Письма, 1926-1969

Меня гнетет вопрос, должна ли Германия отречься от Томаса Манна как от этика и политического деятеля¹². Я так высоко ценю его как писателя и романиста, что не хочу выступать с какими бы то ни было упреками в его адрес. Однако, если он сам не сделает ничего, чтобы разобраться с этой путаницей, мне придется найти подходящие слова, чтобы высказаться о его нападках и отношении – ведь он немец, и говорит от имени немцев. Если только в этом будет смысл, выступление должно быть продуманным. Нужно было бы дойти до самой его работы о Фридрихе Великом¹³, написанной в 1915 году (которая тогда мучила меня так же, как и его нынешние разглагольствования)¹⁴. Но надо ознакомиться и с его обращениями на радио¹⁵. Если, как я слышал, они будут опубликованы в одном томе, и Вам удастся их получить (их должны издать в Швеции), могу ли я, помимо всего, что Вы уже подарили нам, попросить Вас передать мне и эту книгу? Но в этом, конечно, нет никакой необходимости, и я совсем не уверен, стану ли вовсе что-то писать. Мне нравится его сын, Голо Манн¹⁶. Я совсем не хочу причинять ему боль. К слову: когда совсем недавно умер Верфель¹⁷, Голо произнес очень трогательную речь на Radio Luxemburg, пока отец хранил молчание, находясь в Америке.

Прошу Вас простить мой почерк,

С приветом

Ваш Карл Ясперс

1. Эрна Дугенд-Ясперс (1885–1974) – младшая сестра Я., с которой его связывали близкие отношения на протяжении всей жизни.

2. Arendt H. Race-Thinking before Racism // The Review of Politics, January 1944, vol. 6, no. 1, p. 36–73. Arendt H. Imperialism, Nationalism, Chauvinism // The Review of Politics, October 1945, vol. 7, no. 4, p. 441–463.

3. Arendt H. German Guilt // Jewish Frontier Anthology 1934–1945. New York 1945, p. 470–481. До этого опубликован: Arendt H. Organized Guilt and Universal Responsibility // Jewish Frontier, Januar 1945, vol. XII, No. 1. p. 19–23; Арендт Х. Организованная вина и всеобщая ответственность // Арендт Х. Опыты понимания. М.: Издательство Института Гайдара, 2018, с. 235–251.

4. Первый том «Философской логики», «Об истине», был написан во время войны, однако опубликован лишь в 1947 г.

5. Так же во время войны Я. закончил «переработанное» 4-е издание «Всеобщей психопатологии», вышедшее в 1946 г.

6. См. п. 29.

7. Теологический факультет Гейдельбергского университета, как и медицинский, был открыт раньше остальных факультетов, в ноябре 1945 г. Два часа в неделю Я. читал там лекции из курса «Введение в философию».

8. В рамках курса «Введение в философию».

9. См. п. 31, прим. 8.

10. См. прим. 3.

11. Дуайт Макдональд (1906–1982) – издатель журнала Politics. Статья: Macdonald D. The Responsibility of Peoples // Politics, March 1945, p. 82–93.

12. Я. и Томаса Манна (1875–1955) не связывали особенно близкие отношения, что несколько преуменьшено в этом письме.

13. Thomas Mann: Friedrich und die grosse Koalition. Berlin, 1915; Манн Т. Фридрих и большая коалиция // Манн Т. Аристократия духа. М.: Культурная революция, 2009, с. 11–59.

14. Возможно, речь идет о выступлении Томаса Манна «Германия и немцы», текст которого был опубликован в октябрьском выпуске Neuen Rundschau в 1945 г. в Стокгольме (См.: Манн Т. Германия и немцы // Манн Т. Собрание сочинений в 10 т. Т. 10: Статьи. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961, с. 303–326).

15. Манн Т. Немецкие слушатели // Манн Т. Художник и общество. Статьи и письма. М.: Радуга, 1986, с. 128–133. Вероятно, еще в 1918 г. Я. приобрел сборник «Размышления аполитичного», впервые изданный в Берлине в 1918 г., и успел прочесть его еще тогда.

16. Голо Манн (1909–1994) – в 1932 г. под руководством Я. защитил диссертацию, посвященную Гегелю (Mann G. Zum Begriff des Einzelnen, des Ich, und des Individuellen bei Hegel. Heidelberg, 1935). На протяжении многих лет (до начала полемики по поводу книги Х. А. об Эйхмане) Я. поддерживал теплые дружеские отношения с Голо Манном.

17. Франц Верфель (1890–1945) умер 28 августа.

33. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуНью-Йорк, 6 сентября 1945

Дорогой, уважаемый господин Ясперс,

Хассо фон Зеебах¹ – наш близкий друг. Десять лет назад он покинул Германию совсем молодым человеком, не выдержав нацистского режима и невозможности ему противостоять. Сейчас, когда режим рухнул, ему впервые представилась возможность вернуться в Германию. Было бы замечательно, если бы Вам удалось встретиться и поговорить с ним.

