Письма из Лондона

Энтони Ховард, видавший виды политический обозреватель и бывший редактор New Statesman, сообщил мне об этой детали — по которой сразу видно человека дела — с трепетом в голосе: «Мне никогда не приходилось сталкиваться с кем - нибудь, кто бы так быстро ел. То есть я и сам быстро ем, но ведь я еще и с половиной своей печенки не управился, а он уже тут как тут, сидит с пустой тарелкой».

Победа мистера Блэра была успехом тех лейбористов, которых в настоящее время называют «модернизаторами». В какой-то мере политическая борьба — это схватка разных терминологий: пришпиль себе на грудь лучший ярлык и нашлепни худший на спину своего противника, желательно в том месте, где лучше всего входит нож. В партии Тори много лет лягались друг с другом «мокрые» и «сухие» (теперь эти междоусобицы плавно перетекли в сражения между «консолидаторами» и «радикалами»). В лейбористской партии в течение долгого времени борьба шла между «умеренными» и «воинствующими» (причем некоторые отъявленные соглашатели пытались разрешить этот конфликт лингвистически, объявив себя «умеренно воинствующими»). Сейчас это скорее «модернизаторы» против «традиционалистов». Модернизаторы бились за то — помимо всего прочего, — чтобы лейбористы вновь стали выбираемыми: для этого нужно было навести марафет, демократизировать внутреннюю избирательную систему, уменьшить влияние профсоюзов, принять сколько - то рыночных реалий. Кое-кто посматривал на такого рода деятельность как на классическое предательство правой буржуазии. На выборах лидера ультралевые в избирательных округах не без остроумия окрестили Блэра «ликвидационистским кандидатом»; о том, насколько глубокие подозрения вызывали модернизаторы, можно судить по недавнему замечанию маститого gauchisteТони Бенна: «Если присмотреться к апартеиду в Южной Африке, то выяснится, что он никуда не делся после того, как Нельсон Мандела обзавелся розой в петлице, новым костюмом, новым политическим курсом и Saatchi &Saatchi» [194] . Однако позиции модернизаторов сильнее, и не в последнюю очередь потому, что их ярлык оказался удачнее. «Традиционалисты ненавидят, когда их называют традиционалистами», — сказал мне один журналист, парламентский корреспондент. И если воровство табличек с именами продолжится, им даже не позволят называть себя левыми слишком долго. Вот что заявил Тони Блэр перед выборами: «Многие из тех, кто называют себя левыми, вовсе не находятся слева, если левый значит — радикальный. Они просто представляют некий вид консерватизма».

194

Международное сетевое рекламное и пиарагентство; специалисты по политтехнологиям.

Так старых левых кастрировали словами. Для модернизаторов заскорузлый, допотопный социализм мертв. Они настолько самоуверенны, что утилизируют сейчас даже само слово «социализм». Раньше этот термин был жупелом, и в лейбористском манифесте 1992 года он так и не появился на том, по-видимому, основании, что, как предполагалась, вызывал у политических незнаек непреодолимый рвотный рефлекс. Сейчас он опять робко возвращается в пользование — отчищенный от своих старых ассоциаций, будто крашеная - перекрашенная дверь, которую погрузили в кислотную ванну и вынули оттуда словно только что выструганной из свежей древесины. Как выразился на предвыборном митинге в Кардиффе Тони Блэр: «Наше принципиальное убеждение состоит в том, что для индивидуального успеха необходим сильный объединенный социум. Поэтому мы называем это: социализм». Мистер Блэр даже опубликовал в Фабианском обществе [195] брошюру, по срокам приуроченную к выборам, под дерзким заголовком «Социализм». Его социализм, или, чтоб уж не пропадал зря его окказиональный и разрежающий дефис, социализм, не имеет отношения к плановой экономике, классовым столкновениям и частной собственности; скорее этот термин обозначает государственное партнерство и мягкий интервенционализм, стимулированный теми «идеями, которые ассоциируются с левизной, — социальная справедливость, сплоченность общества, равенство возможностей и общность интересов».

