Письма до полуночи
Шрифт:
Песня закончилась, и Алиса повернулась, прижалась ко мне. Перед моими глазами смялся свитер: запахло ванилью – так сильно, что я удивилась, что не почувствовала этот запах раньше.
– А это совсем новое, – сказала Алиса.
Я не стала ничего спрашивать, хотя и не поняла, о чем она, – в ухе заиграло что-то безмятежно-космическое.
Алиса сказала:
– Darlingside.
Я почувствовала, что засыпаю, – мне было уютно, несмотря на холодный ветер, который все пытался пробраться под футболку. Мы простояли так, обнявшись и опершись на парапет, довольно долго – когда я открыла глаза, дворник уже исчез, а на улице под мостом
– Пойдем, – сказала Алиса.
Я шла рядом с ней, шла, почти касаясь ее руки, и думала о том, что, если ложиться пораньше, то можно просыпаться в пять тридцать каждый день. Или можно не ложиться спать вообще – тогда получится приходить на мост засветло. Только ничего у меня не выйдет – я очень люблю спать. Вот Лиза иногда могла не спать целыми днями; в поездке в Суздаль в шестом классе она не спала три дня подряд – просто сидела на полу в туалете и плакала. Или мне это приснилось? Я встряхнула головой, зевнула и попробовала думать об Алисе – все-таки я встала в такую рань ради нее, – но мысли все время сползали в какое-то мракобесие. До первого урока оставалось сорок минут.
– Знаешь, как хорошо в школе, когда никого нет? – спросила Алиса.
Я покачала головой. Конечно, там хорошо, когда никого нет, – это же не школа тогда, а просто дом. Трехэтажный.
Мы вошли в раздевалку, кивнули заспанному охраннику, протиснулись мимо неработающего турникета. Я повесила куртку на крючок без номерка. Алиса свитер снимать не стала, и у меня вдруг почему-то появилось подозрение, что под ним ничего нет, хотя вряд ли она смогла бы стоять так на мосту. Мы сели на ступеньки лестницы, ведущей к спортзалу, и я тут же провалилась в полусон. Никогда не думала, что, потеряв всего два часа сна, буду так вырубаться. Но Алиса, кажется, не возражала, и я положила голову ей на плечо, закрыла глаза.
Мне снилась суздальская поездка. Мы бегали по широкой заснеженной дороге, кидались снежками и смеялись. Лиза споткнулась, и Юрец помог ей подняться, поддержал за талию. Это вышло очень по-взрослому, и я сразу поняла, что сплю, потому что в Суздале мы были совсем детьми, и я бы ни за что не заметила этого движения.
Таня схватила меня за руку и потащила к сугробу. Где-то на самом краю белого полотна мелькнуло учительское лицо – кто-то из взрослых вышел на крыльцо гостиницы и смотрел на нас. Я упала в снег, который тут же забился под куртку, и, кажется, взвизгнула. Таня, смеясь, упала рядом.
– Вы же все промокнете, – сказала с крыльца Вероника Константиновна.
Я вздрогнула, повернулась к ней. Наша классная руководительница улыбалась. Тогда я еще не знала, что и у учителей бывают счастливые солнечные дни.
А день стоял солнечный. Мы кувыркались в снегу, потому что это было хорошо и весело. Хлопнула дверь, на крыльцо вышел Георгий Александрович. Он встал рядом с Вероникой Константиновной, и они стали улыбаться вместе. Я отвернулась от учителей и увидела, что Таня уже вскочила и бежит наперегонки с Лизой к другой стороне дороги. Там, опершись о бочку, стояла учительница МХК Екатерина Викторовна. Ей полагалось следить за нами, но вместо этого она курила и дышала свежим воздухом.
В Москве учителя никогда при нас не курили, но в Суздале в них будто пробудилось детское бунтарство. На крыльце Георгий Александрович тоже дымил, медленно затягиваясь от тонкой сигареты.
– Иди
сюда! – позвала Таня.Она забралась на снежный вал на другой стороне дороги и всматривалась в канаву. Я вылезла из сугроба, отряхнулась и вдруг заметила Алису, которая все это время сидела на нижней ступеньке крыльца.
– Пошли, – позвала я.
– Не, спасибо, – Алиса указала рукой куда-то в сторону, – я посижу.
– Ну, сиди, – сказала я.
Во сне все было яркое, веселое.
– Привет, – прозвучал совсем рядом мужской голос.
Я открыла глаза и уставилась на Георгия Александровича. Он сильно постарел за три с половиной года. Во сне я видела его молодым, будто студентом, хотя ему было уже сорок. Теперь же передо мной стоял взрослый мужчина с тяжелым взглядом. Он снова был одет не по возрасту: черная водолазка и джинсы – спасибо что не рваные. Алиса, которая еще мгновение назад осторожно гладила мою руку, будто зависла. Я чувствовала ее дыхание у себя на затылке, но ее грудь застыла, пальцы больше не сжимали мое плечо. Я посмотрела на Георгия Александровича пристальнее и сразу почувствовала все несданные домашние задания, списанные контрольные и прогулянные уроки. Он глядел на меня насмешливо и немного удивленно.
– Что, Ана, дома спать не дают? – спросил он.
– Я просто не выспалась, – сказала я.
Алиса молчала.
– Бывает, – сказал Георгий Александрович, – Алиса, можно с тобой поговорить?
– Я сейчас занята, – сказала Алиса.
– Хорошо, – сказал Георгий Александрович, – тогда в другой раз.
Он шутливо кивнул мне и пошел к учительской.
Алиса осторожно отодвинула меня и встала со ступенек. Она пошла к туалетам, а я придвинулась к стене и закрыла глаза. Спать хотелось невыносимо.
Я надеялась, что сон вернется, но в голове будто выключили свет, и до самого звонка я так и не смогла задремать.
Глава четвертая
Пятница, 15 сентября, вечер
Она будто пряталась от меня – стояла за колонной.
– Таня? – Я взбежала по ступенькам.
Я знала, что она стоит там, знала, потому что видела руку – запястье с несколькими кожаными браслетами, тонкие пальцы с синими ногтями – стряхивающие на серые ступеньки пепел.
– Ана, – она сделала шаг ко мне, потом вдруг полезла в карман куртки. – Смотри, я уже купила нам билеты.
– Сколько я тебе должна? – спросила я, доставая кошелек.
– Нисколько, мне мама дала на двоих, – сказала Таня.
– Спасибо ей, – сказала я.
– Я видела тебя сегодня с Алисой, – сказала Таня.
Мы вышли из-под навеса, опирающегося на колонну, и спустились по широкой лестнице к гранитному треугольнику. Я уже знала, что сейчас достану из кармана сигареты, потому что мне очень сильно хотелось курить.
– Я хотела ее поддержать, – сказала я – это была чистая правда.
– Молодец, – сказала Таня. – Я ей вчера написала ВКонтакте, но она не ответила.
– Она редко отвечает, – сказала я.
– Я так и подумала. Как она? – спросила Таня.
Она облизнула губы и посмотрела в сторону, будто заметив движение у меня за спиной. Я обернулась и увидела полуголые кроны деревьев. Неподвижные скелеты. Я снова посмотрела на Таню и улыбнулась – у нее за спиной, на гранитной стене кинотеатра, висел плакат фильма «Сиреневый дождь», на котором очень похоже облизывала губы Сирэн Де Вал'o.