Как и прежде

Ваша

Ханна Арендт

1. Хассо фон Зеебах – студенческий товарищ Адама фон Тротта, см. п. 50.

34. Ханна Арендт Карлу Ясперсу29 января 1946

Дорогой Карл Ясперс,

От всего сердца благодарю Вас за сердечное письмо. Вы пишете о доверии. Вы помните наши последние беседы в Берлине в 1933 году? Тогда Вам в сущности не удалось убедить меня в некоторых вещах, но Вы так вдохновили меня, что на протяжении многих лет Ваши взгляды были мне ближе, чем мои собственные. Я так и не написала, потому что боялась подвергнуть Вас опасности. Когда ничего не получилось с Люксембургом¹, причиной тому была не только моя неряшливость. Но как я могла рассказать в телефонном разговоре или описать в письме, с какой бесконечной бумажной волокитой сталкиваются те, кто лишен гражданства.

Вы задаете вопросы, и эти вопросы действительно словно «протянутая рука». Но, конечно, я не знаю, с чего мне начать и где остановиться. Так что Вы не оставляете мне выбора и мне придется начать с того, что смутно припоминаю, кажется, где-то в феврале будет Ваш день рождения, и я счастлива и благодарна за то, что Вы родились, а я могу пожелать Вам всего наилучшего. Я видела Ваш ответ Сигрид Унсет² в Staatszeitung³. (О причине спора я знаю только из сплетен и почти не знакома с этой «литературой», меня несколько пугает мое отвращение к ней). Ваша статья действительно словно «светлая комната», в которой вещи будто сами собой встают на свои места. Печально лишь, что Вы – до сих пор единственный, кто говорит об этом. Номер Wandlung, за который я искренне Вас благодарю и который здесь передают из рук в руки, хотя я вовсе не собиралась никому его отдавать, – хорошее начало. Ваше вступительное слово⁴ просто восхитительно, и я надеюсь, что Дуайт Макдональд совместит его с речью⁵. Мне не удалось передать текст речи в Partisan Review, так как январский выпуск был уже в печати, а ждать до апреля или мая мне не хотелось. Машинописную рукопись я передала Лео Беку⁶, он отвез ее в Лондон. Он так страстно хотел ее заполучить, что я отдала ему один печатный экземпляр, как только он попал ко мне в руки, так как не смогла отказать пожилому человеку, бесстрашие и самоуверенность которого так меня поразили.

Я все время вспоминаю Вашу квартиру, которая была для меня «светлой комнатой». Стул возле письменного стола и кресло напротив, устроившись в котором Вы могли так восхитительно за- и расплетать ноги. Я с легкостью могу представить, какой призрачной Вам теперь кажется Ваша квартира, но я очень рада, что она до сих пор на месте, и искренне надеюсь когда-нибудь оказаться там снова и посидеть на упомянутом стуле.

Если бы я сидела там, то могла бы рассказать Вам куда больше, чем могу в письме. Моего мужа зовут Генрих Блюхер – письменное описание невозможно. Во время войны он работал то на армию, то в университетах, то радиоведущим, так как хорошо разбирается в военной теории. По завершении войны ему удалось избавиться от всей официальной работы, и теперь он занимается economic research для крупных частных компаний. Он из семьи берлинского рабочего, изучал историю в Берлине под руководством Дельбрюка⁷, после чего работал редактором новостной службы и занимался самой разнообразной политической деятельностью. Старое имя можно оставить, в Америке принято, что женщина работает сама, и из-за своего консерватизма (а еще и потому, что мне хотелось, чтобы моя фамилия выдавала во мне еврейку) я вполне свыклась с этим обычаем.

Теперь Вы, конечно, скажете, что я хожу вокруг да около того, о чем Вы действительно хотите узнать. Вам, конечно же, интересно, удалось ли мне в какой-то степени устроить свою жизнь. На этот вопрос нелегко ответить. У меня до сих пор нет гражданства, а удобства меблированных комнат не всегда удовлетворительны. Мы живем с моей матерью⁸ в меблированных апартаментах, слава богу, мне удалось вывезти ее во Францию после ноябрьских погромов⁹, а после привезти сюда. Понимаете, мне не удалось завоевать уважения. Я как никогда прежде убеждена, что достойная человеческая жизнь сегодня возможна только на периферии общества, где с той или иной степенью иронии каждый рискует быть забитым камнями или умереть от голода. Меня здесь довольно хорошо знают, и в определенных вопросах я пользуюсь у некоторых небольшим авторитетом, то есть они мне доверяют. Но причина кроется в том, что они знают, что я не смогу построить карьеру, основываясь на своих убеждениях или на своих «талантах».