Письма героев

— «Кикимора» должна стоять, но у нее с системами управления огнем не все в порядке. Два поста не успели смонтировать. На базе постоянно дежурит «Светлана». Крейсер старый, но недавно прошел ремонт, корабль в порядке, турбины поют чисто.

— Добро. Павел Викторович, срочно звоните в штаб флота и Либаву. Мне нужно, чтоб через час крейсер снялся с якоря и ушел в Осло. Дмитрий Александрович, ты с Трофимовым знаком? — император имел в виду консула в Норвегии.

— Работали. Ваше Величество, у него есть приказ действовать через голову министра?

— Ты же ему приказ и отдашь. Господа, телефоны в штабной комнате. Мне нужно, чтоб наш крейсер принял на борт и вывез в Россию короля с семьёй. Генералов и адмиралов к трапу не подпускать. Посольство эвакуировать по ситуации. Савельев, проводи.

— Это же война, — председатель Совмина издал тяжелый вздох обреченного на казнь мученика.

— Это ночью было ясно. — Пояснил император. — Британские базы в Нарвике и запечатанный выход с Балтики равны объявлению войны. Только в Лондоне мой кузен даже не удосужился ультиматум выдвинуть или какую ноту подписать. Это не наша беда. Мы этим воспользуемся.

Князь Дмитрий дальнейшее уже не слышал. Вместе с Вилькеном его проводили в штабную комнату. Удобный, оборудованный по последнему слову техники кабинет. Практичная утилитарная мебель. В шкафах самые свежие справочники и энциклопедии. На стенах подробные карты. Отдельные столы заняты телефонами, телеграфами, есть даже оборудование для телесъемки. В примыкающем помещении радиостанция.

Откровенно скучавшие в штабе молодые офицеры быстро обеспечили связь и с Либавой, и с посольством в Осло. Трофимов оказался на месте, звонка по особой линии для него оказалось достаточно. Разговор сразу перешел на деловой лад.

Увы, прямые переговоры с королём оказались невозможны. Политес проклятый. Но консул пообещал со своей стороны сделать все что можно и в лучшем виде. Предупредил, что в Осло-фьорд лучше без предупреждения не входить. На береговых батареях все нервные. С окраин города доносится стрельба.

Вице-адмирал в свою очередь сразу позвонил начальнику Либавского порта, запросил доклад и потребовал найти командира «Светланы». Рапорт Вилькена удовлетворил — крейсер у причала, как раз принимает топливо и припасы, команда на борту. Из имеющихся в порту эсминцев командующий выбрал два, причем из разных дивизионов.

— Командира " Бедового' я хорошо знаю, а у «Манула» сильный зенитный огонь. Корабль новый, командир злой, команда подобралась хорошая, — пояснил адмирал.

Глава 14 Баренцево море

25 марта 1940. Кирилл.

Норвежскую компанию знаменитую операцию «Туманный горизонт» старший унтер-офицер Никифоров встретил на палубе авианосца. Как дядя и говорил, «Двенадцать апостолов» вышел в море при первой же возможности с первым весенним солнцем нового 1940го года. Капитан первого ранга фон Кербер принял топливо и отдал швартовы, как только получил разрешение от командующего эскадрой.

Мазут и бензин не экономили, огромный корабль полным ходом прошел Кольским заливом. В виду батарей острова Торос к «Апостолам» присоединился крейсер «Леший», вместе с сопровождающими эсминцами корабли вышли в море.

С подъема флага и до отбоя на авианосце шли авралы и учения. Старший офицер и командир словно соревновались, кто придумает больше каверз для команды. Авиаотряду и палубным специалистам тоже доставалось по полной программе: уже на рассвете с палубы срывались звенья и эскадрильи, командиры старались сполна воспользоваться коротким весенним днем.

Подполковник Черепов предупредил: «Кто не сдаст зачеты или заблудится над морем на корабль больше не вернется. Вышвырну к чертям собачьим в береговую оборону».

Угроза серьезная. На памяти Кирилла, за весьма недолгую службу с авианосца уже списали двоих летунов. Унтер Бугаев по возвращении в порт отправится служить в береговой истребительный полк. Человек отказался взлетать на боковой качке второй раз за день. Парня многие жалели, человек он волевой, сильный, но один раз поддался, заклинило, не смог взять себя в руки. Несмотря ни на что, отстранили от полетов моментально. Рапорт о переводе подготовили за час. Командир авиаотряда и врачи непреклонны.

С фельдфебелем Гринсбергом вышло еще хуже. Штурман торпедоносца дважды попался с запашком, еще когда летали с береговых аэродромов. Выпнули с понижением в звании. С подачи командира авианосца через командующего бригадой оформили перевод аж на Камчатку. Там, оказывается, тоже есть морская авиация. Что и говорить, радикальный метод лечения утренней абстиненции-с.

Да, в России в отличие от других держав сразу и очень серьезно отнеслись к корабельной авиации. Многие военные эксперты сходились во мнении, русские переоценивают авианосные корабли в ущерб гармоничному развитию флота.

В действительности, оставшись на двадцатые с армадой устаревших линкоров, не имея возможности заменить их на сверхдредноуты, МГШ зацепился за многообещающую идею обойти конкурентов на вираже технического прогресса. Выход нашли в новомодных авианосцах.

Первым в строй в далеком девятнадцатом году встал перестроенный из учебного корабля «Рион». Жертвой вивисекции стал красавец «Океан», он попал под критерий: не совсем старый корабль, и не очень жалко. Первый блин вышел комом, первый и единственный русский гладкопалубный авианосец, да еще без ангара, со старыми паровыми машинами, не позволявшими угнаться за линкорами. Однако «Рион» оказался незаменимым в качестве учебного корабля. В таком качестве он до сих пор служил на Черном море, дав путевку в корабельную авиацию многочисленным поколениям выпускников летных училищ.

Затем на Адмиралтейских верфях достроили «Наварин». Бывший линкор по опыту использования «Риона» оснастили просторными ангарами и протяженной летной палубой от носа до кормы. Надстройку и трубы сместили в «остров» по правому борту, перед и за которым поставили крейсерские башни. Следом в авианосец перестроили храбро сражавшийся у Даго, покалеченный немецкими снарядами дредноут «Гангут». Не слишком удачный корабль, надо сказать. В обоих ипостасях.

Затем настал черед кораблей специальной постройки. Легкие «Князь Воротынский» и «Варяг» покинули верфи в начале тридцатых. За ними последовала серия эскадренных: «Чесма», «Синоп», «Двенадцать апостолов». У стенки Путиловской верфи достраивается «Евстафий». Следующие корабли заложены в Николаеве, когда всем уже стало наплевать на старые договоры об ограничении вооружений.

Последним вступивший в строй «Двенадцать апостолов» и его собрат «Евстафий» специально строились для Севера. Корпуса усилили по ледовому классу, изменили обводы подводной части носовой оконечности, в летной палубе под тиковым настилом смонтировали трубы водяного обогрева. Получился великолепный корабль с полным водоизмещением 29 000 тонн. Современные турбозубчатые агрегаты позволяли этой махине держать ход до 32-х узлов. В отличие от «Наварина» на новых авианосцах отказались от крейсерских орудий, но зато в бортовых спонсонах установили сто-тридцати-миллиметровые спаренные полуавтоматические универсалы, а для отражения атак на ближней дистанции поставили новые полуторадюймовые «Ковровские дыроколы» и зарекомендовавшие себя «Эрликоны».