Пища любви

В конце концов Бруно согласился поехать к морю вместе с Томмазо и даже не возражал против второй девушки. Тому было две причины.

Много лет назад, впервые приехав в Рим, он смог найти только работу официанта в ресторане, потому что она не требовала никакой квалификации. Это был сущий кошмар. Бруно отвлекался на еду, которую должен был подавать клиентам, забывал, что за каким столиком заказали, и перепутывал счета. Только благодаря расторопности другого молодого официанта, который видел, что происходит, и прикрывал Бруно, тому удалось не потерять работу в первый же день. Этим официантом был Томмазо. Он взял Бруно под свое крыло, обучал его и накрывал на стол за него, когда Бруно в очередной раз погружался в свои кулинарные фантазии. Томмазо научил его забирать себе чаевые, не деля их с метрдотелем; в конце смены прятать недопитые бутылки со спиртными напитками; выносить из кухни кое-какую еду, чтобы не оставаться голодным в свой выходной день. За это Бруно готовил на двоих. В первый раз попробовав результат его трудов, Томмазо сразу же понял — его друг гений. Именно Томмазо заставил Бруно поступить на кулинарные курсы, чтобы получить необходимый документ. Томмазо делился с ним чаевыми, когда Бруно ходил на занятия. Томмазо пустил его к себе жить и не брал с него денег. К тому времени когда Бруно закончил учебу и получил лучший диплом на курсе, Томмазо по-прежнему работал официантом, с удовольствием заигрывая с симпатичными иностранками. Но Томмазо был столь же предан друзьям, сколь переменчив в отношениях с женщинами. Благодаря своим знакомствам он разузнал, где есть место повара, и устроил туда Бруно. Таким образом, Бруно был многим обязан своему другу и ни в чем не мог ему отказать.

Вторая причина была еще проще. Бруно редко выпадала возможность приготовить действительно отменную рыбу.

На другом конце Рима Умберто Эрфолини, тот самый человек, которого вместе с его гостями выдворили из «Темпли», явился с визитом в роскошный загородный дом. Он вошел в холл и остановился, дожидаясь, когда двое высоких, борцовского вида мужчин пригласят его пройти в кабинет.

Мужчина в кресле отложил сигару и встал. Умберто заметно возвышался над ним, хотя ростом был всего сто семьдесят два сантиметра.

— Умберто, дружище, — сказал мужчина и расцеловал гостя в обе щеки — Как поживаешь? Как наша красавица, моя крестная дочь?

— Федерика здорова, Тео. Но немного расстроена.

— Расстроена? — переспросил Теодоро, и лицо его сделалось озабоченным, — Почему?

— Я повел дочку в ресторан, чтобы отпраздновать ее день рождения. Очень милый иностранный ресторан. Понимаешь, — он пожал плечами, — я подумал, тебе это будет интересно. Он называется «Темпли», это в Монтеспаккато.

— И что? — насторожился Теодоро.

— Это действительно было интересно. Но унизительно.

Когда Умберто рассказал, как все было, Теодоро стал мрачнее тучи.

— Что ж, Умберто, на это нужно обратить внимание. Спасибо, что сообщил. Пока никому ни слова. Si pigliano piu mosche in una gocciola di miele che in un barile d'aceto [21] .

Перед отъездом к морю договорились встретиться у Дженнаро. Во-первых, нужно было подзаправиться кофе и парочкой круассанов, а во-вторых, Дженнаро вынул из своего фургона бензонасос, чтобы с его помощью увеличить мощность «Гаджи». Пришлось ждать, когда он поставит насос обратно.

21

В капле меда вы найдете больше мух, чем в бочонке уксуса (ит.).

Шел футбольный сезон, и казалось, что весь Рим оделся либо в желто-фиолетовые цвета «Ромы», либо в сине-белые «Лацио». Болельщики, они же tifosi [22] , украсили цветами любимых команд все машины и балконы. В баре Дженнаро царило веселье: Систо проспорил Винсенту и в качестве штрафа был вынужден целый день носить цвета ненавистной ему «Ромы».