195

Политическая социал-реформистская организация; проповедует постепенный переход к социализму путем частичных реформ. Основана в 1884 г. группой интеллигентов; вошла в Лейбористскую партию на правах коллективного члена, сохранив свою организацию; активно участвует в разработке программ и идеологии Лейбористской партии; названа по имени древнеримского полководца Фабия Кунктатора, известного своей выжидательной тактикой.

Речь Тони Блэра, посвященная его официальному вступлению на пост лидера, не относилась к тем, в которых ты декларируешь свои политические убеждения; скорее пришла пора повернуться лицом к народу и исполнить свой коронный куплет. Мистер Блэр справился с этим замечательно. Он не великий оратор, хотя на фоне мистера Мэйджора от него этого и не требуется; по сравнению с говорящими весами он в любом случае Демосфен. И, как бы то ни было, практически невозможно одновременно ораторствовать перед переполненным залом и телевизионной камерой; это как быть в одно и то же время театральным и телевизионным актером. Однако он казался весьма польщенным оказанным ему доверием и в достаточной степени взволнованным, чтобы оставить в голосе некоторый трепет, и говорил с той пылкостью, которая заставляет зрителей слегка краснеть, если они сами не чувствуют примерно такую же пылкость. (В этом нет ничего дурного, поскольку не всякая польза входит в мир посредством добродетели и честности: вина и лицемерие также годятся.) Коронный куплет мистера Блэра, как все куплеты, состоит не только из звуковых, но и из вербальных фрагментов, и его речь не особо пострадала бы, если попросту проиграть ключевые слова в том порядке, в котором он их использовал: «Ответственность / доверие / доверие / служба / преданность / достоинство / гордость / доверие / миссия / обновление / миссия / надежда / перемены / ответственность / миссия / дух / общность / общность / гордость / гордость / социализм / перемены / неправильно / правильно / неправильно / правильно / неправильно / правильно / общественность / энтузиазм / здравомыслие / перемены / перемены / перемены / сплоченность / общность / по-новому / еще / воодушевлять / ратовать / перемены / прогресс / вера / служить / служить / служить».

Несколько дней спустя я оказался в Палате общин, в комнате Теневого Кабинета — у меня была назначена аудиенция с новым лидером. Это довольно сумрачное, с высоким потолком, помещение с окнами на северную сторону Вестминстерского моста. Как всегда перед концом сессии, здесь творился страшный кавардак: складной стол для переговоров закрыт, увесистые стулья, обтянутые зеленой кожей, свалены в углу как бог на душу положит. В этом казенном зале выделялись две вещи: элегантные латунные дверные петли дизайна Пуджина, и некий том в переплете ярко-алой кожи, который лежал рядом с брошенной курткой мистера Блэра. Ага, подумал я, дай-ка я проверю, чего он там листает себе в передышке между интервью. Это оказался экземпляр Нового Завета. Я застыл, скованный агностическим холодом; то есть я знал, что этот малый был нешуточным христианином и все такое, но это уж как-то было через край. А дальше он что, заставит вынести из Вестминстерского дворца автоматы по размену денег… Краем ногтя я приоткрыл титульный лист — и обнаружил там подклеенную карточку с сегодняшней датой и подписью Тони Ньютона, лидера Палаты общин. Судя по всему, мистер Блэр должен был идти во второй половине дня к королеве, и этот том был его поощрительным призом за то, что, в силу своего нового назначения, он сделался членом Тайного Совета [196] . Признаться, в этот момент я испытал некоторое облегчение.

196

Юридически основной орган государственного управления; был создан в Средние века и являлся совещательным органом при монархе; сейчас утратил свое значение; выполняет номинальные функции и служит для придания юридической силы «королевским указам в совете»; главой совета считается монарх, фактически его деятельностью руководит лорд председатель (Тайного) Совета; члены совета назначаются пожизненно монархом, часто по рекомендации премьер-министра; кроме принцев крови, высшей аристократии, высших судебных чиновников, высшего духовенства и некоторых, в него входят члены кабинета, политические и видные деятели страны; собирается в полном составе по случаю бракосочетания или смерти монарха и восшествия на престол нового монарха.

