Письма из Лозанны

— Обулся, — при общем молчании вырвалось у Матвея.

Все засмеялись, а Матвей отряхнулся и снова начал озоровать, но совсем не так, как прежде:

— Эти машины для наших полей не годятся, — сказал он.

— Почему? — спросили его.

— Да у него вон какие лапы-то, всю землю примнет.

А вечером, когда председатель Уральского исполкома, открывая торжественное заседание, сказал: «Пусть весь мир знает, что сегодня мы открываем Челябинский гигант», Матвей не выдержал и гаркнул из дальнего угла, поднимая всех на ноги:

— Да, пускай знает весь мир!

И в это уже время он, как и трактор в новые гусеницы, обулся в новую радость.

Осенью я снова видел его в колхозе. Он работал на машине, работал напряженно. Мы подошли к нему и, смеясь, заговорили:

— Как же так, дядя Матвей, ты машину ругал, а теперь сам на машине работаешь? Да еще, говорят, бригадиром.

Он ответил:

— Живучи на веку, повертишься и на боку.

Я отвел его в сторону и снова глаз-на-глаз спросил:

— Как с душой, дядя Матвей?

— С душой? — Он долго смотрел на машину и, поворачиваясь ко мне, улыбаясь, сказал:

— Душа на место встала.

Этот мудрый диалог крестьянина с писателем полон глубокого философского и социального смысла. И недаром Панферов замечает:

— Я один из счастливых людей, товарищи, ибо я видел страну… Я видел, с какой несокрушимой энергией большевики Урала перетряхнули, перестроили старый, седой Урал, Урал слёз, пыток, застенков… {147}

147

XVII съезд ВКП(б). Стеногр. отчет. М., 1934, с. 625.

В военную пору Панферов был связан с Уралом как корреспондент «Правды». Он приезжал сюда по командировкам редакции, бывал на многих новостройках, заводах, в колхозах и совхозах.

Жил в Миассе, где в начале войны поселилась его жена — писательница А. Коптяева.

А. П. Волчек, работавшая заведующей отделом пропаганды райкома партии, вспоминает:

— Федор Иванович, живя в Миассе, часто бывал в колхозах. Много интересного мне рассказывал о беседах писателя с колхозниками села Филимоново мой брат Михаил, председатель колхоза «Приуралье». Выезжал писатель в села Черное, Устиново, Мельниково-Зауралово, встречался с учащимися школ. Бывал в Тургоякском доме отдыха, где жили в войну старые большевики. Из бесед с ними Федор Иванович черпал много интересных подробностей о нашем крае, его людях… {148}

148

Миас. рабочий, 1960, 27 ноября.

Теперь, спустя годы, восстановить подробности уральского периода жизни Федора Панферова помогают записные книжки.

Удивительный мир встает с их страниц. Они неоценимы как свидетели тех лет.

Автограф.

Страницы из записных книжек Ф. Панферова

Нет события в общественной жизни Урала, которое не привлекло бы внимание писателя. Мы понимаем сейчас — все записывалось для каждодневной работы, для предстоящей беседы с человеком, для газетного очерка и просто впрок для будущих произведений — больших и малых.

Эти записные книжки и блокноты Панферова бережно хранятся в Центральном государственном архиве литературы и искусства в аккуратнейших папках и специальных коробках. Меня, естественно, интересовали уральские записи, беглые и неразборчивые строчки, открывающие пути к роману «Борьба за мир».

Основное внимание писателя в те годы было сосредоточено на заводе, эвакуированном в глубь страны и заново рожденном у отрогов Ильмен-Тау, в долине приисков, все еще не оскудевших золотом.

Записные книжки Федора Панферова пронумерованы архивистами и хронологически выверены по редким датам, встречающимся на страничках. {149}

149

ЦГАЛИ. Ф-1128, оп. 2, ед. хр. 48.

Вот записная книжка № 6, без, даты. {150} Записи сделаны синим карандашом в торжественный момент выпуска первого уральского автомобиля. Зримо видится, как сосредоточенный и увлеченный Панферов шел по главному конвейеру. Смотрел вокруг. Слушал отрывочный рассказ инженера, едва успевая заносить в блокнот отдельные фразы, поразившие его воображение.

Федор Панферов оставляет почти телеграфную запись:

«Движение сердца мотора. Движение рук. Идут колеса. На ногах. Первый глоток бензина. Вода. Железо оживает. Оно трогается… Паспорт. Последний туалет. Начальник конвейера Фомин Александр Васильевич».

150

Там же, л. 138, 139, 140.

С такой же краткостью заносит в книжку сведения о самом начальнике конвейера:

«Была борьба за час, теперь за минуту. В 1937 году был слесарь — стал начальником главного конвейера. Жена, отец, дочь, сын».

Ни портретных штрихов, ни других живописных деталей. Только анкетные данные. И далее в записях:

«Вместе со сходом машины постепенно сходит с конвейера Человек».

Человек записан по-горьковски, с большой буквы.

А потом в записной книжке — отрывки из разговоров с рабочими главного конвейера:

«Лодыря выбросит коллектив», «Социалистическая спайка», «Человек должен уважать минуты, секунды», «Потерять двадцать минут — значит потерять несколько машин», «Главный конвейер диктует темп всему коллективу», «Все дороги ведут к главному конвейеру» и др.

Все это позднее войдет в очерки Федора Панферова о людях Уральского автомобильного завода.

Записные книжки № 5 и 7 {151} отражают впечатления Федора Панферова от поездок по совхозам и колхозам Южного Урала. Эти записи также кратки. По ним, как по азимуту, писатель из огромных жизненных наблюдений и разговоров с людьми отбирал «на память» самое главное и нужное ему в текущей работе, собирал то, что характеризовало уральскую деревню, охваченную заботами о фронте.

151

Там же, л. 181, 182, 183.

Деревня, ее жизнь всегда были близки творческой натуре Панферова, начиная с «Брусков».

Федор Панферов был знаком с директором Миасского совхоза Н. Г. Федориным, с председателями колхозов «Приуралье» (с. Филимоново) М. П. Волчкам и «Памяти Ленина» — М. Н. Пановым. Книжки сохранили записи о них и хозяйствах, управляемых ими в военные годы.

В записной книжке № 5 — конспект выступлений. Федор Иванович обычно начинал свой рассказ с фронтовых сводок, которыми в ту пору жил весь народ. Потом углублялся в отечественную историю и на примере великих событий 1812 года, гражданской войны поднимал людей на новые трудовые подвиги. Он был пропагандистом партийных решений, исторических задач, самой жизнью возложенных на колхозное крестьянство.

В самой маленькой карманной книжечке в черном переплете под номером седьмым — записи о людях сельскохозяйственных артелей «Авангард», «Броневик», имени Ворошилова, пригородных совхозов Миасса, Чебаркуля и Челябинска. Они доносят до нас дыхание тех дней.

Особенно подробны записи, сделанные им в колхозе «Авангард». Даны сведения о председателе, отмечены его скромность и простота. Приведены разговоры колхозников о посевных площадях, сортах и селекции семян, удобрениях, приемах пахоты, состоянии животноводства, кормах. Цифровые данные перемежаются с диалогами, характеристикой людей, необычными оборотами речи, записями поговорок, крылатых слов.