— Зато он не догадывается о том, что под рубашкой у меня сине-белая футболка, — сообщил Систо по секрету, наклонившись к Бруно — как только выйдет срок, я сниму эти гнусные тряпки и сожгу их.

22

Дословно — больные тифом

Бруно его не слушал. Он увидел, как по улице идут две девушки с рюкзаками, свернутыми в рулон полотенцами и бутылками воды. Обе были одеты так, как одеваются для поездки на море. Одна была явно в стиле Томмазо — симпатичная, пышнотелая и загорелая, со светлыми волосами и татуировкой. А другая… Бруно не поверил своим глазам: это та самая девушка, которую он столько раз видел в Трастевере. Все тело Бруно напряглось, как натянутая струна.

— А! — сказал Томмазо. — Великолепно. Вот и девочки.

Девушки заметили фургон и вошли в бар. У Бруно возникло непреодолимое желание расцеловать своего друга. Мир тут же стал прекрасен. Он проведет с ней у моря целый день! Это ведь лучше, чем разговаривать на рынке или угощать ее выпивкой где-нибудь на Сан-Пьетро.

Восторг Бруно почти сразу же сменился ужасом. Что, если он ей не понравится или, того хуже, от волнения потеряет дар речи и не произведет на нее впечатления? Но потом он успокоился. Он ведь будет готовить, а значит, не будет волноваться. Он всегда спокоен, когда готовит.

Девушки вошли в бар и поздоровались. Винсент и Систо остолбенели, увидев подружку Томмазо. Бруно с бьющимся сердцем ждал, когда его познакомят с соседкой.

Систо молниеносно стянул с себя рубашку «Ромы», явив миру сине-белый низ.

— Должны же быть какие-то пределы, — шепнул он на ухо Бруно — Слушай, тебе чертовски повезло.

— Знаю, — кивнул Бруно. Он все не мог поверить своим глазам.

— Девчонка Томмазо, конечно, хороша, но с твоей не сравнить.

— Познакомься, Бруно, это Лаура, — сказал Томмазо, — Лаура — Бруно. Юдифь — Бруно.

— Привет, Лаура, — ответил Бруно, поднимая глаза. Потом повернулся ко второй девушке, протянул руку и глупо улыбнулся. Интересно, она помнит, как они встретились на рынке? — Привет, Юдифь, — тихо сказал он.

Девушка рассмеялась.

— Нет, я — Лаура. Это она — Юдифь. — И указала на девушку с татуировкой.

— Привет, Бруно, — ответила та, другая. — Приятно познакомиться.

А Бруно все смотрел на первую.

— Это не можешь быть ты…

— Не могу быть я?

— То есть… — он попытался выкрутиться из неловкой ситуации — Ну да. Итак, ты — Лаура. А она — Юдифь.

— Ты уловил самую суть, — кивнула Юдифь.

— Отличное начало, Ромео, — шепнул ему Систо. Он сделал шаг вперед и пожал руку Юдифи — Привет. Меня зовут Систо.

— И ты едешь с Томмазо, — все бормотал Бруно — Ну да, конечно. Ты ведь Лаура. Прости, я немного растерялся. Понимаешь, я тебя уже видел. На рынке. Ты не помнишь?

— Боюсь, что нет, — смутилась Лаура.

Бруно замолчал. Его лицо было пунцовым. Она его не помнит… И каждое его слово выдает в нем конченого идиота.

— Что с тобой стряслось? — шепнул ему Томмазо, когда они грузили в фургон взятые напрокат доски для серфинга и костюмы для подводного плавания.

Бруно пожал плечами. Первое смущение прошло, и теперь он понял, что помогал Томмазо соблазнить именно Лауру. Всю дорогу к морю он сидел, уставившись в пол.

— Извини, — пробормотала Лаура на ухо Юдифи, — этот твой Бруно, кажется, не слишком большой весельчак.