«Вот увидите, он ужасно обаятельный», — говорили мне перед встречей; и, пожалуй, так оно все и оказалось. В ходе избирательной кампании разные недоброжелатели приклеили ему бирку «ангелочек»; он не настолько писаный красавец, как можно было бы предположить, однако, несомненно, в контексте Палаты Общин он писаный красавец, и еще какой. Он рассеянно задумчив, случается, на его лице промелькивает выражение человека, вынужденного за пять минут вызубрить к экзамену предмет, по которому он не знал, что его станут проверять. Ну так ведь смерть Смита и собственный внезапный апофеоз свалились ему на голову с головокружительной скоростью.

При том что мистер Блэр боек на язык, телегеничен и молод, самая очевидная стратегия атаки — обвинить его в том, что ему не хватает идей. Энтони Ховард однажды наблюдал, как он выступает перед собранием политической влиятельной группы Хартия 88: «Он абсолютно очаровал их, но в его холодце не было мяса». Разумеется, политику вовсе не обязательно иметь идеи, а иной раз бывает, что его особенно любят именно за их полное отсутствие. То был как раз случай Джона Мэйджора, когда он стал наследником миссис Тэтчер: на него смотрели как на порядочного, без особых тараканов в голове парня, чья порядочность положительно скажется на политической атмосфере. Пожалуй, это по-прежнему — важная часть убывающего шарма мистера Мэйджора, поскольку в те единственные оба раза, когда он публично ударился в какие-то идеи — или принялся ратовать за сильные убеждения, или по меньшей мере высказывать личные взгляды, которые не привезли ему на официальном лимузине, он выставил себя на всеобщее посмешище. В начале своего премьерства он возопил — больше туалетов на автострадах; на этот стон с перекрещенными ногами ему ответили сочувственными гримасами. Позже, однако, мистер Мэйджор выступил со второй идеей: надо осудить бродяжничество. Попрошайничество, сказал он в мае одной бристольской газете, было «бельмом на глазу», и к тем, кто стоит с протянутой рукой, следует применять максимум законных наказаний: «Это отвратительно — попрошайничать. Это не нужно. Я считаю, к этим людям следует отнестись со всей строгостью». Даже при том, что в это время мистер Мэйджор из кожи вон лез, чтобы улестить перед европейскими выборами правых тори, это был вдвойне нелепый политический ход. Во-первых, всякий, кто живет в городе, знает, что попрошайничество значительно выросло при нынешней администрации. Во-вторых, потому, что внезапная осведомленность мистера Мэйджора касательно ремесла безработных подставила его под очевидный ответный удар: сначала попробуй, а потом уж говори.

Но в более широком контексте нападки консерваторов на мистера Блэра за то, что ему не хватает идей, имеют свою ироническую сторону. Консерваторы по-прежнему питают свои черепные коробки тем, с чем пришли к власти пятнадцать лет назад. А поскольку тэтчеритский импульс ослабевает, тэтчеритские «идеи» стали даже еще более с приветом. В апреле, например, Институт Адама Смита, мозговой центр ультра-консерваторов, опубликовал свой взгляд на Британию 2020 года (взгляд, понятное дело, основанный на допущении, что тори останутся у власти до того времени). Институт функционирует с 1977 года и, как выразился несколько лет назад его директор доктор Мадсен Пири: «Мы предлагаем то, что поначалу кажется бредом лунатика. Но очень скоро ты понимаешь, что еще немного, и все это станет реальностью политики». Сам доктор Пири изобрел узел Пири, лекарство для мужчин, чьи галстуки-бабочки унизительно детумесцируют [197] до уровня ниже горизонтального. «С обычным узлом, — объясняет он, — пока не закончите завязывать, вы не знаете, каким будет результат. Я вяжу слоеный, поэтапный узел, я конструирую его систематически — так, чтобы каждый раз получалось правильно».

197

Детумесценция — прекращение эрекции после эякуляции и оргазма.

Взгляд 20–20: Каким Быть Будущему Британии — опубликованная попытка доктора Пири и еще двадцати пяти светлых умов на подхвате сделать для Британии то, что директор уже сделал для галстука-бабочки. К концу следующей четверти века нация, завязанная другим узлом, если все будет слава богу, окажется в состоянии созерцать следующее: базовая ставка подоходного налога — 10 процентов, с максимальным тарифом — 20 процентов; темпы роста, удваивающие уровень жизни каждые двадцать лет («это очень много по критериям XX века, но это был век, научивший нас избегать многих ошибок»); искоренение большинства основных болезней; легализация «теневой» экономики; обновление всего жилищного фонда; приватизированные автострады с электронным оборудованием для оплаты, управляемые автобусы с рекуперативной тормозной системой и отмирание автомобильных преступлений (фелония [198] , в которой Британия в настоящее время является европейскимлидером); поголовное дошкольное образование в три года, всеобщее изучение иностранных языков — в пять; решение проблемы бездомных («Нам нужно учитывать имидж Британии, возникающий в сознании иностранных гостей, когда те видят людей, спящих на порогах магазинов и христарадничающих на улицах» — ага, вот откуда растут ноги у «идеи» Джона Мэйджора); средняя продолжительность жизни — 100 лет; восстановление английских дикорастущих лугов и буйное великолепие «прериевых земель, покрытых экзотическими посевами люпина»; восстановление лесных массивов Британии, поднятие ее дубравной доли с 5 процентов до 65; и наконец, искусственное заселение этой дешевой, безопасной, пышущей здоровьем, озелененной окружающей среды медведями, волками и бобрами.

198

В англо-саксонской системе права — особая категория тяжких уголовных преступлений.

В конце своего царствования миссис Тэтчер объяснила одному женскому журналу, что «нет такого понятия, как общество». Для тех, кто скорее терпел ее политику, чем наслаждался ею, то был один из моментов истины. Это был своего рода прорыв, как в одном из тех неотвязных снов об иррациональном преследовании, от которых, кажется, никогда уже не проснешься — и тут твой мучитель наконец оборачивается к тебе и говорит: «Ты что, не понимаешь? Да это все потому, что ты ведь в белой рубашке и с газетой». Ах вот оно что, теперь-то все ясно, хлопаешь ты себя по лбу, обзаведшись этой новой бессознательной мудростью. Я-то думал, ты преследовал меня, потому что ты сумасшедший, и разумеется, ты по-прежнему безумен, да чего там, даже безумнее, чем я думал раньше, но по крайней мере я могу уловить то, чего тебе, собственно, от меня надо было.

Большинство людей, разумеется, скорее верят, что есть такое понятие, как общество, и блэризм отчасти является ответным ударом по этому тэтчеровскому отрицанию. Блэровский социализм — этический, вдохновленный идеями Р.Х. Тони [199] и Архиепископской Церкви и основанный на вере в необходимость совместного деяния с тем, чтобы жизнь индивидуумов имела максимальные шансы на реализацию. «Сила всех… использованная для блага каждого, — сформулировал этот тезис Блэр в своем официальном заявлении при вступлении на должность. — Вот что значит для меня социализм». Это по-прежнему, разумеется, значит нечто отличное от того, что имеют в виду традиционалисты в его партии. Как выразился об этом в частной беседе один левофланговый депутат, «Если бы сейчас вы попробовали заикнуться о лейбористском манифесте 1945 года, вас вышвырнули бы из партии как троцкиста».

199

Английский писатель, экономист, историк, приверженец христианского социализма (1880–1962).

Блэризм, или современный лейборизм, борется за — или верит в — или надеется быть избранным за — следующее: динамичная рыночная экономика с более значительной базой, заточенной под увеличение благосостояния; сильное и сплоченное общество, защищающее индивидуума от превратностей и бездушности рынка; усовершенствование образовательной системы, увеличение квалификации, улучшение обучающего процесса; пересмотренная система соцобеспечения, нацеленная на то, чтобы покончить с долгосрочной зависимостью от пособий и возвращению людей обратно к работе; проевропейская ориентация; Билль о Правах, Закон о Свободе информации, выборная вторая Палата; Валлийская Ассамблея и Шотландский Парламент.