Письма из прошлого
Шрифт:
Приняв удобную позу и расслабившись, Дима закрыл глаза и мысленно увидел перед собой каменную стелу и укрепленные на ней фигуры летящих птиц. Сразу же за этим образом потянулась цепь свежих ассоциаций — медсестра Светлана, ее рассказ, его собственные переживания во время ее монолога. Заставив себя абстрагироваться от зрительного воспоминания, Дима открыл глаза, сфокусировал взгляд на гладком фоне стены и несколько раз произнес вслух: «Журавли».
Это тотчас направило мысли и чувства в другое русло. Почему-то вдруг стало зябко, точно от мороза, затем появилось странное ощущение холода в ладонях, точно он лепил снежок голыми руками. Вспомнился скрип снега под ногами, чей-то юный веселый смех, треск весело горящих в печи поленьев… А потом перед глазами внезапно возник образ кудрявой девичьей головки. Девушка смеялась, обнажая
Интересно, а могла ли Надя поехать из больницы к Ларке? Этот вопрос так заинтересовал Диму, он никак не мог найти на него ответ. Не исключено, что и могла… А раз так, нужно было разыскать Лару, и чем скорее, тем лучше.
Дмитрий рывком подскочил с кресла, зажег свет, отыскал свой ноутбук, включил его, вышел в Интернет, торопливо, путая буквы, набрал в поисковой строке имя и фамилию Лары. И, как это нередко случается, поиски вскоре привели его в социальные сети — этот своеобразный Рим современного человека, гораздо чаще путешествующего по Интернету, чем по настоящим, реальным дорогам. Диме повезло — Лариса оказалась активным пользователем популярной социальной сети, причем посещала свою страницу совсем недавно.
«Привет! Это Дима Щеголев, помнишь меня?» — написал он в поле для сообщений и нажал кнопку «Отправить». Ответ пришел очень быстро, меньше, чем через десять минут. «Привет, — писала Лариса. — Да, конечно, я помню тебя. Как дела? Я что-то за это время ничего о тебе не слышала. Говорили, что ты вообще за границу уехал».
Еще некоторое время они продолжали обмениваться коротенькими сообщениями, вкратце рассказывая друг другу основную информацию о себе. Дима написал, что переехал в Москву, получил второе образование, работает по специальности и в целом доволен жизнью. Лара оказалась более словоохотливой, она поведала, что живет в Магнитогорске, что замужем за журналистом, что почти сменила профессию, выучилась, следом за мужем, писать статьи и теперь ведет рубрики на нескольких медицинских и фармакологических сайтах, работает дома, что очень удобно, и неплохо зарабатывает. У нее двое детей, девочка и мальчик, дочка с четырех лет занимается фигурным катанием, а мальчика ничего в этой жизни не интересует, кроме новейших технологий, но зато в компьютерах и разных современных гаджетах он просто ас… Дима проглядывал эти сообщения наскоро, по диагонали, и отвечал на них только из вежливости, ему было интересно совсем другое. Наконец, он решил, что уже можно будет задать столь беспокоящий его вопрос, и напечатал:
«Ты знаешь что-нибудь о Наде?»
«В каком смысле?» — откликнулась Ларка.
«В прямом. Я ничего не слышал о ней с мая 2003 года».
Ответ пришел незамедлительно:
«Ты серьезно? Я в шоке. Нет, ты правда ничего не знаешь?»
Это сообщение очень разозлило Диму. Да что ж за народ такой эти женщины, почему они никогда ничего не могут сказать толком!
«Не знаю, но хотел бы знать», — написал он.
И вскоре увидел на экране новое сообщение:
«Знаешь, что? Дай мне тогда свой номер скайпа или мобильника. Это серьезный разговор».
— Ну? И что же она тебе сказала? — торопила его Полина.
— Погоди… — Дима помотал головой. — Дай мне немного собраться с мыслями. Я до сих пор не могу прийти в себя…
На этот раз они встретились не в ресторане, а просто на шоссе, неподалеку от него. «Russian Style» был еще закрыт по причине раннего времени — едва
минуло восемь часов утра, но ни Дмитрий, ни Полина не захотели дожидаться дня. Накануне Дима говорил с Ларкой по скайпу почти до половины второго, а расставшись с ней, сразу отправил эсэмэску Полине. Та перезвонила мгновенно, несмотря на глубокую ночь, и договорилась с ним о встрече перед работой.«Я сейчас, к сожалению, не могу долго разговаривать, — звучал в трубке ее голос. — Муж дома и не поймет. Давай пересечемся завтра, прямо с раннего утра».
И вот теперь, остановившись прямо на обочине дороги, Дмитрий делился с ней полученными новостями.
— В общем, ты была права. Почти во всем, — говорить Диме было трудно, он все еще никак не мог опомниться. — Тогда, в две тысячи третьем, Надя действительно поехала из больницы прямо к подруге. К Ларисе, в Магнитогорск. Свалилась как снег на голову.
— Что она ей рассказала? — Полина полезла в сумочку за сигаретами.
— Что мы попали в аварию. Что Кристинка погибла, а меня она больше не хочет видеть. Про то, что авария произошла по моей вине, она, похоже, не говорила. А может, Лара ее не поняла. Что вполне вероятно, если учитывать, в каком Надя была состоянии…
— И что же было дальше? — нетерпеливо осведомилась Полина, щелкая зажигалкой.
— Дальше она какое-то время жила у Ларисы. Пару раз съездила к матери в деревню, ненадолго, на день, не больше. А так большей частью просто сидела дома и смотрела в окно. — Дмитрий кашлянул, говорить было все тяжелее и тяжелее. — Сначала Лариса надеялась, что это последствия шока и со временем все пройдет. Но время шло, а лучше Наде не становилось, она впадала в состояние ступора все чаще и оставалась в нем все дольше. Лара забеспокоилась. Она пыталась связаться со мной, искала меня через общих знакомых, звонила и писала на старую квартиру, туда, на Кировку… Но ей ответили, что квартиру я продал и уехал, не оставив адреса, и друзья тоже не знали, где я…
— И тогда Надю положили в клинику… — пробормотала себе под нос Полина.
— Да, именно так. Поставили диагноз резистентная депрессия, возможно, что-то еще, Лариса не очень хорошо помнит. Периодически наступали улучшения, и тогда Лара забирала ее к себе, но не проходило и нескольких месяцев, как все начиналось снова.
— И когда Надя умерла? — Полина щелчком отбросила окурок на обочину.
— Пять лет назад, в две тысячи восьмом. Кажется, в марте. — Дима говорил это почти механически, он чувствовал себя таким усталым, будто из него выкачали все жизненные соки.
— Ужасно… Как же все это ужасно… — Полина полезла было за новой сигаретой, но внезапно остановилась, рука так и замерла в воздухе. — Погоди, но если Надя столько времени мертва… то кто же тогда пишет тебе те письма из прошлого?
— Что? — встрепенулся Дима. — Ах, черт… Ты не поверишь, но я совсем забыл об этих письмах…
— Немудрено, — горько усмехнулась Полина.
— Но это никак не могла быть Ларка. — Дима покачал головой точно в такт своим раздумьям. — Она не смогла бы так ловко притворяться… Да и зачем ей? К тому же она понятия не имела, где я и что со мной. И телевизор она не смотрит, по-моему, у них его дома даже и нет, вся жизнь семьи проходит в компьютере… Про мою передачу она даже не слышала. Нет, это точно не она!
— Да, может быть, и не она… Но кто тогда?
Полина быстро преодолела разделявшее их расстояние в несколько шагов, подошла вплотную, оперлась одной рукой о капот его «Ягуара», а другую положила Дмитрию на плечо. Но он, похоже, даже не заметил ее жеста.
— Знаешь, а я вот сейчас что подумал, — тихо проговорил он. — Так ли уж важно, кто писал эти письма? Да черт с ним, в конце концов! Важно, что Надя действительно умерла. И Надя, и Кристина… Обеих не стало, и обеих по моей вине.
— Не думай об этом, — попросила Полина, сама не веря в то, что ее слова могут произвести какой-то эффект.
— Я не могу… — возразил Дмитрий, не глядя на нее.
— И что ты будешь делать дальше? — осведомилась она после паузы.
— Не знаю… Наверное, поеду в Магнитогорск. Схожу на кладбище. Хочу увидеть могилу Нади. Настоящую могилу, — отвечал Дмитрий.
— Ну что ж… — неопределенно проговорила Полина.
Некоторое время они помолчали, каждый был занят своими мыслями. Они думали о разном, но груз их размышлений был одинаково тяжел.
— Ладно, мне пора ехать, — прервал затянувшуюся паузу Дима.