял Вовка Хабаров, его одноклассник из 20-го дома «Ямы» по улице Немировича-Данченко. И в руках у него была раскрытая коленкоровая тетрадь Антона и он по ней ме-е-едленно диктовал собравшимся, которые высунув языки записывали в свои тетрадки: